.
Светлана Аксенова-Штейнгруд
(интервью, взятое у дочери)
Керен-Ксюша обвиняет...

«Знаешь, в детском садике «была нежной овечкой, в первом классе стала волчонком, а сейчас буду разъяренной волчицей!»                                                (Из разговора с Керен-Ксюшей, 8 лет)

     ...В последнее время хоть шум подняли! Во всяком случае - в прессе ивритоязычной  встречаются отдельные доброжелатели, которые не только смакуют тревожную статистику роста преступности среди подростков-репатриантов,   количество «русских» учеников, оставивших школы, но и пытаются задать вопрос: лама? Действительно - почему? Годы идут, олим по-немногу   устраиваются, квартирами,   машинами обзаводятся,   некоторые счастливчики даже свой бизнес открывают и находят работу по специальности. Израильской экономике, благодаря количеству и качеству алии, компетентные американские и европейские комиссии невиданный взлет предвещают! А тревога нарастает. Тревога за наших детей. Фразу о том, что большинство из нас в Израиль ради них приехало, истерли до дыр! Но ведь от этого она не перестала быть менее верной. Действительно, ради них...
     Хоть с малышами-то все должно быть в порядке! Подростки - это во всем мире проблема, возраст такой, а тут еще перемена места, языка, обстоятельства неблагоприятные. А маленькие дети и к стране исхода не успели привыкнуть, и язык на лету хватают, и вообще о взрослых проблемах не очень-то задумываются. И вот пришла я в обычную школу, расположенную в приличном районе небольшого, вполне баагополучвого города и попросила познакомить с образцово-показательной девочкой.   Учительница второго   класса   (кита «бэт») сказала, что у Керен - абсорбция бдестящая: лучшая ученица по всем предметам, причем даже по языку иврит, будто сабра! Когда я с Керен уединилась, она попросила ни ее фамилию, ни школу, ни учительницу не называть, потому что «всем только хуже будет, если прочтут в газете и узнают»... Я вначале не поняла, приписала возрасту, в котором любят таинственность, но пообещала и обещание выполняю.
     - Ты давно в стране?
     - В конце мая три года будет.
     - Откуда ты приехала?
     - С Кутузовского проспекта!
     - ?
     - Это в Москве, там, где Триумфальная арка, красивая такая. И панорама Бородинской битвы.
     - Тебя всегда так звали - Керен?
     - Нет, дома меня и сейчас зовут Ксюшей. Ксения я. А когда пошла в школу, стала себе имя придумывать ивритское. И мне понравилось - Керен. Красивое имя. Это - луч. Луч солнца!
     - А Ксюша - не красивое разве?
     - Красивое, но они смеялись, никак не могли правильно произнести его. Даже учительница наша, Эти, не всегда выговаривала. Теперь я и маме, когда она приходит в школу за мной, запретила меня Ксюшей называть. Я только дома Ксения. Я ведь хотела, чтобы дети меня в свою компанию приняли и полюбили. Но это не помогло! Они со мной вражду затеяли.
     - Так уж и вражду!
     - Да, они стали нос затыкать, если я подходила и садилась рядом. Я вначале не понимала, почему. А потом мне объяснили, сказали, что русские - вонючие! .Они мне говорят: «Вонючая русская, убирайся в свою Россию!» И начинают смеяться издевательски, рожи корчить, толкать. А иногда, когда я сажусь, они из-цод меня стул убирают. Или что-то грязное, острое на мой стул кладут.
     - Это в прошлом году началось?
     - Да, но сейчас еще хуже стало.
     -Почему?
     - Потому что в первом классе у нас была Эти. Она строгая, ее больше боялись, чем Яфит. Она их прямо в школе ругала и наказывала.   Например, грозилась, что на переменку не выпустит гулять. И когда очень сильно меня обижали, не выпускала! А Яфит вначале вообще говорила, что нечего жаловаться, что я сама виновата. А потом она их родителям записки написала. Но это не помогло, наоборот. Разве родители их накажут? Они только сами порадуются!
     - Почему ты так думаешь? Если ребенок плохо себя ведет в школе, родители его наказывают.
     - Ну да, если он на уроке хулиганил или с кем-то из израильтян подрался, но не со мной. Если со мной - они даже довольны будут.
     - Ты ошибаешься, по-моему.
     -Нет. Дети ведь не сами это придумали. Они от родителей слышат.
     - А Яфит их не ругает?
     - Однажды они меня довели, и я сильно плакала. А Шани, моя подруга (у нее родители тоже из России, но она здесь родилась), кричала им: «Что вы от нее хотите, оставьте ее, не трогайте». И гладила меня по голове. А дома она легла на диван и долго плакала. Это мне потом ее бабушка рассказала. Бабушка спросила ее, почему она плачет. И Шани ей ответила, что меня жалеет. А я никому больше не жаловалась - ни дома,
