Леонид Финкель, "Эта еврейка Нефертити!"

.
     Леонид Финкель
     «ЭТА ЕВРЕЙКА НЕФЕРТИТИ!»
     (завершение)
     5
     В Торе сказано: «Рабами были мы в Египте» и «Допекали праотцев наших непосильными работами».
     В каком смысле израильтяне были рабами? Закованы в кандалы? Работали на галерах под бичом надсмотрщика? На строительстве пирамид? Их пороли, избивали, издевались над ними?
     Вот на рельефном изображении два египтянина повалили на землю раба. Сейчас засвистит бич...
     А вот надсмотрщик схватил за власы другого и замахнулся дубинкой, а два других раба - ударились в бега...
     Так было, что ли?
     Строго говоря, в Египте вообще не было рабов, более того, пленные враги приговаривались к работе за чертой города, а часто просто отпускались.
     Поначалу вообще ни о каком рабстве не было и речи. Внешние условия жизни были как нельзя лучше.
     Пробую вспомнить, как Иосиф наставлял отца перед встречей с фараоном.
     - Когда ты войдешь в зал, сделай три низких поклона, так, чтоб коснуться пола. Потом - три шага к направлению трона. Опять три низких поклона. Потом еще три шага... Еще три поклона. И жди... пока царь не заговорит с тобой...
     Надо сказать, трудная процедура для старого человека. Яаков вполне мог сравнить свое состояние с состоянием раба. Всякое в его жизни бывало, на чтоб быть у фараона на аудиенции!..
     А ведь все произошло совсем иначе.
     Как только старый пастух вошел в зал, фараон встал со своего трона, пошел навстречу хромому старцу и поклонился ему!
     А Яаков поднял руки над ним и благословил его...
     Чудо!
     Абсолютное нарушение придворного церемониала!
     Что-то было в облике Яакова такое, что заставило фараона поступить вопреки обычаю...
     Какое уж тут рабство...
     Дошедшие до нас документы, даже позднего времени, говорят о том, что бич свистел не часто. Каменотесы, перевозчики, строители, были не загнанными насмерть рабами, а людьми, выполняющими работу на казенном содержании.
     Вот обращение фараона Рамсеса Ш к своим «ловким, умелым, как на подбор, каменотесам»: «Для вас наполню я склады всем, что потребно: пищей, мясом, сладким тестом, сандалиями, одеждой, чтобы защищать ваши тела, множеством мазей, чтобы вы умащали свои головы каждые десять дней, дам я вам одежду на целый год, чтобы ноги ваши твердо стояли на земле каждый день и чтобы никто из вас не вздыхал во сне из-за нужды. Я назначил много людей следить за тем, чтобы вы ни в чем не нуждались: рыбаков, чтобы доставлять рыбу, садовников, чтобы выращивать растения. На гончарных кругах изготовлена для вас посуда, сделаны кувшины, чтобы охлаждать для вас воду в летнее время. Для вас движутся гребные суда из Верхнего Египта в Нижний, из Нижнего Египта в Верхний с ячменем, зерном, пшеницей, солью, бобами в неограниченном количестве. И делают они это для того, чтобы с послушным сердцем работали вы для меня» (28).
     Ну прямо обращение кандидата в президенты перед выборами!
     И все же, значимость рабочего люда - налицо.
     На всем Востоке - страшный голод, а израильтяне жили в плодородной и обильной лугами области Госен (Гошен). Пастбища - прекрасные. Стада - многочисленные.
     Когда входили в землю Госен (Гошен), Яаков сказал:
     - Поклянитесь, что будете свято хранить в своих сердцах союз Авраама и Ицхака и помнить мои слова, что не оставите язык предков, не будете учиться языку египетскому, не будете поклоняться языческим богам...
     Впереди маячила весть: «Пришел из Египта, иду в Иерусалим», но до того было еще больше двух столетий. И со временем многие переселились в дома вместо шатров (пусть небольшие, глинобитные, но все же дома), кинули стада, осели у земли, стали заниматься ремеслами.
