. Глава 10. Правдойстцы, культуръегери и
талантулы в талантелле прококопания
и пророкоупования.

                                                                                                                                            Талантов много, духа нет.
                                                                                                                                                      Перифраз из Б. Пастернака

     Этот недоглавок - всего лишь добавление к предшествующему. Он не представляет 
читателю специфической группы эмигрантов, неформально объединённых вокруг культа какого-нибудь мировоззрения или образа жизни, как предыдущие девять глав. Этот довесок 
лишь несёт дополнительные концептуальные детализации.
     Правдоистец во всей тавтологичности своей ориентации в жизни - исконнопосконный, просёлочно-котомочный тип русской жизни. Ища самого Божьего Бога он пришёл к самой церковной церкви и самым еретическим ересям, потом к самому мраксистскому мраксизму, 
потом к самой революционной революции, потом к грузину с веским взором власти - 
народу в рот гулажьи сласти, потом к самому тоталитарному «возрождению» из 
тоталитаризма.
     Каждая капля росы в тоталитарной атмосфере является таким правдоистцем. Каждая 
пылинка на тоталитарной почве претендует быть первопылинкой мира. Быть причастным 
к первоистине, нести её самый факелящийся факел им, тёмным, неохваченным, 
непробуженным. Правдоистец ищет универсально приложимую и сусально непогрешимую идею-деспота, истину-монарха всея Земли.
     Понятно, что истина, как правдоистец способен понять её - архаически, тоталитарно религиозна. Стремясь закутаться в неё как в светоносный кокон он ищет её носителей - 
Пророков, и её проповедников - Догматиков. Он жаждет отдать им свободу в угоду, аорту в реторту, мозги в ни зги. Стремясь быть постаментом под пятою Истины, правдоистец готов 
стать рельефом пятки своего пророка и своего проповедника.
     Весь этот паровоз со временем перекочевал в России в в светскую сферу из религиозной. 
В таком освеченно-осовеченном виде он совсем распарился и распаялся при грузине том с волосьев гладью, кто пёк из подданных оладья. Пророки были заменены Творцами 
идеологии (пророки религиозные пророками идеологическими). Проповедники были 
сменены Пропагандистами. Сменены, в то же время продлеваясь в них.
     Пророки и их засвеченная ипостась - идеологи, а также проповедники и их засвеченная ипостась – пропагандисты - это (в тоталитарной среде) наставники народные. Они 
обладают всего лишь двумя базисными позициями относительно людей: назидательской и борцовской. Первая - для «своей» паствы; вторая - для «чужих», «пресмыкающихся во тьме неразумия». Тоталитарная паства, в свою очередь, обладает тоже всего лишь двумя 
позициями - под стать позициям своих «наставников». Первая - это позиция  внятия - для 
этих самых наставников; вторая - всё та же бойцовская - для тех же «чужих».
     Ни исследовательской позиции (отсюда научный обскурантизм), ни творческой позиции (отсюда консерватизм перед лицом изменения в формах жизни). Последние две позиции, 
если

вообще способны существовать в тоталитарной системе, то придушенными и приглушёнными. Отсюда неизбежное отставание в развитии разнообразия жизни.
     Если в подвалах тоталитарного замка, где куполообразные своды пророчествуют и идеоложствуют.где инкрустированные решётками стены проповедничают и 
пропагандируют - возникает собственно культура, то это может лишь на первый взгляд 
значить, что прокладывает себе дорогу нечто отличное, нечто вне пророчеств и идеологий, 
вне проповедей и пропаганды. В тоталитарной атмосфере вместо расшатывания отношений: пророк-проповедник-паства-чужие; и идеолог-пропагандист-масса-чужие - новая среда – культура как таковая - становится объектом вторжения привычных стереотипов поведения 
и чувствования. Культурные ценности начинают восприниматься как разновидность религиозного и идеологического культа. Создатели культуры - талантулы, видятся как новое воплощение пророков-идеологов. Носители культуры и её сеятели – культуръегери, видятся 
как новое воплощение проповедников-пропагандистов.
     Учителя, популяризаторы, публицисты, журналисты, лекторы, газетчики в тоталитарной 
среде - те, кого я называю культуртрегерствующими культуръегерями - всё те же старые наставники «малых и неразумных». Только проповедуют-пропагандируют они не 
религиозные и идеологические мистерии и материи, а культурную тематику и проблематику.
     В России культура к моменту революции 17-го г. была вобрана в жизнь больших городов, 
но несла бремя абсолютистских чаяний и экспектаций. Научные идеи и художественные 
школы воспринимались религиозно-догматически. Их творцы ощущали себя отцами человеческого рода, пророками будущего, осиянными нимбом собственного таланта.
     Талант талантула (создателя науки, искусства, «культурного» мировоззрения, вкуса 
потребителя культуры) - то же, что нимб у пророка и харизма у идеолога. Не все талантулы талантливы, но все поклоняются таланту как жизненному флюиду, как самому гену духовного величия и могущества. Культура становится новым изданием тоталитарных отношений. 
Религия культурных моделей и символов репрессирует развитие в человеке человеческого, жизненного, как ортодоксальная религия репрессировала тело, как тотальная идеология репрессировала спонтанную жизнь. Талант становится пророческим мандатом, гарантией идеологического ясновидения, средством самовозвеличения и ниспровержения других.
     В советском тоталитаризме 70-80-х гг., постепенно отодвигающем из фокуса внимания советских людей идеологов и пропагандистов и лишь в крошечной степени ставящем на их 
место новых пророков и проповедников - тоталитарные чаяния (поклоняться, превозносить 
себя в поклонении этом и ниспровергать всех, не участвующих в твоём культе) - прошиты 
и простёганы разноцветными нитками культурных интересов и просветительской 
деятельности.
     Каждый талантул претендует на надзвёздный трон. Каждый культуръегерь вздымает культурную пыль, вербуя поклонников талантулам, размахивая лампами культурпросвещения. Сверхзадача талантула - потрясать, ошеломлять, очаровывать, покорять. Сверхзадача культуръегеря - вербовать. Жизнь превращается в талантеллу символических 
жертвоприношений. Культура не исследует, а диктует, выражает не человека, а человеческий поиск абсолютов, не интерес к человеческой уникальности, а борьбу за онтологическое превосходство и тех, кто её создаёт, и тех, кто её популяризирует, и тех, кто её потребляет.
     Талантул доказывает свою «богоизбранность» через создание «вещей» - через способность творить (символический) мир. Идолизация таланта есть абсолютизация творца (талантула) 
плюс абсолютизация «вещей» (созидаемых культурных продуктов - научных идей и гипотез, произведений искусства). Это двойное идолопоклонничество - человеку и вещам, вместо развития человеческой способности жить с друговостью других, в жизни и культуре.
     В добавлении вещепоклонничества к человекопоклонничеству - весь объём развития психологии советских людей со времени того грузина - жития, кто ставил вместо 
жита «Я».