ни Яфит. Но Шани сказала Яфит, что меня доводят. И Яфит беседу провела. Она меня поставила перед классом и сказала: «Посмотрите, Керен - такая же, как вы. У нее две руки, два глаза, две.ноги, она ничем от вас не отличается. В России такие же люди живут». А еще рассказала, как в один класс одна уродка пришла, что-то у нее ненормально было, но дети ее не обижали. А я подумала: это потому, что та была израильтянка.
     - А тебя после этой беседы не перестали обижать?
     - Они Яфит сказали, что ничего плохого не делают. А сами продолжают. Но они не обижают, это намного хуже, это издевательство! Мне очень тяжело, но я сейчас вида не показываю.
     - Но почему над тобой издеваются? Ты ведь хорошо учишься, учителя тебя хвалят.
     - Шани говорит, что они мне завидуют!
     - Но в твоем классе есть ведь и другие дети, которые хорошо учатся.
     - Другие - не из России. Они не хотят, чтобы какая-то русская была лучше, чем они! Когда я красиво рисую, они говорят, что я калякаю. Когда я пою хорошо и учительница музыки меня очень хвалит, они говорят, что я завываю. Ну и на всех уроках так. Я иногда из-за этого так сжимаюсь, что даже неправильно отвечаю. А на кружке по музыке неверные ноты беру. Обо всем, что я делаю, они говорят: «Плохо!» А когда меня хвалят, а их ругают, они на меня просто ненавистно смотрят!
     - А мама твоя говорит, что в школу любишь ходить.
     - Потому что я учиться люблю! И потом - у меня там есть Шани и Моше, У Моше папа тоже из России. A caм Моше - сабра.
     - В твоем классе учится еще один мальчик, который из России приехал. Почему они его не обижают? Может, дело не в том, что ты из России, а в характере твоем?
     - Эли (его раньте звали Костей) тоже вначале сильно обижали, дразнили, как и меня. Но он быстро перешел в их стаю, начал   подхалимничать, чтобы понравиться им. Он громче всех кричит: «Вонючая русская, убирайся в Россию!»
     - Ты считаешь, что поэтому они перестали его обижать?
     - Да. И потом он мальчик, а я девочка. Я вначале слабость свою показывала, плакала, а им только того и надо!
     - Как ты думаешь, почему они тако относятся к тем, кто приехал из России?
     - Они так не только к русским относятся, но и к эфиопам и ко всяким другим, от них отличающимся. Я думаю, что это не детей, а родителей окончательная вина. Всякий народ презирает чужестранцев. Как в России презирали евреев, так тут русских.
     - Но ведь мы не русские, а тоже евреи.
     - Откуда они это знают! Нас все называют русскими! Им никто не. объяснил, что мы тоже евреи и что нам сейчас трудно. Даже Яфит не все понимает.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну, моя мама очень мало денег получает, а раньше вообще долго не работала. Перед Пуримом, когда всем нужно было купить лишлоах-манот, мама мне тоже купила, даже лучше, чем у многих. Но Яфит потом велела нескольким ученикам еще кое-что купить к празднику. И в том числе мне. А я сказала, что не буду маму просить, потому что у нас мало денег. Яфит ответила: «Передай своей маме, что в Израиле не только берут, но и дают». И все дети засмеялись. А мама мне потом сказала, что я зря отказывалась, и она все купит, потому что не хочет, чтобы я была хуже других. Но Яфит тоже не виновата. Она добрая, просто молодая еще, и старшие ей не объяснили, как нам трудно. Самое главное знаешь, в чем? Они не считают нас евреями! Они думают, что евреи - это только те, кто тут родился!
     - А как сделать, чтобы они поняли?
     - Сами дети не могут этого понять, если взрослые не понимают. Нужно всему народу объяснить! Нужно такой закон издать, в котором будет написано, что мы - евреи и издеваться над нами запрещено. И что мы можем в суд подать за издевательство.
     - Но ведь на детей в суд не подают.
     - Я раньше делала глупо, когда плакала при них. А теперь я этого не делаю. Я больше себя никогда перед ними не унижу. Никогда!
     - Но если ты не плачешь, тебе еще тяжелей.
     -Нет, слезы мне не помогают. Я вначале плакала, потому что еще не готова была. Когда я приехала из Москвы и пошла в детский садик, там не издевались надо мной, там мне хорошо было.
     - Странно. Казалось бы, наоборот: ты ведь еще даже иврита не звала...
     - Так они меня ивриту учили! Это были совсем другие дети. У них сердца были добрые и приветливые.
    

