Исследовать истину в одном отношении трудно, в другом легко. Это видно из 
того, что никто не в со стоянии достичь ее надлежащим образом, но и не терпит полную неудачу, а каждый говорит что-то о природе и поодиночке, правда, ничего 
или мало добавляет к истине, но, когда все это складывается, получается заметная величина. Поэтому если дело обстоит примерно так, как у нас говорится в 
пословице: «Кто же не попадет в ворота [из лука]?», то в этом отношении 
исследовать истину легко; однако, что, обладая некоторым целым, можно быть не 
в состоянии владеть частью,-это показывает трудность исследования истины. 
     Но поскольку трудность двоякая, причина ее, быть может, не в вещах, а в нас 
самих: действительно, каков дневной свет для летучих мышей, таково для разума в нашей душе то, что по природе своей очевиднее всего. И справедливо быть 
признательным не только тем, чьи мнения мы можем разделить, но и тем, кто высказался более поверхностно: ведь и они в чем-то содействовали истине, 
{16} 
упражняя до нас способность [к познанию]. В самом деле, если бы не было 
Тимофея, мы не имели бы многих лирических песен; а если бы не было Фринида, 
то не было бы Тимофея. То же можно сказать и о тех, кто говорил об истине, - от 
одних мы позаимствовали некоторые мнения, а благодаря другим появились эти. 
    

Верно также и то, что философия называется знанием об истине. В самом деле, 
цель умозрительного знания - истина, а цель знания, касающегося деятельности, - 
дело:ведь люди деятельные даже тогда, когда они рассматривают вещи, каковы 
они, исследуют не вечное, а вещь в ее отвошевии к чему-то и в настоящее время. 
Но мы не знаем истины, не зная причины. А из всех вещей тем или иным 
свойством в наибольшей степени обладает та, благодаря которой такое же свойство присуще и другим; например, огонь наиболее тепел, потому что он и для других 
вещей причина тепла. Так что и наиболее истинно то, что для последующего есть причина его истинности. Поэтому и начала вечно существующего всегда должны 
быть наиболее истинными: они ведь истинны не временами и причина их бытия 
не в чем-то другом, а, наоборот, они сами причина бытия всего остального; так 
что в какой мере каждая вещь причастна бытию, в такой и истине. 

>