№ 43 (1142)                   КРАСНОЯРСКАЯ ГАЗЕТА                        11 июня 2002 года

Яков Айзенберг

ДЖАЗ КЕРОСИНОВЫХ ЛАМП

(cпециально для «Красноярской газеты»)

     С 1980 по 2001 год я провел 28 фестивалей «Джаз над Енисеем» и 8 фестивалей 
«Дети играют джаз». Оба этих проекта, как и их бессменный директор, уже много 
лет как занесены в многочисленные справочники, словари, издания Франции, 
Англии, Израиля, США и многих других стран общим числом примерно в 26 – 27. 
Последние фестивали, проведённые мной в конце апреля 2001 года, не имели 
аналогов в мире, так как были проведены… при керосиновых лампах и 
стеариновых свечах.

ЗАВЯЗКА

21 – 23 апреля 2001 года Джазовый центр Якова  Айзенберга должен был проводить 28-й Международный  фестиваль «Джаз над Енисеем» и в его рамках – 8-й  фестиваль «Дети играют джаз». В один из этих дней  многолетний и бессменный организатор и директор  фестивалей, джазовый пианист и композитор Яков  Айзенберг отмечал свой день рождения. И именно в этот  день по согласованию с администрацией края в  Красноярском театре оперы и балета должен был  состояться гала-концерт вместе с бенефисом Айзенберга.  Это было действительно решение краевых властей, так как  аренда оперного театра (и другие расходы) была безумно дорогой, и решить вопросы финансирования в  подобном объёме могла только администрация края.      Гала-концерт и бенефис должны были состояться

в театре оперы и балета под общим названием «Яков Айзенберг – 40 лет в джазе». Именно 
на этот гала-концерт, на бенефис и должны были приехать звёзды отечественного и 
зарубежного джаза И. Бриль, В. Колесников, Г. Гаранян, В. Чекасин, С. Шуранов, 
Л. Пташко, А. Кузнецов и др.
     Признаться, тогда мне показалось, что администрация губернатора края Александра 
Ивановича Лебедя наконец-то по-настоящему обратила внимание на деятельность моего 
центра, который провёл сотни программ, концертов, множество уникальных джазовых фестивалей. «Джаз над Енисеем» и «Дети играют джаз». Выделение приличных средств 
(по сути дела, впервые!) и иную поддержку я расценивал как знак доверия и справедливую 
оценку своей многолетней деятельности.
     Финансирование этих фестивалей, гала-концертов и бенефиса должно было 
осуществляться через одну из структур администрации Лебедя – краевой комитет по 
делам культуры и искусства. Увы, мой многолетний опыт держаться подальше от любой администрации и её «культурных» органов, мой верный, особый «джазовый» нюх на 
этот раз изменил мне. И после долгих и упорных уговоров, которые проводил со мной 
зам. Лебедя по финансам Сараев, я согласился на финансирование фестивалей и бенефиса 
через «краевую культуру». В дальнейшем это всё и погубило...

ТАНЦЫ МАЛЕНЬКИХ ЛЕБЕДЯТ

     Подготовку к фестивалям и бенефису я начал, как всегда, задолго. Было уже решено большинство разных технических вопросов, пошла прекрасная реклама во многих СМИ. 
От всех звёзд джаза были получены гарантии участия в этих программах, многие из них 
прислали письменные и телеграммные подтверждения. 