- Но ведь это дети вз того же самого города.
     - Понимаешь, они еще маленькие были, еще-не внушенные!
     - Что это значит - внушенные?
     - Ну, им взрослые еще не внушили, что русских надо ненавидеть. Это они когда в школу начинают ходить и понимать все, что взрослые говорят, тогда и вражда начинается.
     - А в садике ты ни с кем не ссорилась?
     - Так не бывает! Дети ссорятся, конечно, и даже дерутся иногда. ;Но мы ссорились из-за игрушки или еще чего-нибудь, а но из-за того, что я из России
     - Значит, вся беда том, что дети взрослеют...
     - Нет, не только в этом дело. Сейчас вообще к русским стали относиться хуже, чем раньше. Слишком много нас понаехало, и им кажется, что мы им мешаем. Да мы и сами тоже меняемся, портимся. В садике я была скромная. А теперь из маленькой, скромной,   симпатичной девочки я превратилась в большую, наглую и дерзкую. Многие девочки в классе говорят, что я наглая. И это правда, я очень наглая стала. Я отвечаю на их наглость! Я уже не ангел.
     - И ты решила, что только наглостью можешь себя защитить?
     - Да!    .
     - Но ведь ты сама говоришь, что, когда была милой, к тебе лучше относились. Может, и сейчас стоит стать такой же?
     - Я пробовала! В первом классе я вначале была скромной и тихой, но ко мне относились как... к говну, извините за слово.
     - А сейчас разве лучше?
     - И сейчас так же!
     -Так какая разница...
     - А такая, что теперь я отвечаю им такими погаными словами, что некоторые больше не суются!
     - Но у тебя портится характер. Ты, наверное, и дома стала грубой, а? 
     - Ой, с тобой невозможно говорить! С Шани и Моше или с маленькими милыми детьми я - прежняя Ксюша. А с ними... это ведь стая волков!
     - Однако ты и сама уже не овечка.
     - Знаешь, я в садике была нежной овечкой, в первом классе стала волчонком, а сейчас буду разъяренной   волчицей! Ты„ наверное, знаешь, что волчицы суровее волков, когда защищают своих волчат.
     - А кто твой волчонок, ты сама?
     - Мой волчонок - моя честь! Я здорово драться научилась. Недавно так нескольким мальчишкам дала в живот, что у них потом животы болели!
     - А что Шани тебе говорит?
     - Она советует не обращать внимания на них. Но она не понимает, ее ведь не трогают! Если бы ее так доводили, она бы не волчицей, а даже тигрицей стала, потому что она может быть еще разъяренней, чем я.
     - Все это грустно очень!
     - Тебе. И моей маме.
     - А тебе разве нет? К тому же, мальчишки могут как-нибудь вместе тебя сильно избить.
     - Я им вместе на себя нападать не позволяю.
     - Как это?
     - Очень просто! Например, я дерусь с Веном, Адар лезет ему помогать. Я ехидничаю: «Ой, Бен такой трус, такой слабак, что сам справиться не может!» Тогда Бен прогоняет Адара, а драться один на один - это справедливо.
     - И часто ты дерешься?
     - Раз в неделю. Каждый йом шиши, когда Яфит нет, а другие учителя за нами не следят, и мы одни на переменке остаемся.
     - Как ты думаешь, эта вражда кончится когда-нибудь?
     - Это прекратится, когда сюда перестанут приезжать пришельцы. А дети всех прежних пришельцев уже родятся здесь.
     - Но ведь евреев еще много в других странах. И если они сюда захотят приехать, что их - не пускать, что ли?
     - Когда-нибудь это должно закончиться, не миллиарды же нас!
     - Боюсь, еще не скоро...
     - Тогда кто-то главный должен родителям все время объяснять, как надо себя вести. Вот мама Моше здесь родилась. Но даже если бы папа Моше, ее муж, не был из России, она бы вое равно своих детей ни против кого не настраивала! Поэтому и Моше справедливый. Он меня защищает, говорит им: «Ага, вы Керен ненавидите? Значит, и меня тоже, потому что мой папа - из России!» И они у него после этого прощения просят они его боятся.
     - Он что, такой сильный?
     - По росту он самый маленький в классе. Но дело не в росте, а в храбрости. Ты Толкина читала? Хоббиты тоже были маленькими, однако хоббит Фродо бросил кольцо Всевластия в Огненную гору. И не боялся, хотя при этом и лишился пальца.
     - Если у тебя такой друг, как Моше, зачем же ты сама дерешься, ты ведь все-таки девочка...
     - Так ведь они у «Моше просят прощения, а не у меня. А когда я сама дерусь, некоторые у меня просят. Я сейчас полюбила кричать и драться. Я получаю удовольствие, когда их унижаю! Я вообще стала радоваться каждой их ошибке, как они радуются моим. Я ведь не только свирепая волчица, но и прошнырливая мышка.
     - Какая, какая?
     - Прошнырдивая! Это значит, пронырливо шныряю всюду и замечаю, что у них не так.
     - Может, тебе лучше в другую школу перейти, где никто не будет знать, что ты из России?
     - Я не хочу расставаться с Шани и Моше.
     - Ну, ты будешь с ними после уроков видеться. Зато перестанешь со всем классом воевать.
     - Ну да, придет мама в школу...  Знаешь,  как ужасно, как стыдно! Когда она с ошибками говорит, будто какая-то глупая женщина.
     - Ну, ты ведь знаешь, что взрослым труднее дается язык. И маме работать надо, некогда его учить.
     - Да знаю я!
     - А вообще, ты бы хотела, чтобы никто не знал, что ты из России?
     - M-м-м...Нет! Я очень люблю читать русские книжки, русских писателей люблю. Я давно читаю, с трех лет. И русский язык - очень красивый. Так что - нечего стыдиться!
     - А вернуться в Россию ты бы хотела?
     - Я бы хотела туда в гости поехать. В моем дворике меня даже кусты помнят. И там подружка у меня хорошая осталась, Катя. Но насовсем вернуться - нет!
     - Почему?
     - Потому что потому, окончание на «у»!
     - Ну вот, а до сих пор разговаривала со мной как умная девочка...
     - А зачем ты такие вопросы задаешь? Ты ведь сама знаешь! Хочешь, чтобы там меня дразнили жидовкой?!
     - Значит, ты не жалеешь. что сюда приехала?
     - Нет! Я ведь еврейка. И это - наша еврейская земля.
     - Тебе мама так сказала?
     - При чем здесь мама! Маме самой тяжело. Так в Торе написано. Мы в школе Тору изучаем, и это у меня самый любимый предмет. Там написано, что мы, евреи, должны сюда вернуться. Но мы все стали такие разные, такие разноцветные - и белые, и черные, и розовые, и желтые. Поэтому те, кто тут родился, думают, наверное: «Вот, пришли нашу землю поганить!» Им нужно объяснять, что мы не поганить, а жить пришли. Потому что мы тоже евреи. Просто они пришли раньше. Мои дети не будут знать, как надо мной издевались, я им потом расскажу, чтобы настроение не портить...