     И еще - надели египетское платье, схватили-таки язык, а кое-кто стал писать иероглифами...
     Все ж большая часть народа - «ходила под Господом», законы отцов исполняли. И даже на простое дружеское сближение с египтянами не шли.
     Был в этом некий перст, некий смысл.
     Копилась энергия. Росло внутреннее чувство. И уже преобладало оно над внешним, над пространством, над временем. Уводил их Б-г за пределы видимого, рационального, материального.
     Поднималась синусоида вверх, чтоб достигнуть максимально высокой точки.
     И упасть...
     После реформы Эхнатона все как бы пошло прахом. Снова воцарилась многоголосица египетских богов. Она становилась все громче, все резче. И косились они в сторону иноземцев. И торжествовали: ничего, дескать, не вышло.
     Прав М.Тартаковский: реформа Эхнатона «потому-то и не имела продолжения, что - вероятнее всего - исходила от иноземцев. Она рухнула разом и навсегда».
     Как росли египетские боги, их могущество видно из имен фараонов, которые наследовали Эхнатону - мужья его и Нефертити дочерей.
     Первый зять - Сменхкара, женатый на Меретатон (Любимая Атоном). Он родился задолго до реформы и потому назван египетским именем.
     Затем Тутанхатон, тот самый фараон, более известный не по деяниям своим, а по золотому гробу и коллекции.
     Тутанхатон - Живой образ Атона.
     Но Атопа не стало. Снова победил бог Амон. И фараон становится Тутанхамоном - Живой образ Амона.
     Столица снова перемещается из ненавистного народу Ахетатона в Фивы.
     «Контрреформация, - пишет далее М.Тартаковский, - была холодной и безжалостной. И народ Израиля, неожиданно для себя сыгравший в чужой огромной стране революционную роль (как еще не раз предстояло ему в его многотысячелетней истории), тут же ощутил перемены в собственной судьбе».
     Далее все, как говорит Тора: новый фараон, Рамсес Второй или Аменмесес, заслуги Иосифа забыты. О том, что сыны Израиля были под пристальным наблюдением, говорит хотя бы тот факт, что фараон хорошо был осведомлен о том, что «Вот племя израильское размножается и может стать сильнее нас. Если случится война с другими государствами, израильтяне могут соединиться с неприятелем и воевать против нас. Постараемся же, чтобы это племя не усилилось». То есть и «разведка» и «генштаб» донесли до государя истинное положение вещей. Причины были, следовательно, дело было за поводом. Он, к сожалению, нам неведом. Но для фараона и причины были гораздо более глубокие, чем донесения «спецслужб». Ему, наместнику бога на земле, мешал «яркий свет чужого», но подлинно жизненного бытия.
     И здесь Тора уже скорбит о том, что прежнее уважение к сынам Израиля исчезло, уничтожены привилегии, введена повинность на строительные работы, причем фараон все время ужесточает условия: увеличивает нормы выработки, удлиняет рабочий день. Все египтяне работают по водяным часам, а сыны Израиля должны работать больше. И сами искать солому для производства кирпичей, в то время как других ею снабжали...
     Вообще же думается, что евреи в Египте были не более рабами, чем каждый из нас в стране исхода. В конце концов вышли они из Египта со своими стадами, с драгоценностями и так далее, быть может, как мы, книг не вывозили. Своих не было, а чужие - зачем? И правильно сделали: во-первых - тяжко, а во-вторых, если в тех книгах (то бишь папирусах) есть что-то великое, то оно непременно придет и в еврейские головы...
     Была скорее всего еще одна причина: возненавидели все египетское настолько, что «на многие века у евреев, ущемленного до глубины души «избранного народа» пропадает стремление (обычное для большинства религий) к миссионерству. Еще одна попытка, также завершившаяся крахом, была предпринята лишь спустя два с половиной тысячелетия - иудаизация хазар - как бы слабое отражение реформы Эхнатона...» (М. Тартаковский).