Были оговорены размеры гонораров. От других участников были также получены 
подтверждения об участии. Уже были сформированы детские и взрослые программы 
концертов (дневных и вечерних, а также бенефиса). Финансирование «сверху» ещё не 
начиналось, а я уже истратил приличную сумму своих кровных денег на 
почтово-телеграфные и транспортные расходы. Мною загодя была оплачена  аренда 
здания гарнизонного Дома офицеров, где должны были состояться рабочие концерты 
фестивалей а также пресс-конференции и рекламные промо-компании фестивалям и 
бенефису со «звездами». Короче, настроение было прекрасным. Но, как оказалось, я 
рано радовался.
     Сначала, стремясь достигнуть каких-то своих целей, начали «выкидывать номера» «культурные» комитетчики Давыденко и Аникин. Особенно лютовал Аникин. Он 
«замордовал» меня беготнёй по разным «культурным» и «околокультурным» инстанциям, 
число которых составляло легион, по 567,3 раза требуя, согласовывая, соглашаясь и 
отменяя какие-то сметы, планы, справки, бумажки, программы и т.д. В своей 
«воспитанности» и «деликатности», в своём «доброжелательном» ко мне отношении он 
доходил до того, что однажды потребовал предъявить ему доказательства того, что я действительно Айзенберг Яков Исаакович, а Джазовый центр Якова Айзенберга – это действительно Джазовый центр Якова Айзенберга!
     И было ещё много чего от красноярской «культуры», что постепенно вынуждало стрелку 
моего верхнего и нижнего артериального давления зашкаливать до неприличной высоты, 
до мурашек в глазах и спине. Скажем, опять начал привлекать к себе внимание многолетний профессиональный околоджазовый дилетант тов. Володя Василенко. И всё же пока мне 
было не до него и ему подобных, поскольку я полностью посвятил себя организации моих, 
как впоследствии выяснилось, последних фестивалей джаза в моём родном Красноярске. 
Но испытания только начинались.
     Когда подготовка была почти полностью закончена и подходила к концу рекламная 
кампания, – «внезапно» отпал оперный театр, хотя он был на 100 процентов гарантирован 
и «культурой». Затем до неприличия под разными предлогами стали задерживать финансирование. Ну, а вслед за этим меня лишили возможности формировать оргкомитет фестивалей, навязывая свои, не обозначив ни моих прав, ни полномочий. И это при том, 
что в подготовку я вложил уже немало собственных денег. Но главный «сюрприз» был 
впереди.
     Когда у меня уже была закончена вся подготовка к фестивалям и гала-концертам 
(остановились на гарнизонном Доме офицеров – постоянном месте, где в течение многих 
лет я проводил джазовые программы, концерты и фестивали), мне объявили, что фестивали должны быть ПЕРЕНЕСЕНЫ НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ СРОК, а о гала-концерте и моём 
бенефисе уже и речи не было! Но даже не это было самым странным и страшным. Деньги, выделенные изначально на проведение моих фестивалей «Джаз над Енисеем» и «Дети 
играют джаз» с моим бенефисным юбилеем, стали беззастенчиво направляться на 
совершенно другие цели – то есть, не по прямому назначению.
     Конечно, такая практика не нова. Раньше (в СССР и России) подобные вещи 
происходили сплошь и рядом. И называлась эта разновидность воровства «нецелевым использованием средств». Так случалось, к примеру, с северным завозом, когда средства, выделенные на доставку продуктов, топлива, товаров народного потребления для 
северных регионов страны (и Красноярского края, в частности – мне это хорошо известно) «уплывали» в неизвестном направлении, а попросту – разворовывались. Так было и с 
другими государственными программами. Увы, на сей раз «история повторилась» в виде 
фарса, отыгравшись на моих фестивалях и юбилейном концерте.
     Мне было жаль, что всё так поворачивалось. Жаль было так позорно не оправдать 
ожидания огромного количества любителей и исполнителей джазового искусства, в том 
числе и огромного количества «джазовых детей», всех тех, кто жаждал встречи с 
мастерами и звёздами нашего жанра.

