.
ЕЛЕНА КУЛИНСКАЯ
* * *
Я вижу только то, что далеко.
Как это называется? Не важно...
Поёт луна, как конокрад, протяжно,
И в облаке сияет молоко,
Разбавленное воздухом до сини.
Привет, душа! Сегодня в Палестине
Такие же небесные угодья,
Как в Пензенской губернии зимой.
Бредёт конёк. Седок, спусти поводья
И потихоньку вымолви: «Домой!»
Домой, в снега без признаков жилья,
Где кроме ветра нет иного звука.
Ни деревца, ни дома, ни зверья...
Ничто не вторглось во владенья духа.
Здесь нет предела. Здесь не встанет лес.
Не тронет целины голубоватой.
Равнина - восприемница небес,
И потому с неё границы сняты.
Столетья тут проходят без примет.
Лишь редко-редко вороная птица
Заглянет ясновиденью учиться
В степь, давшую молчания обет.
Я чувствую её в стране песка
Всей жизнью безалаберной, бездомной,
Всем небом, отражающим снега
Российской полосы нечернозёмной.
1997
* * *
Зарони меня, Боже, на самое дно тишины,
Брось в колодец двора, в Марианскую впадину парка.
Нынче всё - глубоко, и присутствием Божьим полны
Подворотни, овраги, небес триумфальная арка.
Разведи меня, Боже, как краску разводит Рублёв,
Чтобы выписать дереву листья, как Троице - крылья.
К листопаду в безлюдных местах начинается клёв
Этих мыслей, для слова и ритма почти непосильных.
Разломи мое сердце, как зрелый колючий каштан.
Сквозь разлом я в лицо детворы с умилением гляну.
Я не видела месторождений щедрее, чем там,
Где сырые пригорки покрыты сердцами каштанов.
Сколько их! Хоть горстями греби, не вставая с колен.
А они всё стучат переборами мелких копытец,
И неведомо, чьи это жизни, неведомо с кем
Говорит в опустевшей беседке октябрь-духовидец.
1997
* * *
Мой край, загороди цветами небо!
Сомкни, как прежде, ветви надо мной.
Дай разбежаться, вовлеки с разбега
В аллею с бесконечною длиной.
Отправь меня гулять без караула,
Пусти меня по воздуху кружить.
Я так и не привыкла без разгула,
Без Киева на белом свете жить!
Позволь мне не забыть, как пьют свободу
Из заводей твоих, со склонов гор,
Как входят в океан, не зная броду,
Спокойней, проще, чем к себе во двор.
1999
* * *
Посреди нелюбви изощрённой, учёной, отборной
Протекает короткая жизнь и ученье моё.
Задаваясь придать моим слабостям твёрдые формы,
Камнем кормит она, камнем стелит и камнем же бьёт.
Не могу бунтовать, а стерпеть нелюбовь не умею -
Эту цепь наказаний, влекущую в небытиё.
Видишь, Господи, видишь ли, я каменею
Под нахрапистой, душной, начальственной волей её.
Ни души, ни ручья, только мозг, словно шар раскалённый
И в расщелинах каменных тихие змеи и яд.
Ты меня в это место поставил, и я исступлённо
И без веры порой, всё равно призываю Тебя,
Ты ослабь эту силу нажима и силу протеста,
Дай мне ясно понять, что ничто меня здесь не спасёт.
Разреши мне упасть, сделай слабой, безвольной, как тесто,
И когда уже виден конец, и когда уже всё...
Когда смерть оглушит, заглушит, перебьёт, превозможет,
Как спасатель отчаянный, Ты подберись изнутри:
Сотвори во мне сердце еврейское, Господи Боже,
К удивленью способное сердце во мне сотвори!
2000
* * *
Какое удивительное дело:
Потеря затмевает свет дневной.
Я потеряла больше, чем имела,
Я только тень потерянного мной.
Меня моя потеря всюду ищет,
И, видно, не находит ничего.
А пустота аукает и свищет
В глубинах тёмных сердца моего
2000
* * *
Радостней предчувствий именинника,
Тоньше ветки в синей вышине,
Слово Твое, Боже, слаще финика,
Слаще вздоха в утреннем окне.
Благодатней ветерка февральского
С духом апельсиновых ветвей
Слов моих согласье мало-мальское
С мыслью утешительной Твоей
Сладок дрозд, поющий повечерие.
Слово Твое слаще в сотню раз.
Боже, напитай меня доверием
Завтра так же полно, как сейчас!
Молви слово – тайное условие
Птицы и звезд
, и жизни в
нас.
Боже, услади меня любовию
Завтра так же полно, как сейчас!
2004
____________
<...........>
<