.

Александр М. Кобринский

Когда тайное становится явным
[об убийцах Дмитрия Кедрина (гипотеза)]

В переписке Гаврилы Никифоровича Прокопенка с Кедриными одна из тем – литературный Днепропетровск. Начало переписки восходит к 1977 году. Что мне было известно о Гавриле Никифоровиче в те далекие 70-е, когда мы оба посещали литературное объединение им. Кононенко при Днепропетровском отделении СПУ? Только лишь то, что он бывший морской офицер, прошедший войну. Всегда строгий, стройный, резковатый и подтянутый – почти официальный. И ни малейшего намека с его стороны на знание русского языка. Говорил только на украинском и, будучи старше меня на 17 лет, воспринимался мною, как слишком взрослый для понятия – начинающий поэт. И когда Гаврила Прокопенко, в редких случаях нашего обоюдного общения, давал мне понять, что он под «колпаком» органов госбезопасности не менее моего, такие «разговорчики» со стороны бывшего кадрового офицера воспринимались, как провокационная попытка вызвать собеседника на откровенный разговор. И только сегодня, мне, перекочевавшему в новое столетие, открылось из переписки Гаврилы Никифоровича с Кедриными, что он, при бывшем своем офицерстве, не являлся членом партии и прекрасно – на профессионально-филологическом уровне – владел не только украинским языком, но и русским. И, кроме этого, все перипетии его напрасных попыток в течение более четверти столетия издать свои переводы Д. Кедрина на украинский язык помогли мне увидеть сокрытую сторону медали во всей ее реалистической полноте: Гаврила Никифорович Прокопенко – честнейший, добрейший и тончайшего ума человек. А это в печальной совокупности означает только одно – за ним действительно была организована слежка. Его титанический труд по переводу на украинский творческого наследия Д. Кедрина подвергался целенаправленно унизительному умалчиванию и отчуждению не только в Днепропетровске, но, можно сказать, в пределах всей советской Украины.
И теперь пришла пора задать вопрос – откуда такая неприязнь и в чем ее причина?
И ответ, конечно же, находится за пределами переводческого интереса Гаврилы
Никифоровича к творческому наследию любимого им поэта и коренится в самой
возможности постижения тайны насильственной смерти Дмитрия Кедрина. Кедрин,
как поэт, к тому времени(70–80 гг.) получил широкую известность. Его произведения
издавались (на русском языке) отдельными тиражами в престижных московских
издательствах, его драма в стихах «Рембрандт» ставилась в столичных и городских
театрах России. Отсюда и вытекающее утверждение, что не перевода Д. Кедрина на
украинский язык опасались днепропетровские кукловоды, но раскрытия жесточайшего преступления, все узловые нити которого, судя по ходу переписки, ведут из Москвы к Днепропетровску. В своем эссе «Тяжело умереть, любя землю» (опубликована в газете «Подмосковье» 23 сентября 1995 г.) Светлана Кедрина пишет: «Незадолго до смерти
к нему явился близкий друг по Днепропетровску, ставший в эти годы большим
человеком в Союзе писателей и немало помогавший нашей семье, и предложил папе
доносить на своих товарищей: «Там знают, что все считают тебя порядочным
человеком и надеются, что ты им поможешь... » Отец спустил приятеля с крыльца, а
тот, встав и отряхнув брюки, с угрозой в голосе произнес: «Ты еще об этом пожалеешь».
Кедрин, как известно, ушел из жизни 18 сентября 1945 года. Из
писателей-днепропетровцев, с которыми он мог общаться в 1945 году могли быть
Михаил Светлов (Шейкман), Михаил Голодный (Эпштейн), Марк Шехтер и Александр
Былинов (Бейлинов). Трое из четырех названных жили в Москве, а последний мог
время от времени появляться в СП СССР, как Уполномоченный в делах правления
СПУ по Днепропетровской области (приступивший к своим обязанностям на этой
должности в 1945 году).
Я упомянул здесь всех троих не в качестве подозреваемых в подлом предложении
Дмитрию Кедрину работать на КГБ и в последовавшей угрозе, но, прежде всего
потому, что все трое имеют прямое отношение к Днепропетровску и Дмитрия Кедрина
не могли не знать, и не могло оказаться так, чтобы они с Дмитрием Кедриным не
встречались.
Из всех троих мне лично знаком Александр Былинов (по Днепропетровску). При
встрече мы кивали друг другу, но в беседу никогда не вступали. Он был намного старше
меня. Иногда выступал перед нами, начинающими авторами. Помню одно его
высказывание, нехарактерное для коньюнктурствующего писателя: «Для того, чтобы
добиться успеха, как показывает опыт, – сказал он, с некоторой горечью в голосе, –
надо переезжать из провинции в столицу». И, конечно же, когда он это говорил, он имел, вероятно, ввиду названных мною писателей.
И еще одно весьма любопытное сообщение Светланы Кедриной в эссе,
опубликованном в газете «Подмосковье»: «Когда мама попыталась обратиться ко
Льву Шейнину, чтобы он взялся за расследование трагической гибели отца, тот
посоветовал ей заняться воспитанием своих детей». (подчеркнуто и выделено А. К)
Здесь нашему современному читателю следует напомнить, что писатель Лев
Романович Шейнин в 1935–1950 исполнял обязанности начальника следственного
отдела Прокуратуры СССР. И явное нежелание Шейнина ворошить причину и
обстоятельства гибели поэта и наставительно «добрый» совет жене Кедрина «заняться воспитанием своих детей» говорит о том, что за ширмой отказа взяться за
расследование стоят государственно влиятельные люди.
Светлана Дмитриевна Кедрина в этом же эссе сообщает некоторые важнейшие
детали, непосредственно предшествовавшие убийству отца: «Последним, кто видел
Дмитрия Кедрина, был Михаил Зенкевич, с которым отец неожиданно столкнулся в
центре Москвы. Они давно не виделись и решили заскочить в пивной бар на улице
Горького, напротив нынешнего кинотеатра «Россия». Когда они сидели за столом, к
папе несколько раз подходил какой-то мордастый верзила и просил прикурить. Папа
каждый раз вытаскивал зажигалку и подносил к папиросе незнакомца, в последний раз
уже с некоторым раздражением, потому что тот отвлекал его от разговора. Выпив пива,
приятели вышли на улицу, и папа заторопился на трамвай, сказав, что «жена после
болезни слаба и надо домой». Когда отец поднялся на площадку трамвая, Зенкевич
заметил, что мордастый верзила последовал вслед за Кедриным». (подчеркнуто и
выделено А. К.)
Нас, здесь, по данному факту интересует единственный вопрос – почему судьба
распорядилась так, что именно Зенкевич встретился в этот трагический день с
Дмитрием Кедриным и можно ли обозначить в невольно отмеченном «именно»
какие-либо причинно-следственные связи?

