.
Питер-Пауль Рубенс «Охота на кабана»
Рукою сильной, мышцею простертой,
ладонью открытой повели остановить.
Чуть наклони вперед,
кивни кончиками пальцев –
хватит, мол.
Дай ему распороть эту свору песью,
повисшую на щетине,
отшвырнуть бревно,
за которым прячутся мужики,
ворочают щекастыми задами,
кряжистые лодыжки упирают,
выставляют длиннорогие шипастые вилы.
Замрут собаки в прыжке, застынет выдох в трубе.
Он лишь хотел опьяниться гнилой травою,
настучать письмо вслепую по клавишам корневищ,
по слою жухлых листьев туманом расправиться мощно,
хлынуть, пролиться в лес ручьями темными томными.
Позови санитаров, врачей, сиделок милосердных,
знахарей, ворожей, шаманов камлающих
с корпией паленой, йодом летучим.
Тебе ли не знать,
вынюхали, взвесили, отмеряли они –
сердце его похоже на человечье,
на их одряхлевшее.
Они за сердцем его пришли,
эти всадники, что ворвутся вот-вот
с копьями, клинками, мушкетами,
алебардами, арбалетами, стилетами,
лезвием за спиной, заточкой, ложкой тупой,
разогнутым крючком с заусенцем ржавым.
Объясни им, что опоздали они, дураки.
Пацан этот, под картиной спящий,
с ангиной и жаром в градуснике под мышкой
забрал его сердце, ну и что, что нечистое,
зато о страхе забыло, смерти не знает -
только такие побеждают.
Не буди его,
операция по вживлению прошла успешно:
немного ярости, немного слез.
Забрал он жестоковыйность веселую
под наркозом боли горловой
с фурациллином канареечным, прополисом на спирту,
здесь, за перегородкой, где темно и тихо,
где он один и все одному.
Пару дней еще и выйдет к ним.