Единственный шанс 

     Стояло любимое им бабье лето с его  неповторимым очарованьем тёплых осенних 
дней. Но причина, которая не позволяла ему  до конца наслаждаться прекрасным утром - фурункул, или, как говорят в народе, чиряк, принявший огромные размеры и 
окрасившийся в фиолетово-зеленоватый цвет перезрелого баклажана. 
     Сопоставляя события и факты инженер Слизоозберг-Братушкин подумал, что 
появление чиряка обязано было случиться тем более, что ему, вдруг, показалось, что 
внутри этой заразы шевелятся в уменьшенном размере очень уж знакомые ему фигуры. 
     «Чур!Чур!» – подумал инженер, и машинально постучал по деревянному столу, но 
виденья не проходили и даже наоборот – становились всё явственнее. Внутри этого 
подло перезревшего баклажана он различал и своего начальника по службе Пукшу 
Геннадия Дормидонтовича, который много лет отказывал ему в просьбе поставить 
кондиционеры в душные служебные помещения; и слезящуюся фигуру 
акушера-практолога Бельченко Сергея Александровича, также доставившего немало 
хлопот в своё время; и Базиленкова Владимира Семеновича, или что одно и то же - 
сокрытого в нём Базилкина Абрама Семеновича - майора КГБ в штатском костюме; и 
ведущих игроков любимой футбольной команды с гордым названием «ОМА» 
(Объединение Мыльных Автоматов). Инженер «болел» за неё и не мог простить ей 
«дурацкого» проигрыша в чемпионате на первенство банно-прачечного комбината. А 
еще в «чиряке-баклажане» шевелилась псевдовальяжная фигура вечно пьяного люмпен-журналиста многотиражки «За чистую воду!» Владимира Микаеловича Коблова, находящегося в запое (с небольшими перерывами) вот уже 19 лет!..  Неожиданно 
инженеру показалось, что Коблов, как всегда, «стрельнёт» у него полтинник, или, чего 
доброго, целый рубль и поспешил перевести взгляд… ближе всех к 
фиолетово-зеленоватой плёнке оказалась Людмила Михайловна Мизерковская… 
Рассказывали, что увольняясь «по собственному желанию» из школы, где она 
учительствовала, она умудрилась оставить большую часть преподавательского состава в состоянии близком к инфаркту... За нею виднелась фигура её сексапильной подруги 
Божистовой

Светланы Александровны, бывшего диктора радиоузла… Чуть далее 
виднелось еще несколько людей, но их личности  установить не удалось. При каждой 
такой попытке инженера пронзала резкая боль, заставлявшая забывать про всё…  И он, подталкиваемый собственными мучениями, открыл шкатулку с нитками и 
спасительными иголками...

*  *  * 

     В санузле стояла тишина. Инженер подумал, что вот такая же тишина стояла на Земле, 
когда на ней, ещё безгрешной, не было ни палачей, ни воров, ни чиновников и 
продажных журналюг... Он с ужасом подумал, что людей-то тогда тоже, наверное, не 
было. И вот сейчас судьба ему даровала случай. Единственный шанс, так сказать - 
избавиться от всей этой нечисти одним махом. Правда, немного смущало то, что всё 
происходило как-то буднично, прозаично... 

*  *  * 

     С чувством исполненного долга и собственного достоинства инженер вышел из 
туалета. Осмотрев себя в зеркале, он обнаружил, что «баклажана» как такового уже не существовало. Ранка на его месте зримо, немедленно и обнадёживающе начала 
затягиваться. «Господи! Неужели это так просто! «Баклажан», иголка, вскрытие 
фурункула, нажатие на спуск... и всё! Каюк! Каюк мучителям, ворам, чиновникам, 
всякого рода стукачам и фарфалыжникам... Надо посоветовать всем своим друзьям и 
знакомым такой-же метод!» - подумал инженер Слизоозберг-Братушкин, благостно 
растягиваясь на кушетке...