СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ СИНАИТ
Нет столь насущного хлеба для души
человеческой, чем писания святых - кроме самого хлеба Евхаристии и молитвенного
общения с Богом - они приближают к пониманию таинства жизни и ведут в жизнь.
Чем мы подменяем это? Отсветами красоты, отблесками,
призраками блаженства, погоней за невозможным... «Бессмертное» искусство
являет красоту творения, утончает чувства, иллюзорно насыщает их; оно развлекает,
отвлекает, становится способом забвения, дает прозрачные крылья, чтобы
на мгновение воспарить над земным пеплом и прахом, - но оно именно и не
способно вознести нас над измерениями смертного мира. В лучших и глубинных
проявлениях, оно пробуждает неутоленность и тоску об измерении ином, являет
трагическую невозможность жить в замкнутом пространстве, лишенном исхода
в беспредельность.
Божественно прекрасная по происхождению -
душа задыхается от безобразия распадающегося во зле мира, от собственного
житейского обнищания, и это величайшее страдание - не быть святым. Богоподобно
бесконечная - она разбивается о границы времени и места заключения, и это
смертная печаль утрат, растворения во времени всякого чувства, угасание
всякого огня. Богоподобно свободная - она не примиряется с насилием систем,
разросшихся на лжи, и есть мучительное искушение - взорвать, прорваться,
перестроить извне, превзойти.
Ты говоришь: «я богат, разбогател и ни
в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и
слеп, и наг...
Но однажды Дух Божий пройдет землетрясением,
огнем и бурей, - испепелит, сокрушит, развеет обломки чувств, лохмотья
красоты, облачения благих намерений, мечтаний и пристрастий - все, что
неподлинно и невечно, что Ему не принадлежит - и возвестит приговор: «Ты
носишь имя, будто жив, но ты мертв».
А святые приобщились к Жизни, Святой и Вечной,
и потому они живы в земные сроки и после них.
Еще один из великих синаитов - преподобный
Григорий Синаит жил в Византии в последние три десятилетия XIII и первые
четыре десятилетия XIV века. В двадцать лет османские турки во время нашествия
увели его в плен. Даже турки, - в отличие от тех, кто потом называл себя
освободителями народов, - не посягали на последние пределы души: пленные
греки посещали Лаодикийский храм и пели в хоре, а лаодикийцы собрали золото,
чтобы их выкупить. Так вера впервые извела Григория из земного плена, -
всю последующую жизнь он продолжал это освобождение.
Его биография, написанная ближайшим учеником,
впоследствии Патриархом Каллистом, в отличие от обычного монашеского жития
насыщена внешними событиями. Но, как и всякое монашеское житие, условна
по изображению внутреннего подвига: эту сокровенную жизнь приоткрывают
лишь собственные творения святых.
Еще в юности получив в богатой и благочестивой
семье религиозное образование, Григорий знал Писание и святооотеческие
творения, и этим определился выбор его пути после плена. Он удалился на
Кипр, где принял облачение в рясофор, а через некоторое время на Синай,
и здесь его постригли в малую схиму или мантию. Несколько лет исполнял
послушание повара, пек для братии хлеб, и на этом послушании был подобен
священнодействующему у престола. Но при первом ударе в било он входил в
храм и последним выходил из него после литургии. Строго постился, читал
Священное Писание, предавался богомыслию или с каллиграфическим искусством
переписывал богослужебные и святоотеческие книги, проходя их мыслью и опытом
строку за строкой. Каждый вечер он с сокрушением исповедовал игумену грехи
и греховные помыслы. Ночи проводил в молитве и иногда прочитывал всю Псалтирь,
а днем, утомленный физическими и духовными трудами, любил восходить на
вершину Синая.
В жизни, принесенной Богу, как целая свеча,
была полнота посвящения. И уже в ранние годы его чистая душа познала благодатные
озарения Святого Духа.
Оставим биографам внешнюю канву судьбы. В
нее вплелась и зависть монахов к доступной не каждому погруженности в познания
и молитву, уход из Синайского монастыря вместе с любимым учеником Герасимом,
посещение святынь Иерусалима, отшельничество в пещере на Крите. Здесь по
повелению Божию Григория посещает боговдохновенный исихаст Арсений и сообщает
свой аскетический опыт, возводящий от деятельного подвижничества - к истинному
трезвению, очищению сердца и непрестанной Иисусовой молитве - к созерцанию.
