.
2. Проблема письменного прототипа
древнегрузинского письма «Асомтаврули».
Греческая основа древнегрузинского алфавита
Создание древнегрузинской алфавитной
письменности по образцу греческого письменного прототипа, происхождение
ее от греческой системы письма можно устаиовить на основании целого ряда
внутренних структурных показателей древнегрузинской письменной системы.
Древнегрузинская письменность была создана
для письменной фиксации грузинского языка определенного периода путем выражения
основных звуковых единиц языка с помощью специальных графических символов.
ДРЕВНЕГРУЗИНСКАЯ ПИСЬМЕННОСТЬ
«АСОМТАВРУЛИ»
Заметной спецификой звуковой системы грузинского
языка на всем протяжении его развития является поразительный фонетический
консерватизм системы, сохраняющей звуковую структуру грузинского языка
древнейшего периода до наших дней без заметных фонетических преобразований.
Этим и объясняется в значительной степени то, что грузинская письменность
сохраняет в полной мере однозначность соответствий между звуковыми единицами
языка и графическими символами письма как в парадигматике, так и синтагматике,
что является одной из основных характеристик вообще алфавитной системы
письма при ее создании и на начальных этапах ее развития*.
Как было отмечено выше, первым и обязательным
этапом в процессе создания письменности, и в особенности алфавитной системы
письма, является предварительная сегментация звуковой системы языка на
отдельные звуковые единицы, которые должны быть выражены с помощью особых
графических символов. В сущности от этого предварительного анализа звуковой
стороны языка зависит характер и степень функциональной адекватности письменной
системы звуковым противопоставлениям, которые должны быть выражены на письме.
Чем более последователен и полон предварительный звуковой анализ языка,
тем более совершенна письменность, отображающая звуковой состав, тем более
соответствует она целям графической фиксации языка.
Изучение с этой точки зрения древнегрузинской
письменности Асомтаврули показывает, что создатель грузинского алфавита
с поразительной точностью и полнотой передает звуковые противопоставления
современного ему грузинского языка; с исчерпывающей полнотой учитывает
он .звуковой (фонемный) инвентарь, передача которого на письме необходима
для адекватного выражения грузинского языка.
Звуковой инвентарь грузинского языка настолько
полно отображен в древнегрузинской письменности Асомтаврули, что
в дальнейшем грузинская письменность не претерпевает особых структурных
изменений (скажем, добавления знаков для обозначения звуковых противопоставлений,
остававшихся невыраженными в старой системе, как это имело место, например,
в позднегреческих системах письма по сравнению с архаической греческой
системой
(об этом также читай Гл. II -1 и Примечание
№3 (6) ).
Какая письменная система служит для создателя
древнегрузинского алфавита моделью, письменным образцом, по которому были
выделены в грузинском звуковые единицы и расположены в определенной последовательности,
отражающей парадигматику системы-прототипа; по какой системе был построен
вновь созданный грузинский алфавит? Это и есть в сущности проблема происхождения
древнегрузинской письменности Асомтаврули, сведенная к решению конкретной
задачи - установлению того, на какую письменную систему опирается
Древнегрузинская письменность как на свою письменную модель, или прототип,
определивший ее строение и парадигматику.
В качестве системы-прототипа в указанном выше
смысле для древнегрузинской письменности вообще можно было бы предположить
два основных письменных источника - старосемитскую письменность (или восходящие
к ней другие семитские письменные системы, ср. 
1949) или греческую алфавитную письменность (или восходящие к ней другие
алфавитные системы письма, ср. Gardthausen 1879; 
1929 и др.).
В любом случае (т. е. при допущении семитского
или греческого письменного прототипа) заранее ясно одно: при соотнесении
этих систем со звуковыми единицами грузинского языка, в грузинском, характеризующемся
более богатым консонантизмом, выделилась бы целая группа согласных, не
находящих фонетических эквивалентов в сопоставляемых системах. Такие грузинские
согласные можно считать «добавочными», специфическими звуками с точки зрения
звукового состава системы-прототипа.