     Упав до последней, самой низкой отметины, Моисей устами народа сказал фараону: «ОТПУСТИ НАРОД МОЙ»...
     А сыны Израиля уже волновались:
     - Идолопоклонники!
     И даже какая-нибудь старая карга со злобой смотрела в сторону любого египтянина:
     - Плевать на фараона! Б-г защитит нас от него! Б-г наш сильнее какого-нибудь Амона-Ра!
     А в ответ слышали:
     - Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон! Отпустить рабов, которые работают на фараона, на всех нас? Отпустить с нажитым здесь имуществом? Да по какому праву?!
     Все дальнейшее знает каждый ребенок - сыны Израиля уходили, шепча: «Шма, Исраэль, Адонай элогейну, Адонай эхад...»
     Они уходили с ненавистью ко всяким многочисленным богам, его наместникам на земле, к их изображениям, к их языческому письму, которое вскоре заменят фонетическим (письмо это только по недоразумению называется «финикийским»).
     Сыны Израиля двинулись в глубь Синайской пустыни вовсе не обычным маршрутом купцов и воинов, идущих из Египта в страну Ханаан, то есть не берегом моря. Моисей повел их более длинным и трудным путем, вдоль побережья Красного моря, чтобы недовольные не смогли вернуться в Египет, чтобы обмануть египтян, которые - он знал их натуру - бросятся в погоню, несмотря на предупреждения о казнях. Моисей думал о будущем. О нации. О каждом из сынов Израиля.
     Он шел отнюдь не по прямой, а зигзагами, от оазиса к оазису, от колодца к колодцу - так испокон веку кочевники меняли жилье. Полтора миллиона людей надо было напоить, накормить, одеть, да еще позаботиться о том, чтобы оставить будущим поколениям какие-то следы пребывания в Египте.
     А их до сих пор - нет как нет!
     6
     Нет, как нет!
     Археологи буквально прочесали Синайский полуостров, равно как и египетские папирусы. По крайней мере, век длятся эти целеустремленные поиски - и никаких убедительных доказательств: глиняных черепков или наскальных надписей, ничего. Рэдфорд решительно утверждал, что вся эта история вообще выдумана евреями, чтобы оправдать свое вторжение в Ханаан (29).
     На Рэдфорда, разумеется, напали и ученые и журналисты, обвинили его в неуважении к Библии, но скептиков от того не убавилось. Профессор археологии и истории Еврейского университета Беньямин Мазар считает Исход таким же мифом, как «Илиаду» Гомера. Он убежден, что версия исхода была сложена талантливыми авторами эпохи царя Давида: «Исход - это набор разновременных по происхождению элементов. Прекрасная коллекция. В конце концов каждый из ее элементов обрел самостоятельную жизнь, создавая псевдореальность. На самом же деле - все это миф».
     Согласился с ним и Ицхак Бейт-Арье, археолог из Тель-Авивского университета. Более десяти лет (с 1971 по 1982 гг) занимался он раскопками в Синае и в результате - горькое разочарование: «Исход - один из важнейших эпизодов нашей истории. Однако археологам еще никогда не удавалось проследить маршрут израильтян таким, каким он указан в ТАНАХе. У них было около 10 стоянок. Но нам не удалось найти ни одной! Где находится гора Синай? В каком месте израильтяне перешли море? Да и вообще, о каком море идет речь?»
     Он считает, что у израильтян должны были быть с собой горшки, сосуды, драгоценности - хоть что-нибудь! И уж конечно, какие-то элементы египетской культуры - например, форма тех же сосудов...
