.
Коммуналка
1. Дом «Саламандры»
...А в коммуналке, как во время оно,
из двери справа – крики стадиона,
из двери слева – Пугачёвой пение,
соседский мальчик топает ногами,
его папаша где-то отбывает,
его мамаша мясо отбивает,
и телефон трезвонит в этом гаме,
и кто-то слышит это, тем не менее.
Паук на высоте четыре метра,
утюг чугунный, будто в фильме «ретро»,
никак нормальный всё не заведут...
На кухне поутихли пересуды,
а был вчера скандал с битьем посуды
и с жалобой в товарищеский суд.
– Ах, это бытовизм? Вы правы, правы,
но где ещё понаблюдаешь нравы,
как тут? Нигде! Так пользуйся пока, –
твержу себе, – осмысливай контрасты:
с толстухой той ругалась столько раз ты,
но заболела – и она, не кто-то,
вдруг предложила свежего компота,
и хлеба принесла, и молока...
2. Старики
Он кричит – в чём душа только? –
жалкий,
выцвел весь, иссох, как паук,
и несётся по коммуналке
этот визг, почти ультразвук.
Что кричит!
Да она-то, глухая,
лишь одно и слышит – кричит.
Пробормочет: «Обстиран, сыт...» –
и на кухню бредёт, вздыхая.
«Во-о-он!» – вдогонку.
Господи боже,
всё никак не закроет рот...
Ну хоть сутки прожить он сможет
без неё, без её забот?
А умрёт – тиран, кровопийца! –
добрым словом не помянём...
Но недолго ей проскрипится
без него,
без забот о нём.
3. Дверь напротив
– ...Это брат мой, Андрюшею звали,
где лежит – и не знает никто.
A вот это второй, что в деревне,
у того уже внучка большая,
тоже карточка где-то была.
Вот сестра моя, Шура, с детями.
Это с братом она, это с мужем...
Шуру все мы, как мать, почитали,
померла позапрошлой зимой.
Это, в форме, племянничек мой,
Шурин сын.
А вот этот, с гармошкой,
это есть мой супруг благоверный,
мы полгода всего с ним и жили –
потонул в тридцать пятом году.
Погоди, и себя я найду.
Ну-ка, это вот кто, угадай, а?
Кудри штопором, юбочка клёш.
Не поверишь, какая худая,
а уж глупая-то – молодая!
В двадцать лет не наивный кто ж?
Видишь – «Ане на память от Тани»?
И храню, нет бы в клочья порвать –
обокрала меня в Казахстане,
рубль железный остался в кармане...
Это Вовка, племянник, опять,
и двойнята его, Коля с Валей.
Тут вот братовы дочка и зять –
голубки, ну ни дать и не взять! –
расписались как раз и прислали.
И живут. Двадцать лет – а живут!
Это с фабрики нашей девчата,
на себя не похожа я тут,
вон стою, отвернулась куда-то.
А вот это одна медсестра,
помогла мне в голодные годы...
Как скажу, что давно мне пора,
что зашла я за ложечкой соды?
<..........................>