Таким образом, в процессе создания древнегрузинской
письменности при соотнесении звуков грузинского языка со взятой за образец
системой письменности все множество звуковых единиц грузинского языка должно
было разделиться на две части. Первая и основная группа звуков определялась
бы звуковыми единицами сопоставляемой системы: эти звуки должны были бы
распределиться сообразно с парадигматикой системы-прототипа. Вторая группа
звуков включала бы в себя звуковые единицы, специфические с точки зрения
сопоставляемой системы-прототипа, и поэтому добавочные по отношению к основной
группе, определяемой характером исходной письменной системы. Поэтому проблема
происхождения древнегрузинской письменности характеризуется двумя основными
аспектами: это, во-первых, установление того письменного прототипа, по
образцу которого должна была сформироваться основная часть грузинского
алфавита, и, во-вторых, выявление тех письменных источников и принципов,
по которым должна была быть образована дополнительная часть алфавитного
ряда и добавлена к основной части для создания единой письменной системы.
Таким образом, проблема происхождения древнегрузинской
письменности получает на этом этапе исследования еще более конкретное содержание
и сводится к выяснению того, по какому письменному образцу была сформирована
основная часть древнегрузинского алфавита, или точнее, какой письменный
прототип - семитский или греческий - определил внутреннее строение и структуру
«основной» и соответственно «добавочной» частей древнегрузинского алфавита.
Понятно, что принятие греческой или семитской
письменной системы в качестве основного письменного образца и прототипа
по разному бформило бы «основную» и «добавочную» части вновь создаваемой
письменности, придало бы этим составным частям единой системы различный
характер с точки зрения их звукового состава и парадигматической структуры.
Сравнение с этой точки зрения семитской и
греческой систем письма с грузинской письменностью проявляет генетическую
связь последней с греческой системой и исключает происхождение ее
от семитской системы письма. В процессе создания древнегрузинского
алфавита греческая система письма должна была быть использована в качестве
письменной модели, по образцу которой должны были быть выделены звуковые
единицы в грузинском и распределены в определенной алфавитной последовательности.
Допущение греческой системы в качестве письменного прототипа при создании
древнегрузинского алфавита делает вполне понятными структуру и характер
«основной» и «добавочной» частей древнегрузинского алфавитного ряда: в
добавочной части оказываются лишь те звуковые единицы грузинского языка,
которые не имеют фонетических соответствий в греческом.
При допущении семитской системы в основе древнегрузинской
письменности ее «основная» и «добавочная» части характеризовались бы совершенно
иной структурой и построением.
Вместе с тем следует отметить, что все те
характерные структурные особенности, которыми греческая письменная система
отличается от старосемитской и которые возникли на собственно греческой
почве при создании греческого письма из старосемитского или в процессе
его последующего развития, всецело и полностью отражены в древнегрузинском
алфавите. Все это явственно свидетельствует о происхождении древнегрузинской
алфавитной системы из греческой письменности, а не непосредственно из семитской
системы письма.
Сопоставление древнегрузннской письменности
с семитской и греческой системами выявляет отличный от семитского строй
древнегрузинского алфавитного ряда и совпадение его в основном с греческой
парадигматикой, которая и должна была послужить письменной моделью для
создателя древнегрузинского алфавита.
*) Во многих изначально алфавитных системах письма, созданных
для адекватного выражения звуковой стороны языка, в результате более или
менее значительных преобразовании звуковой системы написание слов уже не
отображает полностью их реального произношения; звуковая синтагматика языка
все более отдаляется от графической синтагматики, отражавшей звуковой облик
соответствующих слов при создании алфавитной письменной системы и на ранних
этапах ее развития, пока все еще сохранялся древний фонетический облик
слов (ср. Pulgram 1976:7; Gelb 1980:11). В таких более поздних
алфавитных системах графический облик отдельных слов представляет собой
уже в сущности условный знак для выражения их звуковой стороны. Отдельные
графические символы в таких системах могут выступать в синтагматике уже
не как выразители отдельных звуков-фонем, а в качестве графических элементов
некоторой синтагматической совокупности, выражающей звуковую сторону целого
слова (ср., к примеру, написания отдельных слов в современном английском
или французском). Логическим завершением такого несоответствия в развитии
фонетической стороны языка и древней синтагматики письма может быть превращение
алфавитной по происхождению письменности в «квазилогографическую» систему
с отдельными знаками или синтагматическими группами знаков, выражающими
целые слова (при полном несоответствии между звуковыми значениями этих
знаков и звуками, составляющими эти слова). Письменность как бы порывает
всякую связь со звуковой стороной языка, превращаясь в независимую от языка
систему с определенным количеством графических символов и особыми правилами
синтагматики, отражающими древнюю звуковую синтагматику. Только в этом
смысле можно говорить об автономности системы письма по отношению к звуковому
языку (ср. Uldall 1966; Vachek 1966).
<............................................>
_____________________________________________________________________________________
|