В биографии поэта Михаила Зенкевича настораживает прежде всего то, что он
(юрист по образованию) вступает добровольцем в Красную Армию и служит в
должности секретаря полкового суда, а затем секретаря ревтрибунала Кавказского
фронта (1919–1922).

А теперь сведем в Таблицу № 1 некоторые сведения исторического характера,
которые, казалось бы, находятся в стороне от темы нашего исследования:

Таблица № 1 (выделено и подчеркнуто А. К.)

4 февраля 1920	В. И. Ленин по прямому проводу направляет записку И. В. Сталину с сообщением о решении ЦК РКП (б) не настаивать на его поездке на Кавказский фронт при условии, что все его внимание будет сосредоточено на обслуживании этого фронта, подчиняя ему интересы Юго-Западного фронта.
20 февраля 1920	В. И. Ленин получил телеграмму И. В. Сталина о том, что укреплением Кавказского фронта должен заниматься не он, а РВСР, и в ответной телеграмме Сталину посоветовал «не препираться о ведомственных компетенциях», а ускорить отправку подкреплений на Кавказский фронт.
20–21  сентября 1920	на заседании пленума ЦК РКП (б) были обсуждены вопросы: о 1-й Конной армии; предложение главкома назначить М. В. Фрунзе командующим Южным фронтом, С. И. Гусева – членом РВС фронта; о работе И. В. Сталина на Кавказском фронте.
15 ноября  1920	член РВСР И. В. Сталин в телеграмме из Баку сообщил В. И. Ленину об успешной борьбе с бандами на Кавказе и о необходимости усиления подкреплений Кавказскому фронту для обороны Баку.
29 мая 1921	РВСР отдал приказ о расформировании Кавказского фронта.