ЛЕТЯТ ЭЛЕКТРОННЫЕ ПИСЬМА

     Чувствую! Ох, чувствую, что оба фестиваля и мой бенефис находятся под угрозой 
срыва. Но ещё не до конца осознав серьёзность ситуации, я всё же начал искать способ 
исправить положение.
     Вот куда (кому) были посланы телеграммы отчаяния с просьбой о спасении 
фестивалей, когда до открытия оставалось буквально несколько дней:
     – начальнику финансового управления администрации края Михалеву,
     – начальнику краевого управления по культуре и искусству администрации края 
Давыденко,
     – заместителю губернатора края по экономике Сараеву,
     – заместителю губернатора Кольбе.
     Телеграммы и письма посылались и в другие адреса и учреждения. Естественно, 
ниоткуда никаких ответов я не дождался. Правда, позвонил Александр Русланович 
Сараев – в принципе, милый, добрый человек, но ... Одним словом, он попросим «не 
дёргаться» и смириться с тем, что фестивали придётся «перенести». Всё равно это, мол, 
уже решенное дело.
     В общем, тут мне окончательно стало ясно, что положение аховое. Поэтому надо было 
срочно что-то предпринимать: или отменять фестивали и бенефис (последний-то уж 
точно!), или попытаться спасти их, взяв весь груз ответственности на себя. Но, согласитесь, смириться с подстроенной мне «подлянкой» было не так легко, поэтому по инерции я ещё продолжал невесть на что надеяться. И поэтому всё-таки составил ещё одну телеграмму. Последнюю (впрочем, потом оказалось, что она не была последней, но то была уже не моя инициатива). Последняя телеграмма ушла на имя губернатора Красноярского края 
товарища Лебедя Александра Ивановича. Вот её текст:
     «Уважаемый Александр Иванович! Администрация края по просьбе инициативной 
группы приняла решение провести 21 – 22 апреля 2001 года 8-й фестиваль «Дети играют 
джаз» в рамках 28-го Международного фестиваля «Джаз на Енисеем» (проводится с 1980 
года). В рамках проведения фестивалей планировался гала-концерт «Яков Айзенберг – 40 
лет в джазе». На сегодняшний день Управление культуры администрации края собирается народные бюджетные деньги, выделенные целенаправленно именно на эту программу, растратить на совершенно иные мероприятия, для  которых создан по инициативе Аникина  оргкомитет из случайных людей, не имеющих к  искусству джаза никакого отношения. В 
связи  с этим прошу Вас о следующем:
     1. Чтобы спасти фестивали и программу. «Яков Айзенберг – 40 лет в джазе», средства направлять только целенаправленно инициативной группе.
     2. Специальным указом (или приказом) успеть помешать (запретить) управлению 
культуры растратить целенаправленные средства на совершенно посторонние программы.
     3.Если гала-концерт с программой «Яков Айэвнберг – 40 лет в джазе» отменен, – пусть 
мне сообщат об этом, так как он с самого начала запланирован в программах фестивалей 
«Дети играют джаз» с участием звёзд отечественного и зарубежного джаза..
     4. Я. собираюсь обратиться в компетентные органы с просьбой предотвратить грубое нецелевое использование средств. Прошу приостановить или задержать финансирование управления культуры по этой программе.
             С уважением
             руководитель Джазового центра директор фестиваля «Дети играют джаз» и Международного фестиваля «Джаз над Енисеем» композитор Яков Айзенберг».
     ТЛГ касс 017/17001/ Дата – 29:03.2001 г. (координаты квитанции).
     Ответа на эту челобитную (да-да, а что оставалось делать?), как и на предыдущие 
послания, конечно же, не было. Назревал скандал, и нешуточный. Я дал «отбой» 
некоторым артистам и коллективам, выступление которых уже невозможно было спасти. .
Начал лихорадочно искать хоть каких-нибудь спонсоров. Но время «новых русских» уже 
прошло, время, когда спонсоры стояли в очередь ко мне, чтобы спонсировать в 80-е – 
90-е годы мои программы, концерты, фестивали, деятельность Джазового центра вообще.
     Но1–2 найденных мной предпринимателей никоим образом не спасали положение. 
Правда, на этот момент мною уже была продана моя собственная квартира, и я взял из 
этой суммы около двух тысяч долларов, чтобы спасти хоть что-нибудь. Благо, что 
громадным валом шла прекрасная пиар-кампания моих фестивалей, организованная дружественной частью прессы. В последние дни перед фестивалем я плохо ел, мало спал, «скакнуло» давление, болело сердце. И в это время один из дружественных журналистов, 
(были и совсем даже не такие) после одной из бурных пресс-конференций звонит мне 
поздно ночью домой и просит моей санкции (этот журналист был особо возмущен 
сложившимся положением) на телеграмму... президенту В. В. Путину. Я категорически 
отказал в своём согласии на такую телеграмму, но...
     Журналисты – народ ушлый. На следующий день я узнал, что на имя президента 
России ушло электронное письмо с просьбой вмешаться для спасения старейших в России музыкальных фестивалей джазового жанра.
     До начала праздников джаза оставалось несколько дней...

