Вообще может возникнуть недоумение: зачем это
нужно помимо чувственно воспринимаемого и промежуточного искать еще что-то
другое (например, Эйдосы, которые мы полагаем)? Если же это делается потому,
что математические предметы
отличаются от окружающих нас вещей в чем-то другом, но не в том, что
среди них
{27}
имеются многие принадлежащие к одному и тому же виду, то и начала у
них не будут ограничены по числу (точно так же, как начала всех чувственно
воспринимаемых
букв ограничены не по числу, а [только] по виду, разве что берут начало
вот этого определенного слога или вот этого определенного звука речи -
они-то будут
ограничены и по числу; подобным же образом обстоит дело и с промежуточными
предметами, ибо и здесь число принадлежащих к одному и тому же виду
беспредельно). Таким образом, если помимо чувственно воспринимаемых
вещей и математических предметов не существует каких-либо иных, таких,
как Эйдосы, о
коих говорят некоторые, то не будет существовать единой по числу и
по виду
сущности, и начала вещей будут ограничены не по числу, а [только] по
виду. Если
же необходимо, [чтобы начала были ограниченными по числу и по виду],
то на этом основании необходимо также признавать и существование Эйдосов.
В самом деле,
если те, кто принимает Эйдосы, и не говорят об этом отчетливо, то во
всяком случае
это то, чего они хотят, и им необходимо утверждать, что каждый Эйдос
есть
некоторая сущность и что ни один Эйдос не есть нечто привходящее.
Но с другой стороны, если мы признаем, что
Эйдосы существуют и что начала
едины по числу, а не [только] по виду, то мы уже указали на те несообразности,
которые необходимо вытекают отсюда.
Непосредственно с этим связан вопрос, существуют
ли элементы в возможности
или
как-то иначе. Если по-другому, то раньше начал должно существовать
нечто
другое, ибо возможность предшествует указанной причине, между тем нет
необходимости, чтобы все сущее в возможности существовало указанным образом.
Если же элементы существуют в возможности,
то вполне допустимо, чтобы ничего сущего не было. В самом деле, бытием
в возможности обладает и то, чего еще пет:
ведь возникает то, чего пет, но не возникает то, бытие чего невозможно.
Таковы затруднительные вопросы относительно
начал, а также вопрос, есть ли
они нечто общее, или они то, что мы называем единичным. Если они нечто
общее,
то они не могут быть сущностями, ибо свойственное всем [единичным одного
рода] (komon) всегда означает не определенное нечто, а какое-то качество,
сущность же есть
определенное нечто; если же то, что сказывается как свойственное всем
[однородным единичным], признать определенным нечто и чем-то единым,
то
Сократ будет многими живыми существами - и он сам, и «человек», и «живое
существо», раз каждый из них означает определенное нечто и что-то единое.
Таким образом, если начала суть нечто общее,
то следуют именно эти выводы;
если же они не общее, а имеют природу единичного, то они не будут предметом
[необходимого] знания, ибо [необходимое] знание о чем бы то ни было есть
знание общего. Поэтому такого рода началам должны будут предшествовать
другие начала - сказываемые как общее, если только должна существовать
паука о началах.
<.....................................>
______________________________________________________________________________________
|