     Но ведь те, первые 70 пришельцев - точь-в-точь сегодняшние бедуины! Что в их быте есть из того, что может пережить вечность? Шатер из козьего пуха? Никаких тяжелых сосудов для воды, вообще ничего тяжелого у них не было. Это слишком громоздко для кочевников. И уж тем более они не строили городов, а те глинобитные хижины, которым сыны Израиля предпочли шатер, развалились еще при их жизни. Это у египтян, как заметили ученые (Пьер Монтэ), «больше саркофагов и стел, статуй фараонов и богов, чем бытовых предметов живых египтян», точно «египтяне сразу рождались в погребальных пеленах».
     Пожалуй, только это и сохранилось.
     Попробуйте, проследите за бедуинами. Где год назад была их стоянка? Где стояла палатка? Ничего не определить. А израильтяне, между прочим, ходили по пустыне в течение жизни всего одного поколения.
     Те же бедуины, стиль жизни которых мало изменился за последние 5000 лет, в один из своих праздников строят палатку, напоминающую сукку - так, как это описано в ТАНАХе.
     Есть и еще одна вполне возможная причина - уничтожение всяких следов присутствия евреев в Египте (в наше время этим весьма успешно занимаются арабы, те же палестинцы). Тутмос III, например, по словам Роберта Т.Бойда, «ненавидел израильтян и велел уничтожить все записи об участии израильтян в жизни Египта» (30).
     Египтяне умели не только строить, но и уничтожать. В особенности память о человеке. Или целых народах. Зачем им оставлять память о фараоне, который в столкновении с евреями потерпел такое сокрушительное поражение? Поражение было так чувствительно, что, думаю, его даже фальсифицировать не хотелось, как сделали это позднее египтяне, установив памятник в честь победы в войне Судного дня. Хороша победа: израильские танки стояли всего в ста километрах от Каира!
     И все же профессор Еврейского университета Авраам Маламат указал на папирус 1250 года до н. э., где говорится о строительных работах: «Солдаты и хабиру сносили камни для строительства великого города Рамсеса».
     Еще после открытия стелы Мернептаха хабиру стали идентифицировать с евреями. Авраам Маламит также считает, что «хабиру, вероятно, имеют отношения к евреям».
     Есть и еще одна причина, на которую указывает исследователь Рудольф Клэн: археологи не там ищут. Ему вторит директор Миланского центра изучения доисторического периода, который уверен, что гора Карком, расположенная в Негеве в 65 милях к югу от Сде-Бокер, и есть гора Синай - искать, следовательно, надо там. А добираться - на верблюде, на пустынном вездеходе. В 900 местах там уже обнаружены археологические находки в возрасте от 30000 лет до раннего исламского периода. Вообще же в Синае известно около ста тысяч (!) точек, содержащих археологические материалы...
     - Вот она, эта стела Мернептаха! «Стела Израиля», «Обелиск победы»! - ору я, собирая к себе зрителей!
     Моя жена, Верочка и Наум смотрят на стелу во все глаза.
     - Где, где?
     - Двадцать девятая строка, - важно говорю я, - как раз и сообщает о том, что «Ханаан и все его злодейское население покорены. Ашкелон взят, Гезер - в наших руках, а Израиль совершенно уничтожен...» Вот это слово - «злодейское» - оно выдает все. Спустя много лет мстительные египтяне на самом деле ничего не могут забыть, только не хотят говорить об этом!.. Я верчусь около, кажется, целый час...
     Уже и египетские часы отмерили свое время, а я все стоял и стоял, думал об Исходе, вспоминал отдельные факты, раскладывал их по полочкам!
     «Господи, - размышлял я, - в конце концов, абсолютно прав тот немецкий историк, который написал: «Можно представить, что какой-нибудь народ приписывает себе выдуманные им великие и славные дела. Но нет никакой логики в том, чтобы какой-нибудь народ, без всяких на то оснований, рассказывал о себе, что его предки были рабами в чужой стране»! (31)
     Но, пожалуй, мудрее всех высказался великий философ Бенедикт Спиноза: «Если и не было такого события, но целый народ в течение 3000 лет верит, что так и было, зачем искать другие подтверждения? Важен итог. Евреи верят, что Бог вывел их из рабства, длившегося 400 лет, и поэтому убеждены, что кто бы ни решил извести их, они его переживут».
