.
.
     «В ТАКУЮ НОЧЬ...» 

     Под Одессой, в светлую, теплую ночь конца августа. 
     Шли, гуляя, по высоким обрывам над морем. Глядя на его широкую сияющую равнину, начал с шутливой важностью декламировать: 

                                Луна блестит. В такую ночь, как эта... 

     Она взяла его под руку и продолжала: 

                                В такую ночь 
                                Тревожно шла в траве росистой Тизба... 

     - Позвольте, позвольте: откуда это вы такая ученая, что даже Шекспира знаете? 
     - Оттуда же, откуда и вы. Не всегда же была добродетельной супругой и обывательницей богоспасаемого Конотопа. Киевскую гимназию с золотой медалью кончила. 
     - Ну, знаете, это так давно было... 
     - Это что же - милые дерзости? Ошибаетесь - всего двенадцать лет. 
     Он покосился на ее высокую, прямую фигуру, на оживленное лицо в веснушках: 
     - Правильно. Я еще позавчера, как только с вами познакомился, дал вам лет тридцать. Но это для хохлушки уже старость. 
     - Оставьте в покое мою старость. И я вовсе не хохлушка, а казачка. Лучше скажите, кто это Тизба, я забыла. 
     - А чорт ее знает. Все равно - дальше что-то чудесное, насколько помню. 
     - Совершенно чудесное: 

                                И тень от льва увидев прежде льва, 
                                Вся ужасом объятая, пустилась 
                                Стремительно бежать... 

     Он грустно продолжал: 

                                 В такую ночь печальная Дидона 
                                 Стояла на пустынном берегу... 

     Она кончила в тон ему: 

                                  В такую ночь 
                                 

Медея шла, в полях сбирая травы, 
                                  Волшебные, чтоб юность возвратить 
                                  Язону старику... 

     - Господи, как хорошо! Тень от льва, какая-то Медея, какие-то травы волшебные... И никого-то нет, кто б полюбил меня! 
     - А я-то на что? 
     - Вы циник и прозаик. А мне нужен поэт. Да и не к чему - две недели моего отпуска вот-вот пролетят стрелой, а там опять Конотоп! 
     - Не беда. Хорошо только короткое счастье. 

                                    Как сладко спит сияние луны 
                                    Здесь на скамье! 

     То есть не на скамье, а на этом обрыве. Посидим немного, Медея. 
     - Посидим, Язон... 
     Свернув с тропинки, сели на пересохшую траву над самым обрывом. 
     - Что хорошо у вас, Дидона, так это ваш грудной, хохлацкий голос. И потом, вы умница, веселая... 
     Она сняла с голой ноги татарский башмачок, вытряхивая из него пыль, и пошевелила пальцами продолговатой ступни, до половины темной от загара. 
     - И нога чудесная. Можно поцеловать? 
     - Ни в коем случае. В такую ночь печальная Медея... В такую ночь... Ну что это за безобразие, даже не дает договорить... 
     Возвращались медленно, поздно, когда луна стояла уже совсем низко, золотая вода сумрачно светилась у берега внизу, и было так тихо, что слышны были ее полусонные приливы и отливы. 

     7.4.1949