ГАЛИНА БОРИНА

*   *   *
                                  И. Бабелю

Скрипит перо – за словом слово 
До первых проблесков зари, 
И рукопись почти готова…
Но вот бледнеют фонари,
И утро в синей мгле тумана
Над спящим городом плывёт,
Над Хаджибеевским лиманом,
Над дремлющим в садах Фонтаном,
Над несмолкающим органом
Бессонных черноморских вод.

И на столе листы бумаги
Усталой стопкою лежат.
В них двадцать первый вариант
Того последнего рассказа,
Где полдень смотрит жадным глазом,
«А розовеющий закат
Как жаждущий язык собаки»;
Где Молдаванка, свадьбы, драки,
Одесских кухонь пряный чад
И моря Чёрного набат. 

                                         1997

*   *   * 
Дверь не открыли. Значит неспроста. 
(Я видела в окне мелькали тени). 
Стучу и ухожу - стена - ступени 
И кожа – дрож озябшего листа.

Ах, осень! Нынче ранняя зима. 
Сухие травы нежатся под снегом.
Им там теплее, чем зрачку под веком.
Им так тепло…
Не получу письма,
Не будет телефонного звонка, 
Ни объясненья в парковой аллее. 
В холодном небе глаз луны белеет
И сыплет снег из чёрного мешка. 

                                             1998

*   *   *
Не приходи ко мне непрошенно,
Не вздумай сниться. 
И не мети метельным крошевом
Через границы. 

Холодной ливневой рукой
По тёплой коже.
Мне устоявшийся покой
Всего дороже. 

Сквозь толщу дней мне не звони, 
Я не отвечу. 
Зажёг неяркие огни
Январский вечер. 

Сквозит разбитое стекло…
Преддверье ночи.
Зарубцевалось. Отлегло. 
Не кровоточит.

                                 2000

*   *   *
И вновь воспоминаний ряд…
Иду исхоженной тропинкой,
Где на плетнях сверкают крынки,
А хаты белые глядят
Сквозь изгороди спелых вишен.
Где скрип колодца ясно слышен

В застывшей сонно тишине.
Томится полдень. В вышине
Июльским жаром солнце пышет,
Дымится долгий белый шлях, 
В белёсых трещинах земля, 
Белёсый зной стекает с крыши.

Но занавешено окно…
А в хате сумрак и прохлада,
И на столе стоит вино
Домашнее из винограда.
Оно холодное, как лёд,
В нём бродит юный майский мёд.

Ах, этот стол – для глаз отрада!
Здесь вишни тёмные из сада,
И полный глэчик молока,
И кукурузные лепешки,
И горка молодой картошки
И молодого чеснока.

Часы названивают сонно,
И свежесрезанный подсолнух
Лежит на краешке стола. 
Он пахнет полем, солнцем, летом,
И от него дорожка света
Сквозь сумрак комнаты легла. 

                                          2001

*   *   * 
Не прозвучит сквозной аккорд 
Непрекращающейся боли. 
Отрепетированы роли: 
Служанка я, а ты – милорд. 

И только где-то в глубине 
Не гаснет очажок ожога. 
Неотвратимостью итога 
Луч солнца на пустой стене. 

Он водит медленным пером, 
Цветными пятнами рисуя 
Воспоминаний сеть густую, 
Чтоб мне в рождении втором 

Минувшего не затемнить. 
От памяти не отрешиться. 
Свободную от груза птицей 
В густую синеву не взмыть. 

А жить по-прежнему внутри 
Незатвердевшей оболочки, 
Ловя твои тире и точки 
Сквозь ледяные январи. 

                                    2002

*   *   * 
Разлуке трудно по ночам, 
Ей одиноко, бесприютно. 
Она вздыхает поминутно 
И пьет несладкий крепкий чай. 

Она по улице идёт, 
Рукой придерживая ворот. 
Её пронизывает холод. 
За нею вслед бродячий кот. 

Они идут вдоль спящих стен 
Бесшумно и неумолимо. 
Ночь медленно проходит мимо, 
К востоку совершая крен. 

Рассвет, укрывшись за углом, 
Дрожит и ёжится… Разлука 
Совсем озябла и без стука 
Зашла ко мне погреться в дом. 

                                        2002

*   *   *

1.

Мой двадцать первый день рожденья...
Акаций дымное цветенье,
Толпа гостей, накрытый стол.
В распахнутые настежь окна
Вопросом белый месяц вогнут
И звёзд блестящий частокол.

Томительно скользящий танец,
Щеки коснувшейся румянец.
В фужерах чешского стекла
Шипучка пенится призывно,
Твой взгляд, глядящий неотрывно
Из затемнённого угла. 
 

2.

Бегом по набережной гулкой.
Тьма из прибрежных переулков
Стремительно сбегает вниз. 
Навстречу море пенной кладкой.
Рассвет, проснувшись, светлой прядкой
Упал на каменный карниз.

                                            2003

*   *   *
А время мчится под уклон
И нарастает ускоренье.
Мелькают пёстрые мгновенья
И растворяются, как сон.

Минуты пригнаны тесней.
А пульс прерывистей и чаще.
И мне не вырваться из чащи
Сцепившихся корнями дней. 

Я лишь молекула внутри
Их возрожденья и распада…
Стемнело. Слышен шелест сада.
Горят ночные фонари.

                                     2003

____________
<...........>
<
________________________________________________