     7
     Из Каира мы уезжали утром. Но перед тем проехались в специально устроенную «деревню фараонов», где показывали театрализованные сцены из древнеегипетской жизни. Все и примитивно и впечатлительно одновременно. И землепашец. И мастерская скульптора. И храм со жрецом.
     История, представленная в куклах и манекенах.

Страна - миф. Страна, эксплуатирующая миф.
     В древности фараоны Египта много позаимствовали у крито-микенской культуры: как рыть каналы, орошать поля, возделывать землю. От них переняли и страсть к пирамидам, которые сначала были просто «пирамидками», маленькими, невысокими усыпальницами, сложенными из сырых глиняных кирпичей...
     Суэцкий канал, доходы от которого, стоят на первом месте в национальной экономике, построили англичане.
     Асуанскую плотину - русские.
     Вот тот самый памятник победы в войне 1973 года (в виде пирамиды) рядом с могилой убитого здесь же во время парада Анвара Садата и памятником Неизвестному солдату и музей «победы» - это уже построено в наши дни.
     Прошло время - Израиль возвратил египтянам Синай, что-то еще отойдет, пороются, уничтожат кое-какие документы - и нет позорного для египтян поражения, а только памятник Победы...
     Эх-ма!
     Мы переправились через Суэцкий канал:
     - А вдруг... здесь?
     Переговаривались шоферы грузовиков и машин на пароме. Орали египетские мальчишки, продавцы сладостей и сувениров.
     Наконец, автобус тронулся. Вдоль по Синайской пустыне.
     Что ж, плутал по пустыне, двинувшись от берега моря вглубь гор. Остановился в оазисе Перан. Моисей, очевидно, не предполагал, что в этих диких местах живут люди. А они были. Амалекитяне, построившие на вершине горы замок и совершающие набеги на редкие караваны. Когда же амалекитяне увидели новых пришельцев, появившихся в их владениях и занявших весь оазис, они вышли против чужаков на войну. Чем кончилась эта битва для амалекитян - общеизвестно...
     И вдруг я увидел Моисея. Он стоял передо мной, худой и неистовый, в оранжевом жилете, в галстуке с зелеными крапинками, и тихо усмехался.
     Учитель, я не предам тебя!
     Но вдруг лицо его как-то исказилось. И я понял:
Моисей был во гневе.
     - Когда болеет дерево, - крикнул он одному из старейшин, - под ним не отдыхают. Но что делать с больным народом?
     Что делать?! Только-то он взошел на гору Синай, только получил Скрижали, только отдался легкому движению вниз, возрадовался, что не обовьет плетка никого больше и - пожалуйста! Успели-таки отлить золотого тельца. И устроить всесожжение. И, успокоенные, уселись есть, пить и праздновать. А потом предались разврату.
     Да! Не теряли своего драгоценного времени, взяли и изобрели новую жизнь...
     И не в лесу же заблудились!
     Золотого тельца он, конечно, не стерпел. Бабахнул об него каменные доски Скрижалей - вмиг разлетелся ненавистный! Да еще осколками человек с полсотни убил и искалечил...
     - Ишь, Моисей, какой ты разбег взял, - удивился Иисус Навин, - так недолго и весь народ извести...
     - Искуплением для народа может быть только смерть праведника. Я - готов, но Всевышний не желает жертвы. «Иди, - говорит, - веди народ, куда я говорил тебе...»
     - Веди... - тихо сказал Иисус Навин.
     - И тебя не смущает, что посланец поведет народ, а не как прежде, сам Всевышний?
