.
I I I. «СПОРТИВНЫЙ КОМПЛЕКС»

     Утром в землянке проснулись от звона. Кто-то лупил по рельсу. Это был сигнал подъема. Накануне брат предупредил, чтобы не мешкая, быстрее выходили на построение. Если кто станет медлить, то надсмотрщики будут бить палками до самого строя. 
     На площадке собралась огромная масса заключенных. Потом я узнал, что ежедневно на работу выходит более двух с половиной тысяч человек. Строем нас погнали получать завтрак. Разговаривая с Леней Долинером, я отошел немного от очереди. И тут же каждый из нас получил удар нагайкой. Таким способом сотники-надзиратели «объяснили» нам, что нужно строго стоять в затылок друг другу. 
     Когда бандит-сотник отошел от нас, я почувствовал, как по щеке течет струйка крови. Оказывается, нагайка у него была особая - со свинцом на конце. 
Получив завтрак, опять же строем возвратились в землянку. Кровь на разбитой щеке у меня не останавливалась. Пришлось оторвать от нательной рубашки лоскут и перевязать рану. 
     Только успели мы выпить эрзац-кофе, как вновь послышались удары по рельсу. Этим звоном нас вызывали на площадку, и все стремглав бросились на построение. Прозвучала команда, и нас повели на работу. 
     Новички попали в «сотню смерти». Нам приказали носить землю. Я оказался в одной паре с Мишей Коршуном. Это было первое его трудовое испытание. Паренек еле-еле поднимал нагруженные с верхом носилки. Мои старания насыпать больше земли на свою сторону помогали слабо. Из-за большого веса носилки выскальзывали из его рук... 
     Удивительно, как зорко за этим следили 'надсмотрщики. Один из них мгновенно появился у наших рносилок. Я  пытался что-то объяснить, но для этих извергов Мишин возраст не имел никакого значения... Наконец прозвучал спасительный звон рельса. И наша сотня, мгновенно построившись, военным шагом, с песнями двинулась на обед. Знатоки и старожилы предупредили, если будете плохо петь, получите нагайкой. И мы во все горло распевали: 

                                    Из-за острова на стрежень 
                                    На простор речной волны 
                                    Выплывают расписные 
                                    Стеньки Разина челны... 

     И если в эту минуту сотнику эта песня почему-то не нравилась, звучала команда:   - Запевай другую! Украинскую! 

                                    Розпрягайтэ, хлопци, коней, 
                                    Та и лягайтэ спочывать. 
                                    А я пийду в сад зелений, 
                                   

В сад криниченьку копать... 

     Еле передвигая ноги, приплелись в землянку. Так с горем пополам отработали первый день. Миша с трудом залез на нары. Несчастный мальчик, мне было искренне его жаль. Подошел Кива: 
     - Ну, как? Разбросал записки? 
     - Разбросать-то я разбросал, да никто по-моему ни|одной и не поднял... 
     - А ты не отчаивайся. Писать и разбрасывать нужно  каждый день. Тогда увеличится вероятность, что кто-нибудь хоть одну бумажку подберет... 
     Наш разговор прервал сотник. Он вошел в землянку и зычным голосом приказал новичкам выйти строиться. 
     - Вот, собаки, - кто-то стал тихо возмущаться. - Мало им, что на работе с нас все жилы вытянули... 
     Кива, тяжело вздохнув, посоветовал: 
     - Не ждите, чтобы он второй раз вернулся в землянку. Идите строиться, иначе опять будет бить нагайкой! Вновь прибывших здесь обычно муштруют до самой полуночи... 
     Мы быстро вышли наружу. Дежурный по лагерю прошелся перед строем и с ухмылочкой пообещал, что быстро научит нас жить. Из командирской землянки появился комендант лагеря чех Антон Прокопупе, и вслед за ним сотники и бригадиры с палками и нагайками. 
     На невнятном русском языке комендант предупредил построившихся заключенных, что если мы не будем быстро и старательно выполнять команды, то нас здесь загоняют так, что мы подохнем. Вслед за этим он велел одному из сотников научить нас передвигаться на корточках. В лагере это называли «гусиный шаг». В таком положении, присев на корточки, нужно было проковылять всю площадку, длиною метров триста... 
     После работы нас шатало от обычной ходьбы. А тут от «гусиного шага» мы просто теряли равновесие. За нашим состоянием зорко следили бригадиры и поднимали нас ударами  нагаек.  Затем   последовала  новая издевательская команда: перейти на «змеиный шаг». Оказалось, что для этого нужно было лечь лицом вниз, руки заложить за спину и так, извиваясь всем телом, ползти через весь двор. И опять на наши спины сыпались удары, даже за нарушение интервала. 
     По мнению Антона Прокопупе, наблюдавшего за нашими упражнениями, весь «спортивный комплекс» заключенные делали очень медленно и вяло. Тогда каждого стали вызывать по одному, заставляя вновь повторять всю изуверскую программу. Так в первый раз над нами вволю поиздевались до трех часов ночи. 
     В  землянку  мы  притащились  настолько изможденными, что не раздеваясь, во всем мокром и грязном, повалились на нары и мгновенно заснули. А через три часа вновь прозвучал подъем. Все тело ныло от невыносимой боли. А мне еще пришлось уговаривать Мишу Коршуна, чтобы он встал. Помог авторитет Кивы. Он предупредил, что если парнишку обнаружат в землянке, то расстреляют без разговоров. 

<...................................>

______________________________________________________________________________________

п