Исходя из представленной таблицы, мы утверждаем, что И. В. Сталин, принимавший
самое активное и руководящее участие не только в буднях и насущных потребностях
Кавказского фронта, но в близком будущем как в самой жизни, так и в насильственной
смерти неугодных «инженеров человеческих душ»; с личностью, являвшейся
незаурядным поэтом и в то же время секретарем ревтрибунала, был знаком не
понаслышке. И отсюда сама по себе всплывает гипотеза, что поэт Михаил Зенкевич в
день гибели Дмитрия Кедрина с ним встретился не случайно, но такая встреча могла
быть запланирована с подачи И. В. Сталина. Это вовсе не означает, что М. Зенкевич знал причину и конечную цель своего «задания». Все было гораздо проще – вызвали в органы госбезопасности и вежливо попросили встретиться с Дмитрием Кедриным, – и распить
со своим другом бутылочку. И встреча состоялась. А там уже были задействованы
подосланные убийцы – никакого отношения к Михаилу Зенкевичу не имевшие.
И еще одно обстоятельство, позволяющее сделать вывод, что Михаил Зенкевич был
в органах госбезопасности своим человеком. Во время войны Михаил Зенкеквич
эвакуировался из Москвы беспрепятственно по состоянию здоровья, а Кедрину в
эвакуации, несмотря на крайне слабое зрение, было отказано.
Итак, будем считать, что имя, отчество и фамилия главного преступника с большой
степенью вероятности установлена – это Иосиф Виссарионович Сталин. Не потому ли
поэт Владимир Замятин, узнав из каких-то источников устрашающее имя, сказал
Людмиле Ивановне, жене Кедрина: «Буду умирать, скажу тебе, кто убил Митю». И ушел
из жизни в том же 1945 году, так и не успев назвать имя убийцы.
За что же И. В. Сталин решил уничтожить Дмитрия Кедрина, на каких таких
произведениях поэта мог остановиться крючковато-злобный и садистический ум
«вождя народов». Достаточно поэмы «Зодчие», написанной Кедриным в 1938 году (в кульминационные времена сталинских репрессий). И в том же году трижды
опубликованной – в «Красной нови», в сборниках «День советской поэзии» и
«Победители». Подтекстом этого произведения является тонко проведенная
историческая параллель – после того, что «государь / Повелел ослепить... ...зодчих...
...запретную песню / Про страшную царскую милость / Пели в тайных местах / По
широкой Руси / Гусляры». И как же к «Зодчим» почти в том же ракурсе не добавить
повесть в стихах «Конь», написанную поэтом два года спустя (1940). К Федьке Коню
в кабаке подсаживается «некий хлыст» (стукач) Кузька и провоцирует его на
откровенный разговор и, когда «Конь, молчавший до поры, / Сказал: «От каменного
бати / Дождись железной просфоры!», Кузька позвал стрельцов и Федька Конь по
государеву указу был отравлен «На покаянье в Соловки».
И несомненно, что поэт осознавал, что вслед за такими произведениями может
последовать расплата, именно поэтому в том же «Коне» введение темы убийства
царевича Димитрия является пророческим предвидение Кедриным своей собственной
кончины:

Недавно в Угличе Димитрий
Средь бела дня зарезан был.
Но от народа Шуйский хитрый
Об этом деле правду скрыл,
Сказав: Зело прискорбный случай!
На все господня воля. Что ж
Поделаешь, когда в падучей
Наткнулось дитятко на нож?

Но вернемся к самому главному – к смысловому содержанию многолетней переписки
Гаврилы Никофоровича Прокопенко с женой Кедрина – Людмилой Ивановной и
дочкой Кедрина – Светланой Дмитриевной. Осевым тематическим стержнем этих писем являются переводы произведений Кедрина на украинский язык и безуспешная попытка публикации. Во вступительной статье «Дмитро Кедрін» Г. Н. Прокопенко пишет:
«Вийшли збірки Кедріна в Болгарії й Чехословаччині, добірки його віршів та поем в
Югославії, Угорщині, Англії, Франції. Боляче й соромно це констатувати, але в Україні «українського» Кедріна досі немає».
С целью экономии времени и места сведем в хронологическую Таблицу № 2
некоторые важнейшие моменты представленного на этом сайте эпистолярного наследия.