ПОД УГРОЗОЙ ОТМЕНЫ

     Вероятно, электронное письмо президенту Путину попало к нему (или рядом, а 
приёмную). Во всяком случае, в Кремле его прочитали. Вероятно, закружилась, заскрипела постсоветская бюрократическая машина с обязательной отпиской вниз: «разобраться!» 
Ничем другим я не могу объяснить тот вакуум, который образовался вокруг меня за 
несколько дней до открытия фестивалей, которые я всё же решился проводить.
     С другой стороны посыпался шквал телефонных звонков, который убедил: взрослые и 
дети, руководители ансамблей и оркестров, директора музыкальных и 
общеобразовательных школ, чьи исполнители и коллективы должны были и очень хотели принять участие в этих фестивалях, звонили родителям «джазовых» детей просто 
любители джаза. Все они просили опровергнуть слухи об отмене фестивалей, 
гала-концерта и бенефиса. А я не знал; что им. ответить. К тому времени начальник красноярского гарнизонного Дома офицеров – весёлый энергичный капитан-афганец 
Сергей уже сообщил мне, что какие-то люди пытались уговорить его отменить эти 
фестивали, даже большие деньги предлагали. Некто Мазуровская и Леонтьева обзванивали учреждения и сообщали, что моих фестивалей не будет и т.д. К этому «подключились» и культурные деятельницы из городского управления культуры (та же Леонтьева и 
Романовская), которые, будучи достаточно посредственными в творческом и 
организационном

плане (в прошлом, к сожалению, мои ученицы и подопечные) сейчас 
дико взревновали меня к моим успехам.
     Мне было очень жалко и обидно, что всё тек поворачивалось, что в очередной раз я был предан, казалось бы, близкими людьми, которые бывали у меня дома, пользовались моим доверием. Я понимал, что становлюсь в очередной раз (за 40 лет деятельности) объектом 
интриг, преследования чиновников культуры всех мастей. Правда, на сей раз к ним присоединились и самые высокопоставленные чиновники из администрации края. 
Последняя, в общем-то могла в два счета прекратить этот балаган (БА-ЛА-ГАН!), но не 
стала этого делать. Критерий порядочности не позволил.
     Ладно, мои бенефис. Под угрозой были уникальные, единственные в России фестивали 
и программы, на которые было подано множество заявок от исполнителей и коллективов 
разных возрастов и исполнительских уровней.
     И это было прекрасно! Кстати, от них продолжали поступать подтверждения об 
участии в программах фестивалей. Позвонил Гаранян, вторично подтвердив своё участие 
в фестивале. Гаранян, кстати, неоднократный участник моих джазовых программ и 
фестивалей сначала 90-х годов. Вскоре подтвердил своё участие и Леонид Пташко – 
блестящий джазовый пианист из Израиля, в дальнейшем он играл соло, а также в дуэте с Гараняном. Последний, кстати, перенёс ради участия в моих фестивалях и ночном 
бенефисе свой сольный концерт в зале Московской консерватории .
     Всё это окончательно убедило меня в том, что фестивали надо проводить обязательно – 
назло всей той шушере, которая пыталась их сорвать, тем, кто сорвал мой праздник-юбилей, бенефис, тем, кто украл (именно украл!) деньги, выделяемые на конкретные мероприятия. 
Назло тем, кто пытался украсть доверие  ко мне многих и многих, которыми я очень 
гордился и очень дорожил, назло тем, кто пытался лишить праздника многих и многих исполнителей джаза и носителей джазового искусства.
     И вот наступил день открытия фестиваля.

