.
АВИ ДАН
* * *
Прокладывай, вечерняя заря,
Бессонниц повитуха, коридором
Пути за горизонт календаря,
Через окно в гостиную, в котором
Кого не выдаст пария весны,
Нанизывая громы в небе низком?
Не этого ли, жёно, сатаны
С глазницами пустыми василиска?
К чему даны нам смыслы бытия?
Не по его ли милости расхожей,
Для идолом добытого огня,
Друг перед другом в маленькой прихожей
Нам вместе стынуть разве суждено,
Дрожать, переливая в горле звуки,
Чтобы найти безумие одно
Да дьявола мозолистые руки,
Что нас влекут, где огненный поток
И стужа лютая над головами зреет,
Где ласкового слова лепесток
И на твоих губах заиндевеет.
И в пламени горячечного сна,
Среди людского говора и торга,
Закружит нас последняя весна,
Хмельная от заката до восторга.
1995
ДЕТСТВО
1
Погаснет небо Иудеи,
Как лента старого кино.
И, все сложнее и нежнее,
Мне вспоминается оно.
Ах, детства мирные картинки,
Мирка домашнего уют,
Где разговоры по старинке
За чаем медленно идут.
Стряпня на кухне новогодней
И суета вокруг шутих
Среди волхвов из подворотни
И оборотней расписных.
И остальное в этом роде
Ты забываешь на бегу:
Болванчик ходиков в капоте
Из пыли. Улицы в снегу.
Покрыта тонкой пелериной
Самозабвения страна.
И ты – под маминой периной.
И меж Берлинами – стена…
Хозяйничает полночь в доме;
А за окном, на мостовой –
Весь мир таится в полудреме
Загадочный передо мной.
И замирает без движенья
Эфир, пронизанный насквозь.
Как будто головокруженье
Земли ему передалось.
Должно быть, утро обещает
Озноб безмолвья одолеть.
Мне ангел крыльями качает.
Но ангелы не могут петь.
А только пятиться и таять
Во тьме и прятаться во тьму.
И все доверчивее память
К самообману своему.
2
Бывало, мир тебе несносен,
Ты носишься по облакам,
Пока семнадцатая осень
Не упадет к твоим ногам.
И, в тихом обмороке спальных
Чужих предместий, на виду
У семафоров магистральных,
Горишь в сиреневом дыму.
И, словно обмороку, сплину,
Как водится среди людей
(Всегда отыщется причина),
Ты отдаешься без затей.
Но что есть музыка и мука,
И вдохновение, когда
Мы – только с будущим разлука.
А детство – это навсегда.
И от всевидящего Дея
Лишь детство свыше нам дано.
И, чем печальней, тем нежнее
Мне
вспоминается оно.
1996
XX - XXI
Век-зазнайка, тебя не узнать!
Не признавши своих на излете,
Нам досталось тебя доживать –
Только челюсти сводит в зевоте.
Поднимает глаза свои Вий
Вопреки твоему кукареку.
Не предай. Не наплюй. Не убий.
С глаз долой. Человек человеку.
Как тянул ты, по капле дробя
Злое пойло из мелкой посуды!
Разве смерти я предал тебя
За лихие твои самосуды?
Разве губы мои не мертвы
Прошептать перед смертью навынос:
«За избыток спасибо судьбы»?
Даже слишком ее получилось.
Разве мертвым сумеешь помочь,
Что и так до конца доволынишь?
Только я, брат, и сам неохоч
До заплеванной сцены судилищ.
Нас, ведь, тоже сочтут загодя,
Потакая крикливым харонам,
Когда мы похороним тебя.
Если мы тебя, век, похороним…
1997
* * *
Когда в дождях случился промежуток
И в доме не найти было вина,
Нечаянная в это время суток,
Упала в переулок тишина.
И, пользуясь величием момента,
Отрада воровского ремесла,
На эту половину континента
Луна за водокачкою взошла.
Синонимом, наверное, упадка,
Она изображала свой накал
Как лампочки хандра и лихорадка.
И в каждой луже плыл ее овал.
Подобием последнего желанья,
Когда во двор выводят в неглиже,
Изнанкой своего существованья
Он ощущал потребность в мятеже.
И, сонному пейзажу приохотясь,
Разбуженный меж рельсами дрожал,
Напрасно о гармонии заботясь
Пока его трамвай переезжал.
1998
* * *
Море качается.
Волн мотив.
Солнце кончается.
Ветви ив.
Чайки над городом.
Ветерок.
Осень в провинции;
Пляж, песок.
Хлебово облака.
Старый свет.
Нечто без облика.
Смерти нет.
1999
____