Таблица № 2 (в текстах письма выделено и подчеркнуто А. К.)

Фамилия	Дата	Текст письма
Г. Прокопенко	14 января 1982	Ну, а теперь о деле. Как я уже писал Вам, подборки переводов из Кедрина заблаговременно были отправлены в журнал «Вітчизна» и газ. «Літературна Україна». Из «Вітчизни» до сих пор – никаких вестей, а «Літературна Україна» перед Новым годом сообщила, что вследствие «перегруженности вряд ли сможет дать подборку к 4 февраля, а вот позже – планирует кое-что использовать. Я с этим не согласился – и написал М. Стельмаху^1 и Ив. Карабутенко^2 , прося помощи и содействия в публикации подборок именно к 75-летию Дмитрия Борисовича. Карабутенко мне пока не ответил. А Стельмах ответил вот что: «Мав розмову в «ЛУ» з приводу вшанування Дмитра Кедріна. Пообіцяли не забути». И только. Маловато. Настораживает, что про «Вітчизну» – ни гу-гу. А ведь Стельмах – член редколлегии этого журнала. ____________________________ Ирина Николаевна несколько раз спрашивала С. Р. Бурлакова^3 о том, как будем отмечать 75-летие Кедрина, но у него ответ один: «Я пока еще не согласовал». Этот человек ждет указаний свыше – тогда он двинется, а не будет указания, так ничего не будет. Письма Ваши Бурлаков получил, он совершенно здоров и находится в Днепропетровске. Не верится, чтобы он поехал на вечер в ЦДЛ, да и меня вряд ли командирует.
Л. Кедрина	8 марта 1983	Ждем «украинского Кедрина» в великолепных Ваших переводах. Почему бы не издать их в Днепропетровске, тем более из газет я узнала, что Ваше издательство славится. А о Кедрине забыли…
Л. Кедрина	16 марта 1983	Снова перечитала перевод из «Рембрандта», как мастерски Вы, Гаврила Никифорович, перевели одну из лучших глав драмы. Это первый перевод на украинский язык. Спасибо огромное, огромное...
Л. Кедрина	11 июля 1984	То, что Вы сделали, переведя на украинский язык стихи, поэмы и драму Кедрина – подвиг, и неужели в Дн-ске не могут это оценить?
Л. Кедрина	5 октября 1984	И все-таки мне как-то обидно, что днепропетровцы не могут издать у себя Ваши переводы Кедрина. Ай-ай, стыдно! Обходят стороной, а жаловаться некому.
Л. Кедрина	31октября 1984	На этой неделе у меня была из исторического музея Елена Валентиновна Аливанцева^4, я ей отобрала довольно большой материал для будущего Лит. музея. Хорошие фотографии, оригинальные рукописи Дм. Бор., массу газет, книг, журналов. Елена Вал. записала с моих слов тел. днепропетровцев, кот. могут помочь. Я спросила о Вас, знает ли она о том, что Вы много лет трудитесь, переводите стихи, поэмы и драму «Рембрандт». Я просила Елену Вал. помочь Вам с изданием Вашей книги в «Промине», поставить в известность Горком и Обком партии о Вашем великом труде. Она обещала все это сделать.
Л. Кедрина	Без даты	Надо, чтобы и в днепропетровском СП товарищи знали о Вашей гигантской творческой работе, чтобы знали и в Вашем издательстве, и в издательстве «Дніпро», чтобы об этом знали Леонид Вышеславский^5 , Борис Олейник^6, Дмытро Павлычко^7, Иван Драч^8, Виталий Коротич^9. Все они обещали мне, что «займутся» переводом на украинский язык произведений Кедрина. __________________ Уже много лет назад английский поэт Уолтер Мей по собственной воле перевел стихи Дм. Бор. на английский. В Москве, в издательстве «Радуга» (б. «Прогресс») лежит эта рукопись. Мэй поехал в Киев и сдал переводы из Кедрина в «Дніпро», в котором недавно вышел том антологии украинской поэзии в переводах У. Мэя и др. Мэй подарил мне этот сборник. ______________ Самое главное – издать Ваш сборник Кедрина на украинском языке. Вы отлично справились со своей задачей. Низко кланяюсь Вам в ноги за Ваш титанический труд, за беззаветную любовь к Кедрину.