ДЖАЗОВЫЙ ПАРАД ПРИ КЕРОСИНОВОМ ЧАДЕ

     Раннее утро 21 апреля застало меня в штабном номере гостиницы «Красноярск», где проживали участники и гости фестивалей и находился фестивальный гостиничный номер. 
Меня разбудил резкий телефонный звонок. Взволнованный голос сообщил мне, что в Доме офицеров, где должны были проводиться фестивальные репетиции, программы и 
концерты, размещаться приезжающие исполнители и коллективы, ОТКЛЮЧЕНО ЭЛЕКТРИЧЕСТВО. «Самый джазовый Дом офицеров в мире», как назвал его однажды в 
шутку Владимир Борисович Фейертаг, известнейший джазовый деятель из 
Санкт-Петербурга, погрузился во тьму.
     Через несколько минут со свечкой в руках я взошёл на фестивальную сцену и убедился 
в том. Что положение действительно очень серьёзное. Была отключена усилительная 
аппаратура, отключены микрофоны, невозможно было проводить саунд-чеки, элементарно отсутствовала видимость во всех помещениях, передвигаться можно было только на ощупь.
     Мне была объявлена война. Казалось, что катастрофа на всех направлениях была 
неминуема.
     Положение было действительно ужасным. Прибывали многочисленные исполнители 
и коллективы из Красноярска и других городов, которые должны были ещё в этот день репетировать. До начала открытия «праздника джаза» {а я, как всегда, мечтал именно о ПРАЗДНИКЕ) оставалось два часа.
     Начальник Дома офицеров (в парадной офицерской форме) «обрывает» телефоны всевозможных инстанций, ещё не догадываясь о том, что это – провокация. Но «владельцы» заветного рубильника на просьбы упорно отнекивались и отмалчивались. А когда к ним приехали, на вопрос, кто приказал отключить рубильник и обесточить ИМЕННО ДОМ ОФИЦЕРОВ и ИМЕННО В ДЕНЬ ОТКРЫТИЯ ФЕСТИВАЛЕЙ испуганно указали  глазами 
(да и руками тоже) куда-то высоко «на самый верх».
     Так как была суббота, никакие учреждения, естественно, не работали, а тем более – администрация Лебедя. И даже если бы кто-то из администрации отдал бы распоряжение «врубить» рубильник, то это возможно было бы вделать только в понедельник.
     Все стало ясно. И ещё ясно стало, что если я в самое ближайшее время не найду выхода 
из создавшегося положения – фестивалям  конец.
     Спасение пришло оттуда, откуда мы его совсем не ждали. Старушка-вахтерша, видя  мои мучения и то, что с самого раннего утра в  Дом офицеров прибывают юные и взрослые  исполнители и поклонники джаза, а также их мамы, папы, дедушки, бабушки, – подошла к 
нам с Сергеем и предложила ... старую керосиновую лампу, которую она может принести 
из дома благо живёт недалеко от Дома офицеров. Кроме того, она пообещала принести 
нам ...  стеариновые свечи.
     Мы с капитаном сначала не обратили внимания на предложение старушки, но чуть 
погодя меня вдруг по-настоящему осенило: «ЭВРИКА! ЛАМПЫ! ЛАМПЫ! Вот что спасет 
нас!  Да-да, старые керосиновые лампы!» Как говорят в Одессе, не цимес, но уже кое-что...
     Через минуту Сергей с помощником уже мчались на «джипе» в ближайший 
хозяйственный магазин. А я с мегафоном в Одной руке и  со свечкой в другой как мог 
успокаивал прибывающих артистов и гостей фестиваля, журналистов, прибывших на пресс-конференцию.  Я кричал в мегафон, что все будет нормально,  что фестивали 
состоятся, что джаз убить не под силу даже красноярской краевой администрации..
     При одной свече и одной лампе уже шла импровизированная пресс-конференция. Для 
многих представителей местных СМИ все происходящее было в диковинку – с подобным 
они встречались впервые. Отвечая на многочисленные и недоуменные вопросы 
журналистов и общественности, я поделился с ними своими соображениями о причинах 
«отруба» электроэнергии, рассказал про телеграммы в  различные инстанции, 
«рассекретил» другие нюансы данного дела.
     В это время привезти 50 керосиновых ламп  и 50 стеариновых свечей, а также 150 
литров керосина (про запас – на 3 дня). Лампы быстро заправили керосином, а затем 
расставили при входе, у гардероба, в фойе, в артистических уборных, по периметру 
концертного зала в разных местах большой сцены, на огромном  концертном рояле, 
вокруг него и под ним.
     А дальше... А дальше все было, как обычно. На сцене бывшего дворянского собрания, 
на сцене самого «джазового» Дома офицеров  в мире играли солисты, дуэты, трио, 
квартеты и квинтеты, большие и малые оркестры и хоры с джазовыми проогаммами. 
Труднее пришлось вокалистам (без микрофона «моно»). Но, как говорится, «с микрофоном 
и дурак споёт»! Вокалистам, да и всем музыкантам, помогали прекрасная акустика зала и преданность несмотря ни на что пришедшей публики. Казалось, люди даже не замечали 
дымного чада, который уже начал вырисовываться над лампами и свечами...
     Встречая через двое суток в красноярском аэропорту московский самолет с Гараняном и  Пташко, я до последнего момента не сообщал  им о пикантной «специфике» их будущего выступления при керосиновых лампах и свечах.  Признаться, я очень волновался, как они к 
этому отнесутся. Но именитые джазовые артисты восприняли ситуацию с юмором. Более 
того, узнав об истинных причинах появления керосиновых ламп и свечей, они, в общем-то, 
ничему не удивились и весь концерт с их лиц не сходила понимающая улыбка. Потом уже Гаранян признался мне, что в такой вот обстановке – при керосиновых лампах и 
стеариновых свечах – они играли впервые, но тут же  (быть может, стремясь успокоить 
меня) заверил: в этом, на его взгляд, есть даже какая-то романтика.
     Дуэт россиянина Гараняна и израильтянина Пташко, отыграв свою ночную программу,  поздравив меня с юбилеем, завершил последний концерт фестивалей (всего их было 6).

