РУСЬ 

     Старуха приехала в Москву издалека. Свой северный край называет Русью. Большая, бокастая, ходит в валенках, в теплой стеганной безрукавке. Лицо крупное, желтоглазое, в космах толстых седых волос, - лицо восемнадцатого века. 
     Спросил ее как-то: 
     - А сколько вам лет будет? 
     - Семьдесят семь, господин милый. 
     - А вы, дай Бог не сглазить, еще совсем хоть куда! 
     - А что ж мне? Это года не велики. Наш родитель до ста лет дожил. 
     Чаю она не пьет, сахару не ест. Пьет горячую воду с черным хлебом, с селедкой или солеными огурцами. 
     - Вы никогда, небось, не хворали? 
     - Нет, трясовица была на мне, порча на мне была. Мужа страшилась: как он ко мне с любовным чувством, меня и начинало трясти, корежить. Сжечь бы ее, ту, что напустила на меня это! 
     Слово «сжечь» одно из ее любимых. Про большевиков говорит очень строго: 
     - Не смеют они так про Бога говорить. Бог наш, а не их. Сжечь бы их всех! 
    

Ее рассказы о родине величавы. Леса там темны, дремучи. Снега выше вековых сосен. Бабы, мужики шибко едут в лубяных санках, на кубастых лохматых коньках, все в лазоревых, крашеных тулупах со стоячими аршинными воротами из жесткого псиного меху и в таких же шапках. Морозы грудь насквозь прожигают. Солнце на закате играет как в сказке: то блещет лиловым, то кумачевым, а то все кругом рядит в золото или зелень. Звезды ночью - в лебяжье яйцо. 

     1930 г