Л. Кедрина	20 февраля 1985	Посмотрим, как киевские поэты отнесутся к Вашей просьбе, как откликнутся на мою мольбу помочь Вам издать этот сборник. Потом надо будет ехать в Киев, чтобы лично подтолкнуть это трудное дело… ________________ ... С. А. Волотковский... ...прислал мне газету... ...вырезку из «Днепра» о новостройке на ул. Кедрина (8.I I.85), «Днепр вечерний». В связи с тем, что я увидела в газете, вспомнила в каких невероятных условиях жил поэт. В ветхом дому, в котором занимал 10 кв./м. Без всяких удобств. Стены были фанерные, не до потолка... ...В маленьком уголке чадили две керосинки – наша и соседки-учительницы, тут же в комнате висел умывальник, Светочкин столик, за которым она играла. Тут же обеденный стол, на гвоздике под простыней – наша одежда. В таких условиях мы прожили более 10 лет. В этом уголке были написаны «Зодчие», «Рембрант» и многие стихотворения, вошедшие в Золотой фонд нашей поэзии.
Г. Прокоп-ко	1 марта 1985	Имею первую весть из Киева. Ответил Леонид Николаевич Вышеславский... ...Я ему писал по-русски, а он мне по-украински. Цитирую: 25. Лютого 1985 року. Дорогий Гаврило Н. Прокопенко! Перклади Ваші з Д. Кедріна – чудові. Я з насолодою прочитав їх. Я обов'язково своє слово скажу про Вашу працю у видавництві «Дніпро». Це все, що я можу зробити. Вплинути якось на них в іншій формі я не можу». Немного, конечно, но все же и это кое-что. Доброе слово тоже сила, особенно, если его повторять многократно и неустанно. Хотя следовало бы «повлиять» на издателей в «иной форме». Теперь подождем, что ответят Драч, Коротич и Олийник Борис (если вообще ответят, ибо они такие занятые люди, что и промолчат). ____________________ Дмитрий Борисович живет в Днепропетровске, в газетах, по радио то и дело звучит его имя. Вот я кладу в конверт свежую вырезку из «Днепра вечернего» – статью И. Пуппо^10, там речь идет о Леониде Гофмане. Пуппо называет его «одним из видных знатоков творчества Дмитрия Кедрина». Я не знаком с Л. Гофманом и сожалею, что мой образ жизни замкнутый. А вы знаете Гофмана? Слышали о нем? По-видимому, это интересный человек.
Л. Кедрина	22 сент. 1985	18 сентября у нас был Юрий Дмитриевич Бедзик^11. Он сказал, что издание на украинском языке Дм. Бор. в Ваших переводах – «дело его чести и совести». Юрий Дм. Взял у меня Ваш адрес и обещал в самое ближайшее время написать Вам об этом. Кроме того Юр. Дмитр. Заверил меня и Светлану, что Вам об этом напишут из издательства «Дніпро».
Г. Прокоп-ко	9 окт. 1985	Не хочется плохо думать о людях, но я почти уверен, что в моих неудачах (конечно же – временных) повинна злая воля местных тузов. Все же попытаюсь еще и еще напечатать «Рембрандта» в одном из республиканских журналов, предложить драму театрам. И со сборником испробую разные варианты. Сложа руки, сидеть не буду.
Л. Кедрина	21 декабр. 1985	Написал ли Вам Юрий Бедзик? Или кто-либо из Киева? Я болею остеохондрозом. После падения на улице у меня нарушился солевой обмен, вот второй год, как я без помощи не выхожу на улицу, без посторонней помощи. А где взять эту «постороннюю помощь»? Светочка далеко живет от меня. По моей просьбе – обязательно приезжает. Сейчас она занята переводом с укр. Д. И. Бедзика, отца Юрия Дмитр.
Л. Кедрина	5 марта 1986	Ох, Боже мой, когда справедливость победит? Оказалось, что Юрий Бедзик – болтун. Кому верить? Неведомо… Мне очень больно за Вас… Перевести всего Кедрина, а теперь надо еще «добиваться». Хотя бы днепропетровское из-во выпустило в свет на укр. яз. драму «Рембрандт».
