Во всем мне хочется дойти 
                                                                          До самой сути. 
                                                                          В работе, в поисках пути, 
                                                                          В сердечной смуте. 
                                                                                                Б. П астернак 

     Будучи студентом-геологом., я пописывал Принес что-то очередное в молодежную газету. В отделе никого: перерыв. Сижу, жду. Человек я был уже свой, и мне позволялось занямать один из столов в отсутствии хозяев. 
     Заглянул человек в шапке, попросил разрешения войти. Пожилой, смущающийся, отчаянный. Меня принял за штатного. Я отпираться не стал, пожал его руку, холодную и доверчивую. Вероятно, я был не первым, кому он показывал свои творенья - общую тетрадь в коричневом ледерине: страницы по цвету напоминали переплет. 
    

Стихи - разборчиво, крупными школьными буквами. В некоторых словах разными чернилами и почерками исправлены грамматические ошибки. Стихи, как стихи, и рифмы есть - «пошел» - «нашел». 
     Классиком я себя уже тогда не полагал, и потому вступил в разговор, причем смущались мы с ним наперегонки. Не считая себя вправе поучать его откровенно - человек в возрасте (и сейчас трепещу перед аксакалами), я старался найти в тексте примеры положительные, и находил. 
     Участие мое воодушевило его, он крепчал на глазах. Через полчаса уже не давал мне слова вымолвить, размахивал руками, захлебываясь, объяснял историю каждой строки, взятой во внимание. 
     «А этот стих я составил в 47-м, когда шел с работы. Понимаете, холод страшенный, а кругом - ночь, ну я и составил, значит!..» 
     «Понимаете, хорошие стихи почему-то у меня получаются, когда я голову мою. Почему так, а? Может, голова нагревается, потому?» - и ждал ответа. И, забивая ответ, извергался дальше. 
     Судя по его полному собранию сочинений, голову он мыл не часто. Если не сказать - вовсе не мыл. И надежды, что когда-нибудь это случится, честно говоря, было мало. 
     ...Одну описку прежние читатели все же пропустили. Я помню эту строку: «темный лес шумер...» 
     Говорят, что суеверны моряки и старухи. Мне больше нравится сравнение с моряком. 
     Я обмакнул перо и переправил, вернул его тексту правильное «шумел», а себе, как оказалось потом, забрал его ошибку - шумер. Может быть, и судьбу. (Эта ошибка станет, через годы, моими бессонными ночами, воплотится в тысячу никому не нужных страниц, протащит через сотни книг и словарей, лишит любвей, приятельских застолий и поэм. 
     Ошибка тащит меня, не разбирая дороги, вталкивает в кабинеты, где сидят случайные люди, пришедшие на час, пока наука на обеде, и правят копьями перьев мой и без того изъязвленный Шумер. Это ошибка, - говорят они, несуеверные, - зря шумишь. Это - сумерки, в лучшем случае. Нет, говорю я, это - Сибирь. Что ведет нас кривыми тропами? Что тащит нас с бетонки на пыльный проселок? Необитаемый остров в Аральской луже обнаружить легче, чем в Атлантике). 

---

>