Считается, что известные источники не говорят о существовании тюркоязычных народов раньше III-IV веков н. э. 
     Так ли это? 
     За одно столетие биография тюрок в науке углубилась на несколько веков: в середине XIX появление на свет тюркского языка относили к IX веку. В XX историки, рассматривая личные имена кочевников эпохи Великого переселения народов, пришли к выводу, что гунны - тюркоязычный народ. 
     Письменные документы сохраняют нам немного реалий, по которым можно судить о языке упомянутого общества - чаще всего называется этноним и имя ВОЖДЯ. 
     Но нередко одно и то же племя у разных авторов значится под разными названиями. Что пенять на древнегреческих писателей, если не так давно (в XII веке) такой активный народ, как кипчаки, был известен русским летописцам под прозвищем «половцы», византийцам - «куманы». И лишь совпадения имен вождей кочевников, участвовавших в событиях на Руси, в Византии и на Кавказе, позволяет сделать вывод, что речь идет об одном народе. 
     Труднее установить этническую принадлежность племени, упомянутого только в одном источнике. Приводится уповать на счастливый случай - надеяться, что хронист назвал подлинный этноним, а не прозвище. (Давно назрела необходимость в создании Словаря этнонимов и исторических имен). 
     Время заставляет нас заново пересматривать многие давно популярные сведения и осторожно вводить их в круг материалов по тюркологии. Особый интерес может представлять литература древней Передней Азии. Найти в отвалах породы, отработанной поколениями семитологов, иранистов и эллинистов, следы неожиданной ископаемой культуры, которая по всем данным науки должна находиться в других географических регионах - эта возможность окрыляет исследователя. Каждый скромный факт, самое незначительное открытие в этой запретной для тюркологии временной зоне способны поколебать весьма устойчивые позиции историков в отношении генеалогии тюрков. Важно вновь и вновь возвращаться к неоднократно перечитанным памятникам (как к «Слову») и находить в них сведения, не замеченные предыдущими поколениями читателей. В качестве примера такого рода рассмотрим одно из сообщений ассирийской летописи эпохи царя Ассархадона. 
     ...
В VII веке до н. э. ассирийские хроники отмечают нашествие кочевников, которые прошли из Северо-Каспийских степей по западному берегу Каспийского моря (через Дербентский проход). Вел их вождь Испака, самоназванием их было - ишгуз (варианты - иш-куза, аш-гуза). 
     Ассирийское государство отдает все силы затяжной борьбе за сохранение и укрепление своей гегемонии над южными соседями - Вавилоном, Сидоном, Египтом. Эта нелегкая задача еще более усложняется возросшей активностью народов, населявших восточные окраины монархии. Здесь в 70-х годах VII века до н. э. происходит мощное восстание мидийских и других племен, выступивших в союзе с царством Манна. В результате образовалось царство Мидия - новый, могущественный враг Ассирии. 
     Восставшие приглашают ишкузов в союзники. И те «пройдя через перевалы» (как выражаются хроники) вторгаются в пределы «логова львов» (673 год до н. э.). 
     В древнееврейской «Книге Иеремии» под 593 годом до н. э. (т. е. спустя 80 лет после событий) высоте с Урарту и Манной, в качестве зависимого от Мидии государства, упоминается «царство Ашкуз» (вариант - Ашкеназ). Популярность этих кочевников в Передней Азки была так велика, что их этноним (в еврейском написании) станет обобщающим термином и антропонимом. 
     Существует мнение об ираноязычии иш-гузов. На чем оно основано? На внешнем сходстве имени Испака и мидийского слова «спака» - собака. 
     Этноним же иранским словарем истолковать пока не удается. И тем не менее, эта мало обоснованная версия стала со временем аксиомой: «ишгузы - одно из иракских племен». 

>

_____________________________________________________________________________________
п