     Иисус Навин молчал. Потом после долгой паузы выдохнул:
     - Все ж пройдись меж палатками, послушай, что о тебе говорят у костров, поразмышляй, великие знаки в судьбе узреешь...
     - Хорошо, - согласился Моисей. - Сегодня вечером. Вот только эта усталость от палящего солнца пройдет...
     Вечером он вышел из шатра. Свежий вечер обдал лицо жарким холодом простора и мглы. Бестелесным напряжением дышало вокруг. Только свет костров и тени...
     -Что произошло? - донеслось до него. - Зачем он взял эти Скрижали? Ведь от них, наверняка, все отказались...
     - Еще бы! Дураков нет... Тоже выдумал: законы, по которым жить! Попробуй, поживи по этим законам... Что значит, «не убий»? А как же тогда воевать с тем же Амалеком?
     - Или «не пожелай жены соседа своего»... Тоже мне сказанул... Нет уж, спасибо, разве так повеселишься?
     Два голоса, один молодой, другой старческий, перешли на шепот, и Моисей больше ничего не услышал.
     Где-то затрубил верблюд. Близость животного обрадовала Моисея. Уже давно казалось, что во взгляде животных он находил больше тепла и нежности, чем в глазах людей. Он поспешил дальше. И увидел, что у одного из костров собралось много людей. Моисей не знал никого.
     - Будь он проклят, окаянный! - пробасил один из них, пожилой.
     «Обо мне, - подумал Моисей. - Но как развратил народ Аарон, брат мой, развратил на посрамление врагам их»...
     Пожилой продолжал свои проклятия.
     - Разве он спрашивал, выводить меня из Египта или нет? А тебя спрашивал?
     - И меня не спрашивал... - подтвердил тот, к кому обратился пожилой.
     - Вот и я говорю... Мы все верили фараону... Что он, для себя старался? Пирамидку бы и без нас получил... По чину... Ну-ка, вспомни, кругом был голод, на ослах пахали... А теперь - колесницы... корабли... И сам жил скромно... Бывало наденет простой серый плащ, мягкие кожаные сандалии на босу ногу...
     - А дачу в оазисе забыл?
     - Далась тебе эта дача! Даже комиссия по привилегиям не возражала: фараон там послов заморских принимал... А как его все боялись: и азиаты, и ливийцы, и филистимляне... Боялись, но уважали... Потому и был при фараоне порядок, попробуй, опоздай на стройку... Тут бич и защелкает... Конечно, жили скромно... Зато были котлы с мясом... Всем поровну... И нам, ветеранам Египта, обидно и стыдно, когда очерняют наше славное прошлое и фараона в особенности... Ну, сотворили тельца! Так от Б-га же не отказались?! Не от злонамеренности отклонились от путей Господних, а от растерянности и страха. И откуда нам, людям, знать - праведны или не праведны мы, глупые человеки, перед Богом.
     Моисею казалось, что мысль его тускнеет, точно огонь, который не хочет разгораться. Но, слушая мужчину, он понимал: раб есть, не хватает бича...
     Ему вдруг захотелось войти в палатку пожилого, посмотреть на спящих детей, но тут же передумал: палатка раба даже в отсутствии раба полна страхом.
     Но какова гордость за свое рабство - кричит на всю площадь: я - раб, я раб! И не стесняется, наоборот, верно, думает: сейчас все соберутся, чтобы помазать ему голову елеем. Рабы, которые признают единственное - право кулака, сами держат кулаки в карманах... Что им любовь к ближнему, что любовь к братьям, когда они предпочитают любовь к сестрам?!..
      И он снова стал думать о верблюдах, собаках, обезьянах. И было вольготно его мыслям...
     Раздумывая, Моисей двигался дальше.