     Потушив все лампы, погасив все свечи, мы  – несколько самых близких друзей и 
музыкантов – вместе с Пташко и Гараняном пошли  «оторваться» дай поставить точки над 
«и»,  «к», «л», «м», «н» и другими буквами русского алфавита – в прямом и переносном 
смысле.  Здесь я объявил гостям, музыкантам и журналистам, что это были последние 
фестивали  джаза, проведенные мною в Красноярске, поскольку уже через несколько дней 
я вместе с семьёй окажусь на борту самолёта, вылетающего прямым рейсом на наше новое 
место жительства – Обетованную Землю Израиля... 

На узкой улочке Иерусалима около стены плача Яков Айзенберг
мирно беседует со старым арабом-бедуином.

*   *   *

     Так состоялись самые необыкновенные в Моей творческой биографии и, возможно, 
достойные занесения в Книгу рекордов Гиннеса (очень на это надеюсь!) джазовые 
фестивали – фестивали керосиновых ламп.
     Благодаря им я понял, что джаз, к сожалению, можно убить не только с помощью 
аникиных, сараевых, василенко, мазуровских, ворошко, леонтьевых, ковалёвых, но и при обязательном полном отсутствии керосина вкупе с керосиновыми лампами и 
стеариновыми свечами...

                                                                   Яков АЙЗЕНБЕРГ, 
                                                                   президент Израильской Джазовой
                                                                   федерации (ИДФ), директор 
                                                                   Джазового центра, многолетний 
                                                                   и бессменный директор и художественный 
                                                                   руководитель Междунаредного  фестиваля 
                                                                   «Джаз над Енисеем» и фестиваля 
                                                                   «Дети играют джаз», 
                                                                   джазовый пианист и композитор.

                                                                   г. Ришон ле Цион, 
                                                                   Израиль.