.
Инна
Первый раз я увидела
эту девочку, когда делала в здании муниципалитета выставку
керамики своих детских групп. Ей было лет пятнадцать.
Я обратила внимаиие иа то, какими глазами Инна смотрела на работы детей,
как ей хотелось создать что то иодобное самой.
Мы разговорились. Нина
была искренняя и притягательная, от нее исходило ощущение чистоты и мечтательности.
Потом на несколько лет я потеряла из виду. Периодически
встречала ее иа выставках. Видела, с какой гордостью
и достоинством она держалась. Было видно, что Инна ощущает свою сопричастность
ко всей этой праздничной атмосфере.
Я иногда тихонько
наблюдала за ней. Было интересно видеть, как все ее мысли и чувства отражаются
на лице, как она впитывала в себя атмосферу праздника, царившую на этих
наставках. Прошло два года, и Берта вдруг позвонила
и попросила позаниматься с Инной несколько месяцев до того. как Инна пойдет
в армию. Я была рада позаниматься с ней, но
только что можно было успеть сделать за
несколько месяцев. Оказалось немало.
Теперь это была уже
не та мечтательная девочка с огромными карими глазами,
необыкновенно глубокими. Теперь это была энергичная
целеустремлённая девушка. От неё исходило ощущение силы и чистоты. Вообще,
внутренняя чистота была одной из
отличительных черт её характера. Сейчас эта девочка
знала, чего она хочет и к чему стремится.
Начались занятия и это
было просто удовольствие. Я держала её руку на глине, когда объясняла урок,
и чувствовала живое тепло и энергетику, от неё исходящую. Мы говорили обо
всём на свете; о живописи и керамике, о психологии и философии, просто
о жизни. Инна
рассказывала мне о своём любимом парне, о планах
на будущее. Когда после урока я
провожала её на автобус, за ней, как правило,
увязывались несколько собак, её очень любили животные.
Потом Инна ушла в армию,
но продолжала какое-то время посещать уроки. Она приходила
ко мне полумёртвая от усталости, но упорно продолжала
работать над своими вещами,
и вместо обычных полутора часов, урок длился
три-четыре, а иногда и пять часов подряд.
Она пыталасьуспеть сделать как можно больше,
как будто чувствовала, что у неё слишком мало времени
Я любила эту девочку,
было в ней что-то такое, что задело меня до глубины души. Ещё она обладала
такой особенностью, что даже при телефонном разговоре с ней, абсолютно
четко представлялось её лицо. Это был очень яркий и красивый человек, причем
красота была и внешняя и внутренняя. С какой теплотой Инна говорила о своём
отце, как гордилась матерью.
После того как она уже
не могла заниматься у меня из-за армии, мы всё равно
периодически встречались. Я уже больше никогда
не теряла её из виду. Я всегда удивлялась,
как полно и насыщенно она жила, как много успевала,
и как полностью отдавалась тому, чем занималась. Казалось, для неё нет
ничего второстепенного, всё важно...<........>.
Последний яркий момент
это её свадьба... ...<........>... ...Инна просто летала над залом,
как будто она знала и видела нечто большее, чем все остальные люди, нечто
доступное только ей одной. Но и после свадьбы мы часто сталкивались с Инной
то в автобусе, то в городе.
Говорили о жизни, о её планах. Ей очень хотелось
увидеть то, что я делала у себя в мастерской. Инна училась в михлале, где
преподаёт мой муж. Он говорил мне, что это очень способная девочка, что
её любят и уважают ребята.
Мне не хочется как-то
специально заканчивать это письмо, как и не верится, что наши с
Инной отношения закончились. Так много осталось
несделанным, так о многом ещё надо поговорить. Остались книги и фильмы...
...<........>... ...осталась музыка, остались её вещи,
рисунки, картины, её цветы и её собака, а вот
она уже ушла.
Ушла туда, куда уйдём
мы все в своё время. Она уже узнала то, что нам ещё только
предстоит узнать. И навсегда осталась яркой,
красивой, немного недошедшей до 25 своих
лет. Как это все-таки невероятно...
Женя Финкельштейн.
Художник. Июль 2001года.
_____________________________________________________________________________________________
|