.
РИВКА

*   *   *
Слоняются лунатики в ночи
и я в твой сон по зову и привычке.
Не помню, как потеряны ключи,
но помню, как подобраны отмычки. 

*   *   * 
Распрягу 
И уздечку – на гвоздик, 
Оботру свежим сеном подковы. 
А в ведре шелестят что-то звёзды – 
Пьешь и слушаешь каждое слово. 
Я поглажу гнедого по морде, 
Дам овса на раскрашенном блюде... 
Этот конь борозды не испортит... 
Да ведь он и пытаться не будет! 
 

НЕ ПОМНИТ НОЧЬ 

Не помнит ночь: остаток сентября 
я подчеркнула или зачеркнула? 
Плывёт по небу чёрная акула, 
строкой не задевая якоря. 

Забыть ли всё? Запомнить ли подробно 
дыхание, дрожанье плавников, 
неспешного молчания покров 
над существом – ещё внутриутробным? 

Планктоны звёзд посланницу дождей 
пронизывают. Свет не отражая, 
как тяжело она меня рожает, 
одну меня – из множества людей. 

*   *   *
Из тонких линий сотканый,
нетронутый кокотками,
ранимый и чувствительный
пусти меня в свой дом!
Под грубою рогожею
во многом мы похожие:
вдыхать прохладу кожею
меж небом и песком.

...немного философии,
Пелевина и морфию,
а после
чашку кофею
смешаем с коньяком,
а где-то ближе к лету
побалую портретом –
напомнишь мне об этом 
и в Лету
попадем.
Возможность и желание,
как пламени касание:
вокруг, с тобой да около –
остывшая зола.
Огонь сжигает пух и прах...
Запуталась в эпитетах:
то – синим все горите там,
то – голубым дотла.

...вот мнишь себя подругою,
по замкнутому кругу
вслед за тобою следую,
а в логике слаба.
Снобизм погубит творчество,
но хуже – одиночество.
Тебе меня не хочется
и мне
себя.

*   *   * 
Печальны талые глаза 
мадонны, вышедшей в отставку. 
Ещё покуривает травку, 
хотя давно уже нельзя. 
Ещё светильники ума 
заходят к ней для подзарядки. 
Марихуана чахнет в кадке. 
А рядом чахнет и она. 
И пожелтевший домовой 
ей улыбается с портрета, 
такой весёлый... – как живой, 
а это скверная примета. 
(Ушёл в Нирвану молодым. 
Окурком, скорченным в стакане. 
Лежал один в холодной ванне... 
...тогда казалось, что один). 
На кухне шаркают коты 
и громко срыгивают «вискас». 
Она могла б сейчас без риска 
от

телефона до плиты 
дойти, открыть в духовке газ 
и опуститься рядом молча... – 
...когда бы точно знать, что хочет 
душа мадонны в поздний час... 
К утру закончится полёт. 
Заснёт без жестов и эмоций. 
Она когда-нибудь уймётся, 
а, может, кто-нибудь 
уймёт. 
И будет свет гореть в окне. 
И будет свет гореть в огне. 

*  *  *
Не поглотить пустыне глаз 
Пустые хлопоты и лепет – 
Чугунный завитушек склепа 
Не греет на ладони вязь. 
Я выхожу на белый свет 
И жмурюсь колкому ознобу, 
Свободу можно взять на пробу 
В рассрочку на пятнадцать лет,
А можно было бы не брать, 
Не врать, сгорая под лучами, 
Что насыщение речами 
И есть земная благодать, 
Что переменой бытия 
Я изменю в себе частицу... 
Устала. Не клюет жар-птица 
Зерно чугунного литья. 
 

КРАСНЫЙ ОВАЛ

Неведомое, горячо, дыхание звериной пасти,
под кисть творящего влечет, ползет незнамо как,
вращает мельница персты, пестро мелькают части
людей, мостов, любви, листвы, и близится закат
всего, что странно ожидать в наборе повседневном
и потому остановлюсь, а сердце словно лед.
И зверь притих –
                     он ждет меня
                                           за дальними деревьями,
и шелестит засушливо, и шепчет, и зовет.

Живу внутри, соседи здесь – смешные человечки –
снуют по полю, по лесам, жуют траву и снег.
Течет река и весь мирок вращается от печки,
и Лика с голубями шлет цветастый оберег. 

Живу снаружи и гляжу на мир из пасти зверя, 
и понимаю – эта жуть со мной на долгий срок. 
Залижет окна ветерок, дожди завяжут двери 
на узелок, но зверь во мне все так же одинок. 

____________
<...........> <