Так открывается делание, простирающееся до последних ступеней лествицы
монашеского восхождения, до небесных врат...
Он посетил все афонские монастыри и отшельников
в скитах Афона, но большинству из них созерцательная жизнь была недоступна
или совсем неизвестна. Григорий с немногочисленными учениками построил
здесь скит, в отдалении - келлию и уединился в ней для безмолвия.
Впоследствии, в главах «О заповедях и догматах»
он будет писать о том, что вера может быть двоякой, различаясь на умственное
исповедание догматов и непосредственное причастие благодатной силе Божией.
«Ибо,
- как. говорит святой Иоанн Богослов, - закон дан чрез Моисея, благодать
же и истина произошли чрез Иисуса Христа»,
и познание Истины есть достояние
тех, кто вкусил ее жизнью, в ком эта благодатная сила действует, светит,
чудотворит, совершая то, чего сам человек совершить не может. В первозданной
райской чистоте душа видела Бога, Им была блаженно наполнена, этой божественной
сладостью и любовью жила. В падшем состоянии, в ее теперешнем «естественном»
состоянии, то есть именно противоестественном, безблагодатном - душа мертва,
как тело без души, не просвещена Святым Духом и непричастна жизни Христа
и Его воскрешающей силе.
Возвратный путь в рай открывается очищением
сердца, поэтому добродетели есть задатки небесного царствия, а пороки -
задатки адских мук. Но сердце нужно очистить не только от страстей и греха,
- чтобы узреть Бога, оно должно освободиться от всякого помысла, желания,
состояния, образа: Это высшее отречение - внутреннее после внешнего, всецелое
восторжение душевных и умственных сил к познанию славы Божества.
Причастен к славе Христа тот, кто воспринял,
как Лазарь, дар воскресения - таинственное обожение. Молитвенное прошение
об этом даре - непрестанная и глубинная сосредоточенность на призывании
имени Божия: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Святой
Григорий повторяет слова Иоанна Лествичника: «Иисусова память да соединится
с дыханием твоим, - и тогда познаешь пользу безмолвия».
И однажды Господь отозвался на моление преподобного
Григория озарением и воспламенением его души неисповедимым божественным
животворящим светом. Внезапно он увидел, как вся келлия его была залита
волнами этого благодатного света, душа исполнилась неизреченной райской
радости; и от благодарной любви глаза не могли удержать потоков слез.
А когда он вышел из своего безмолвия к ученикам,
лицо его хранило отсветы невыразимого и нездешнего блаженства, как сияло
некогда отражениями божественного света лицо Моисея, сошедшего с Синая.
Святым всех времен дано вкусить и увидеть,
как. благ Господь, и исповедать эту тайну.
Внутри поклоняюсь Тебе и вдали Тебя вижу,
В себе Тебя зрю и на небе Тебя созерцаю!
Но как происходит сие? Ты один только знаешь,
Сияющий в сердце, как солнце, в земном - неземное.
...Болезную я и страдаю смиренной душою,
Когда в ней является свет Твой, сияющий ярко,
Любовь для меня непрестанной становится болью;
Страдает и плачет душа, потому что не в силах
Тебя я обнять и насытиться, сколько желаю.
Но так как я вижу Тебя - мне и этого хватит,
Мне славой и счастьем и царским венцом это
будет,
Превыше всего, что желанно и сладостно в мире.
Подобным меня это Ангелам Божьим покажет,
А может быть, большим их сделает, о мой Владыка!
...Вкусив Твою плоть, приобщаюсь Твоей я природе.
А значит, и сущности, Боже, Твоей причащаюсь,
Наследником Бога и общником Божьим бывая.
И, будучи в плоти, являюсь превыше бесплотных,
Я сыном Твоим становлюсь, как сказал Ты,
Не духов бесплотных, но нас называя богами:
«Сказал Я: вы - боги, Всевышнего все сыновья
вы».
Ты - Бог по природе, но сделался Ты человеком,
И тем и другим неизменно, неслитно оставшись.
Я - смертный и тленный, но Ты меня богом соделал,
Как сына приняв и Твоей одарив благодатью,
Мне Духа Святого послав и, как Бог всемогущий,
Природу и сущность таинственно слив воедино.
(Преп.
Симеон Новый Богослов. Божественные гимны
Пер. с греческого иеромонаха Илариона Алфеева.)
<..............................................>
____________________________________________________________________________________
|