Некоторые, однако (например, мегарцы), утверждают, что нечто может 
действовать только тогда, когда оно действительно действует, когда же не действует, 
оно и не может действовать; например, тот, кто не строит дом, не может строить 
дом, а это может [лишь] тот, кто его строит, когда он его строит,- и подобным же 
образом во всех других случаях. Нелепости, которые следуют отсюда для них, 
нетрудно усмотреть. Ведь ясно, что ни один человек в таком случае не будет и 
строителем дома, если он сейчас дом не строит (ведь быть строителем дома - значит 
быть в состоянии строить дом); и так же будет обстоять дело и с другими искусствами. Если же нельзя обладать такими искусствами, не научившись им когда-то и не 
{84} 
усвоив их, и точно так же - перестать обладать ими, иначе как утратив их когда-то 
(либо из забывчивости, либо из-за несчастного случая, либо от продолжительности времени, во всяком случае не из-за уничтожения предмета - он ведь существует 
всегда), то может ли быть, чтобы человек больше не обладал искусством, а затем сразу 
же начал строить, каким-то образом приобретя его? И точно так же обстояло бы дело 
с неодушевленными предметами: ведь ни одна вещь не будет холодной, или теплой, 
или сладкой и вообще чувственно воспринимаемой, если ее не воспринимают 
чувствами. И потому им придется соглашаться с учением Протагора. Но и чувственным восприятием не будет обладать ни одно существо, если оно не будет воспринимать чувствами и не будет деятельным. Если поэтому слеп тот, у кого нет зрения, хотя ему от природы свойственно иметь его и именно в то время, когда это ему свойственно, и, 
далее, так, [как подобает], то одни и те же люди будут слепыми по нескольку раз в 
день и глухими точно так же. 
     Далее, если неимеющее возможности - это то, что лишено возможности, то 
получается, что то, что еще не произошло, не будет иметь возможность произойти; 
если же о не имеющем возможности произойти утверждают, что оно есть или будет, 
то говорят неправду (ведь именно это означало «не имеющее возможности»), и, следовательно, такие взгляды отвергают и движение и возникновение. В самом деле, 
то,

что стоит, всегда будет стоять, и то, что сидит,- сидеть; раз оно сидит, оно не 
встанет, ибо невозможно, чтобы встало то, что не имеет возможности встать. Если поэтому утверждать такое недопустимо, то ясно, что возможность и 
действительность - не одно и то же (между тем приведенные взгляды отождествляют возможность и действительность, а потому и пытаются опровергнуть нечто немаловажное); так что вполне допустимо, что нечто хотя и может существовать, 
однако не существует, и хотя может и не существовать, однако существует, и точно 
так же относительно других родов сущего - то, что может ходить, не ходит, а то, 
что может не ходить, ходит. А может то, для чего не будет ничего невозможного в осуществлении того, для чего, как утверждают, оно имеет возможность. Я разумею, например, если что-то может сидеть и ему случается сидеть, то, если оно на самом 
деле сидит, в этом не будет ничего невозможного. И точно так же, если что-то 
способно быть приведенным в движение или приводить в движение, остановиться 
или остановить, быть или возникать, не быть или не возникать. 
     А имя energeia, связываемое с entelecheia, перешло и на другое больше всего от движений: ведь за деятельность больше всего принимают движение. Поэтому-то несуществующему и не приписывают движения, а приписывают ему другое, 
например что несуществующее есть мыслимое или желаемое, но не утверждают, что 
оно приводимо в движение, и это потому, что иначе оно было бы в 
действительности, не будучи в действительности. В самом деле, среди 
несуществующего что-то есть в возможности; но оно не есть, потому что оно не есть 
в действительности. 

<.....................................>