.
Владимир Киселев
(1922-1994)
СОВРЕМЕННАЯ ПОЭЗИЯ
«На этом я стою и не могу иначе». Такие или
похожие слова сказал будто-бы некогда напряженный до дрожи в коленях Лютер,
вывешивая свои тезисы. На этом я стою, и с места меня не сдвинуть - такими
или похожими словами обозначали в нашем представлении весь смысл, всю суть
своей жизни такие несгибаемые люди, как Лютер, как Робеспьер, как Браун
или Мартин Лютер Кинг, как Вера Засулич или Карл Маркс.
У людей, у героев, которые «на этом стоят
и не могут иначе», всегда или почти всегда существует определенная программа,
к сожалению, чаще отрицательная, чем положительная; определенная цель,
чаще разрушительная, чем созидающая. Они всегда видны, эти люди, эти герои,
и пьедесталы, на которых впоследствии стоят воздвигнутые им памятники,
они чувствовали под своими ногами даже в тех случаях, когда вступали в
лужу.
Но существует иное подвижничество - незаметное,
тишайшее Не на миру, не под аплодисменты благосклонной публики, не при
кликах толпы, а наедине с собой, наедине с собственной правдой .Во имя
чего? Как правило, тишайшие подвижники не могут ответить на этот вопрос.
Да и как ответить на него? «Потому что я таков» «Потому что, мне
кажется, что так - правильно.» Но ответы ли это?
Ответы! И без этих поступков, и без этих ответов
жизнь на земле была бы другой - не столь полнокровной, не столь разнообразной,
и понятие о справедливости, живое в каждом человеке, было бы много уже
и зыбче.
Книга стихов Лины Ошеровой, - это книга цельная
и строгая, а отнюдь не собрание стихов, - книга стихов Лины Oшеровой относится
к числу редчайших произведений людей бескомпромиссных, последовательных
и тишайших.
Начнем с того, что это - современные стихи.
И сразу условимся, что современные, вовсе не значит своевременные. В стихах
многих, и совсем не худших поэтов конца нашего столетия, можно встретить
такие слова, как компьютер, атом, телевизор, разрядка. Некоторые из этих
произведений посвоевременней передовых статей газеты. Но современней от
этого они не стали.
Словарь Лины Ошеровой очищен от всего наносного,
случайного, от внешних созвучий со злобой дня. Но взгляд поэта всегда охватывает
настоящее и устремлен в будущее, но за незамысловатыми будто бы строками
стоит наибольшая, решающая правда дня: как жить для того, чтобы выжить
одному и для того, чтобы выжил этот мир в тисках настолько реальной опасности,
и биологической опасности, и социальной опасности, что она, эта опасность,
уже перестает ощущаться и физиками, и биологами, и политиками.
Вероятно, поэтому поэт не хочет пользоваться
их словами, словами этих слепых физиков, биологов, политиков. Во всей книге
не найдешь слова, появившегося в языке после тысяча девятьсот тринадцатого
года. Разве что за одним исключением. Есть в стихах слово, созданное к
концу первой мировой войны: танки.
Рассмотрим же это
стихотворение, в котором Лине Ошеровой понадобилось новое слово.
Я не сужу. Да буду не судима.
Казалось бы так могла начать свои стихи любая
женщина, следовавшая за Христом в толпе его участников две тысячи лет тому
назад, или еще раньше - скромная и ученая девушка из близкой христианам
секты саддукеев.
Но нет! Убежденность поэта в том, что никто
не подлежит суду зиждется на совсем иных и отнюдь не христианских основах.
Поэта и его современников так долго, так настойчиво и убедительно учили
тому, что зло и добро, истина и ложь понятия относительные, понятия классовые,
что автор книги их отбрасывает и считает, что подлинным мерилом может быть
лишь ритм сердца. «Сердца ритм - мой метроном единый».
Вдумайтесь: какое поэтическое, а вместе с
тем какое научное и современное представление о значении ритма сердца ав
складе жизни планеты в этих и последующих строках стихотворения.
Я по нему предвижу ход светил,
Я по нему считаю время года.
Но ведь и в самом делу именно ритмом сердца
и ничем другим не определялось и не определяется движение времени, не обозначалось
и не обозначается самая жизнь. И какой неожиданный образ следует за этим:
«Пока мой час мне сердца не пробил». Прежде час, который «пробил», воспринимался
как удары часов. В наши дни не напоминает ли этот «час» простое механическое
устройство, компостер, которым в общественном транспорте пробивают билеты?
Ко мне добры и люди и природа,
Пока мой час мне сердца не пробил.