     - Конечно, - рассуждали у другого костра, - благими намерениями устлана дорога в ад. Желать быть свободным - одно, а что это такое и как стать свободным - вот вопрос? У Моисея ведь нет никакого перспективного плана по выводу нас из египетского плена, да если бы и был, то с кем бы он его согласовывал? Конечно, у него, светлая цель, но все-таки главное - желание покрасоваться (галстук в зеленую крапинку!), прославиться, войти в историю не кем нибудь, а Пророком в оранжевой жилетке - не меньше!.. Скажите, у него есть хоть одна бесспорная идея? Я уже не говорю, какой ценой все дается! Ну вспомните наш выход из плена. Ведь были уничтожены все первенцы в Египте! А что с того, что наши первенцы уцелели? Как подумаешь, чего стоит наша сомнительная свобода, наш путь к земле Ханаан, которая еще неизвестно, существует ли на самом деле! Нет и не может быть свободы, которая стоит на крови детей, на крови египетских первенцев... На крови детей всех народов мира!
     Кругом зароптали, зашумели, женщины заплакали.
     Моисей думал: если бы верблюды, лошади, ослы были одарены человеческим разумом, то они, возможно, владели бы всем миром...
     И еще припомнил: «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства».
     Господь говорил с ним лицом к лицу, как говорил с другом своим, а они, люди, отворачивают от него лица! Неужто не понятно главное: «Бог твой». Твой! Разве не чудо? Бог всего сущего, «Сотворивший небо и землю», Демиург, оказался таким близким, что Он - мой Бог: «Боже! Ты Бог мой». Разве не видели сыны Израиля, как египтяне обращались к своему главному Богу через множество посредников. И говорили одни и те же льстивые слова сначала одному, потом другому, третьему...
     Как тут не упасть на землю от изумления, как же не поразиться до обморока: каждый отныне имеет право и обязанность непосредственно собеседовать с Ним, со Всевышним, с Богом! Те, кто стоит того, и даже те, кто не стоит - всем Он Собеседник. Безумие - вообразить, будто те, кому не повезло, дальше от Бога. Всем и каждому дал он свои Десять заповедей, Декалог. Десять заповедей, как пальцев на руках человека. Невозможно нарушить одну из них, не оскорбляя все десять, как невозможно отсечь один палец, не причиняя боли всему телу...
     Но может ли получить заповеди раб? Чтобы человек, умел делать то, что хочется, он должен научиться не делать того, что нельзя. И если нет стыда, что защитит Лицо его?
     «Они - не верят в Б-га!» - вдруг с ужасом подумал он.
     - Ну и что, - услышал вдруг Моисей, - зато Б-г в них верит...
     Он оглянулся, но рядом никого не было.
     И снова загрустил: сейчас они снова начнут твердить о жажде, о воде, но у реки для них - только один берег. Они хотят подняться на гору, чтобы убедиться, есть все-таки Ханаан или нет? Но гора, как мираж. А их путь - в запустении и пыли. И народ не имеет никакой земли, стараниями бесчисленных врагов - он просто рассыпанная нитка жемчуга...
     И Моисей громко воскрикнул:
     - О, Бог мой, помоги! Ведь на кого-то надобно опереться...
     И снова услыхал тихое, но внятное:
     - На тех, кто не видит и не слышит...
     - На тех, кто не видит и не слышит? Что говоришь ты, Боже?! Ну посмотри, кто есть у твоего народа по эту сторону могилы?! Слепой Эзра, такой старый, что, кажется, родился еще в те времена, когда душа была бессмертной! Из-за скаредности его оставляли жены, дети, внуки. С тех пор он считает, что от людей надо укрываться в крепости, а самая лучшая крепость от ударов судьбы - это могила...
     Второй - Иосиф, глухой и слепой отроду. Он точно родился с влечением ко злу, с багровой полоской на шее и веревкой. Люди обвинили его в двоеженстве, но Моисей спас его, доказав, что у Иосифа три жены, а не две...
     Так... на кого опереться? Ведь даже Б-г должен требовать от людей услуг по их возможностям, а не по своему или нашему желанию. Заповедь предлагает абсолютный выбор: или - или.