*  *  *

     Вот такая горькая беседа у нас получилась. Признаться, если бы я не записала ее на магнитофон, то сама бы себе не поверила. Ксюша, конечно, девочка незаурядная, необычная. Не каждый ребенок может в восьмилетнем возрасте так точно описать и понять не только свои эмоции, но и ситуацию в стране. Но чувствует, страдает - каждый! Кто-то больше,  кто-то меньше, кто-то борется, как Ксюша, кто-то приспособился, как Костя, однако все наши дети проходят через ЭТО! Керен-Ксюша обвиняет - не детей, с которыми враждует. Своим чутким, острым умом поняла она то, что ие могут понять ни израильское правительство, ни израильское общество, ни мы с вами!
     ...Ксюша прекрасно рисует, пишет стихи - на иврите и русском. Одно стихотворение - о солнце - она сочинила, когда только пришла, радостная и солнечная,   в   первый класс. Сочинили на иврите, и подстрочвый перевод, к сожалению, не. может передать всей его наивной прелести, очаровательной рифмовки и раннего чувства слова. Но мне важно пересказать содержание. Вот оно:

Я не люблю плакать. 
Потому что, когда я плачу, 
То не вижу солнца. 
А в солнце есть счастье -
Такое счастье, 
Какого нет в других вещах и предметах, 
Даже в детях. 
А сейчас до свидания, мои друзья, - 
Все-все дети на свете...

                             Израильская газета «Новости недели», 11 марта 1994 года .

т

р