Л. Кедрина	11 июня 1986	Из газет Вы, наверное, знаете, что теперь избран председателем Укр. СПУ Мушкетик Юрий Михайлович^12 (а был Загребельный^13). Может, теперь с публикацией Ваших переводов из Кедрина дела пойдут легче. Помощниками избраны Олейник Борис Ильич, ведь он обещал мне, что займется переводами из Кедрина, теперь пусть поможет опубликовать Ваши переводы (сообщаю его адрес: 252030, Киев, ул. Ленина, 39, кв.77).
Г. Прокоп-ко	27 норяб. 1986	Хоть и трудно, стараюсь кое-где бывать. Отдал «Рембрандта» в режиссуру Днепропетровского украинского драматического театра им. Шевченко. Читают. Просили узнать, где и когда ставили «Рембрандта».
Л. Кедрина	9 декабря 1986	«Рембрандт» шел в Иркутске, Красноярске (в ТЮЗЕ), в Москве, Ленинграде. В театре «Вайнемуйне» – г. Тарту – шла опера, музыку к которой написал известный композитор Эулген Капп. Не могу точно указать годы, но кажется, лет пять тому назад. На Красноармейской у меня хранятся журналы и газеты, в которых много писали, хорошо, об этих спектаклях. Обо всем этом будет указано в библиографическом томе, он должен выйти в начале будущего года в Ленинграде. Конечно, я Вам пошлю его.
С. Кедрина	4 августа 1987	Борис Кедрин усыновил Дмитрия, когда ему было 10 месяцев. Умер он, когда папе было пять лет. Тут три женщины (Ольга, Людмила и их мать Неонила) съехались и стали втроем воспитывать Митечку. Людмилу Дмитрий называл мамой, Ольгу – свою родную мать – Олей. Только после ее смерти (в 20 г. от тифа) Мите сказали, что Оля была его матерью... ...Бытует одна легенда об истинном отце Д. Кедрина, но она слишком фантастическая, поэтому расскажу при случае...
Г. Прокоп-ко	28 сент. 1987	Жаль, что в Днепропетровском украинском драм. театре пока не удалось продвинуть «Рембрандта». У них такой порядок, что даже мой перевод драмы режиссер Москаленко потерял.
Г. Прокоп-ко	23 октяб. 1995	Посылаю Вам августовский и сентябрьский номера нашего ежемесячника «Борисфен», в которых напечатаны мое слово о Дмитрии Борисовиче и 10 его стихотворений в моем переводе. Слово о Кедрине помещено в рубрике «Ми не лукавили з тобою». Это строка из стихотворения «Доля» Т. Г. Шевченко, дальше там такие слова: «Ми просто йшли: у нас нема Зерна неправди за собою». В этой рубрике печатаются материалы о мучениках тоталитаризма. В криворожском журнале «Кур’єр Кривбасу» (сентябрь 95) также напечатано это слово о Кедрине и еще 10 переводов. Следовательно, всего 20 переводов опубликовано.
Г. Прокоп-ко	3 декабря 1997	Только позавчера, 1 декабря, попала мне в руки Ваша книга «Жить вопреки всему», передал ее в местное отделение Союза писателей (для меня) поэт Игорь Пуппо, человек рассеянный и необязательный. Книга подписана Вами в июне. Где она блуждала полгода не ведаю.
С. Кедрина	16 деабря 1997	Меня недавно приняли в Союз писателей. Я долго сопротивлялась, как-то не видя в этом смысла, а потом согласилась.
С. Кедрина	21 июня 2005	Москва равнодушна, ей нужны только деньги и несколько имен, которые все время мелькают. Забыты и Заболоцкий, и Кедрин, и Федоров, и другие. По возможности пришлю Вам свою книгу о папе и один сборник, его я в свое время издала за свой счет, второй издала писательская организация, тиражом 90 экз., нет средств, все уже разворовали. _____________________ Мне уже 71 год, я перенесла тяжелую операцию – удалили всю щитовидку. Временами чувствую себя неважно. Оформляю инвалидность.