И снова с осознанной настойчивостью поэт твердит:
Я не сужу. Меня кружит мой вальс.
Кого-то - полонезы, марши, танго.
А какая разница? Противостоит ли «вальс» «полонезам»,
«маршам», «танго»? Нет, ничуть не противостоит. Все это различные формы
ритмов сердца, и поступки, совершаемые под воздействием этих ритмов - поступки
необходимые. Но вот врывается антитеза «свой ритм у певчих птиц, и свой
- у танков». Это - последнее. Птицы - не судят. И танки - не судят. Но
птицами все начинается, а танками все кончается.
Мудрое, горькое и прекрасное стихотворение
написала Лина Ошерова.
Можно взять киносъемочный аппарат и снять
простой фильм. В коробке лежат белые шары. Под ними - черный. Если встряхивать
коробку, то в конце концов в результате случайных столкновений наш черный
шар непременно окажется наверху. Таким фильмом никого не удивишь. Но если
в проекционном аппарате пустить пленку наоборот, то мы будем наблюдать
странное зрелище: мы увидим с какой последовательностью белый шар должен
был ударяться о другой белый, а тот о третий, а белый ударить черный, чтобы
черный шар скрылся под грудой белых. Нам покажется, что нет никакого способа
для того, чтобы произвести заснятое нами действие. И все в таком фильме
покажется нам последовательным и закономерным.
Книга стихов Лины Ошеровой напоминает нам
такой гипотетический фильм. Кажется, что стихотворения в ней писались в
определенной последовательности, с определенной целью, по определенному
плану. Трудно представить себе, что «сердца ритм - мой метроном единый»,
что это просто собрание стихов в хронологическом порядке, по мере их написания.
«Я не сужу» написано в 1978 году, а за десять
лет до этого в стихотворении «Мы причастные…» Лина Ошерова писала:
Атеисты, не верим
В то, что сами небрежно бросаем.
И потури, потери
Никогда не пришедшим считаем.
Не слышен ли в этих строках ритм певчих птиц,
которых сменяет ритм танков?
Но настоящие стихи - это не только взлет чувства
и биение мысли, не только особый способ видеть и моделировать мир. Это
еще и высокое понимание тайн и звуков и сочетаний языка. Одно из стихотворений
Л. Ошеровой (1967 г.) начинается такой строкой: «Говорят, горят, звенят
купола». В русском языке звенят бубенцы и звонят колокола. Поэт в образе
своих куполов сумел совместить колокола, которые звонят, - с бубенцами,
которые звенят и создал ощущение раскачивающихся над городом, словно колокольчики
на конской сбруе, церковных куполов. А затем замкнул все эти маковки и
луковки в одно звонящее и звенящее представление о голубом куполе над Москвой.
И на фоне голубого этого купола и малинового звона - снова все та же важная
и неодолимая мысль, близкая стихотворению «Я не сужу»: «Я не помню ни добра
ни зла».
Такое точное мастерство, каким отличается
стихотворение «Говорят, горят, звенят…», да и не только это стихотворение,
- большая редкость. «Poetae nascuntur»* – «поэты рождаются», - говорили
латиняне. Возможно это и правда. Во всяком случае, так думают не только
красноречивые интеллигенты античности, но и современные генетики. Однако,
мастерами – становятся. И для того, чтобы овладеть своим высоким уровнем
мастерства, которым отличаются многие из стихов книги, для того, чтобы
тайны звукозаписи, секреты музыки, чувств и мыслей, выраженных строкой,
стали настолько явными, что их не видно читателю, нужна постоянная работа,
ежедневный неустанный труд «в час утра и в бездне вечерней».
Но не пустой ли это труд, если поэт не печатает
своих стихов, не получает за них гонорара?
У известного русского поэта Александра Пушкина
к одной их глав в «Египетских ночах» есть такой эпиграф: «- Что это за
человек? – О, это великий талант, из своего голоса он делает все, что захочет.
– Ему бы следовало, сударыня, сшить себе из него штаны». Впрочем, и сам
Александр Пушкин утверждал: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись
продать».
Можно. Но нужно ли?
Вероятно, многое зависит от того, что служит
для поэта побудительной причиной для создания стихов. У таких поэтов, как
Лина Ошерова, причина эта, очевидно, лишь одна – что они поэты. Как певчие
птицы – птицы. Как жемчужная раковина – раковина. Как поэт – поэт.
Написано ~ 1980-1981 году.
__________
* poeta nascitur, non fit (по
та
н
сцитур, нон фит) лат. -
поэт рождается, а не делается; поэтом нужно родиться.