     Либо Сущий - либо Хозяин.
     Либо Отец - либо Благодетель.
     Либо семья, забирающая всю жизнь без остатка -либо бесчисленное множество прелюбодейных связей.
     Либо Воля - либо ее осколки...
     Бог - есть огонь подающий. Символ любви - огонь. Но огонь и грозен. Б-г ревнив. И любовь его - ревнивая. Он живой и потому-то его можно и оскорбить...
     Размышляя о совете Яхве, Моисей все больше и больше понимал, что великая мудрость кроется в словах Всевышнего. Главное - нащупать скрытый смысл. Дождь всегда идет, когда мы в пути или когда мы сушим белье. То, что мы ищем, находится непременно в самом дальнем кармане.
     Неожиданная мысль посетила Моисея: разве он был хоть раз в жизни свидетелем, чтобы человек умер от радости?
     Дальше он уже думал в нужном направлении. И вспомнил молодую израильтянку: он залюбовался ею во время особо трудного перехода. Она кормила грудью ребенка, играла с ним. И ребенок улыбался и удивленно таращил глаза на этот странный мир. Хорошо ему было. Он ничего не видел, ничего не слышал и вскоре заснул...
     «Ничего не видел, ничего не слышал...» Так вот в чем дело! Наконец, он поймал мысль Всевышнего! Только новорожденные, которые еще ничего не видят и не слышат, свободны. Они не помнят ни фараона, ни его жестокостей, ни его жалостей, ни его доброты. Они не помнят котлов с мясом, надсмотрщиков, не знают синего египетского неба. Ни этой молитвы из книги Скрытого Жилища: «Блажен, кто живет в Фивах, блажен, кто в Фивах умирает». Они родились на свободе и должны быть свободными. Им прийти в Ханаан. А те люди, что его окружают... Что ж, они действительно имеют меньше, чем желают, но они имеют уже сейчас много больше, чем заслуживают...
     Моисей первый раз за день улыбнулся. Они правы. У него никогда не было плана, как вывести их на свободу. Теперь у него есть такой план. И он его исполнит, даже если на осуществление понадобиться тридцать, сорок лет. Он будет идти в землю Ханаан столько, сколько потребуется для того, чтоб умерли все, выросшие в рабстве...
     Но он никому не скажет об этом.
     Он будет молчать. Потому что сейчас, чтобы заставить их слушать, им надо отрезать уши, не иначе...
     Моисей снова улыбнулся. Теперь уже широко, и даже горькая мысль, что и ему самому не суждено увидеть земли Ханаан, не огорчила его.
     До утра он ходил по лагерю и слушал рассказы о себе самом. Он даже о своей жене Циппоре кое-что услыхал, что было бы ей самой небезынтересно.
     Но тяжесть уже спала с его души.
     Было легко. И впереди - ясная надежда.
     Я вздрогнул. Автобус сильно тряхнуло. Вокруг стояла полутьма, лишь изредка прерываемая огнями. Мы подъезжали к египетско-израильской границе.
     Еще немного и - дома!
     И тут я, наконец, вспомнил слова моей подруги-писательницы, которые я так и не разгадал за все время путешествия. Поначалу то был приятный женский смех, но после моего вопроса, дескать не страшно ли, если наш исход из Египта придется на шабат, я явственно услыхал ее ответ:
     - Ециа ми Мицраим тамид тов! *
    А через неделю, мусульманские фанатики хладнокровно
расстреляли автобус с греческими туристами в Гизе, приняв их за израильтян.
     Как говорится, правители - способны на все, народ - на все остальное.
                                                            Ашкелон - Берлин - Каир -
                                                            Александрия - Ашкелон.
                                                            Январь - август 1996 года

     Прмечание:
     * Исход из Египта - всегда хорошо! (ивр.)

<.................................>

_______________________________________________________________________________________