Выборка из переписки, представленная в виде Таблицы № 2, дает ясное понимание
трагедии талантливого человека, в течение 28 лет трудившегося над переводом
произведений Кедрина на украинский язык и безуспешно пытавшегося опубликовать
результаты своего труда, преследуя не корыстную, но только лишь благородную цель –
привнести в культуру родного народа творчество большого поэта – обогатить новыми горизонтами мышления.
Мы видим из этих писем, что жена Кедрина и его дочь делали все возможное, чтобы заинтересовать номенклатурных писателей Михаила Стельмаха, Бориса Олийныка,
Дмытра Павлычка, Ивана Драча, Виталия Коротича в издании этих переводов, но увы –
дело не сдвинулось с мертвой точки до полного крушения тоталитарного режима и
развала СССР. И здесь следует отметить, что и в постсоветские времена не нашлось ни
одного издательства, решившегося на издание книги переводов за свой счет. «Вибране»
из Кедрина увидело свет в 2005 году и не застало Г. Н. Прокопенко в живых.
Единственное, что удалось Гавриле Никифоровичу при жизни – после 18 летних усилий
в этом направлении – опубликовать 10 переведенных им стихотворений в
днепропетровском ежемесячнике «Борисфен» и 10 в криворожском журнале «Кур’єр
Кривбасу».
А ведь Дмиитрий Кедрин был в 70–90 уже признанным поэтом и широко издавался
на русском языке не только в России, но и на Украине. Чем же устрашали советскую
партократию переводы Кедрина на украинский язык? Анализ имеющегося в наших руках материала, говорит о том, что они боялись не украинизированного Кедрина, но, скорее
всего вдумчивого и настырного переводчика. Переписка с Г. Н. Прокопенко с семьей
Кедрина, по их мысли, могла натолкнуть его – бывшего морского офицера и
бескомпромиссно вдумчивого человека – на путь исследования истинных причин и обстоятельств гибели Кедрина: вот этого они больше всего боялись и, как показывает
смысловая часть переписки - особенно на Украине. И, в частности, в Днепропетровске,
где Дмитрий Кедрин жил в течение 18 лет, предшествовавших переезду в Москву.
Эта «невидимая», но очень ощутимая их боязнь говорит о том, что убийство Кедрина
было задумано и детально разработано в кремлевских апартаментах, но черновая работа
скинута на днепропетровский комитет госбезопасности с прагматикой вполне
объяснимой – чем дальше от Москвы будут проживать исполнители, тем меньше
разговоров будет в самой Москве.
И, в завершение этого краткого исследования, невозможно не заметить еще одного
факта. Из всех упоминаемых в переписке писателей и поэтов только Леонид Николаевич Вышеславский письменно откликнулся на работу, проделанную Г. Н. Прокопенко и, охарактеризовав ее положительно, на самом деле пытался повлиять результативно на публикацию переводов. К этому следует добавить, что, приезжая в Москву, он навещал
Людмилу Ивановну Кедрину и беседовал с ней о творчестве Дмитрия Борисовича и его
судьбе. Может быть ему удалось случайно что-либо узнать и проникнуть в тайну смерти
поэта? А иначе, как объяснить то, что он погиб в Киеве в декабре 2002 года при
невыясненных до сих пор обстоятельствах на 89-м году жизни. Его нашли на конечной
остановке маршрутки в Беличах. Несколько дней спустя поэт скончался в реанимации.

19 ноября 2005
___________
Примечания к Таблице № 2:

¹Михаил Панасович Стельмах (1912–1983) – романист, поэт, драматург (писал на украинском языке).
Закончил Винницкий педагогический институт (1933). Первый поэтический сборник «Добрий ранок»,
1941 г. был удостоен звания Героя Социалистического Труда (1972), депутат Верховного Совета СССР,
академик АН УРСР.

²Иван Федотович Карабутенко – перев. с украинского: работал в должности консультанта по
украинской литературе в Союзе писателей СССР.

³Сергей Романович Бурлаков. Родился 21 июня 1938 г. Закончил Днепропетровский университет. В 80 г.
возглавлял правление Днепропенровской организации СПУ (через 15 лет после защиты диплома). Никому
неизвестный поэт и, вдруг, на такую должность! – интересно, кому он так угодил и пришелся по сердцу в
верхних эшелонах власти, чтобы его, еще не признанного на литературном поприще – да на такие высоты?!).
И от этого человека в 1993 году при гостевом моем посещении Днепропетровска мне довелось услышать
следующее оскорбление в мой адрес: «А Койфман говорит, что ты стукач!»
Прошлое Евгения Койфмана, так же и С. Р. Бурлакова говорит само за себя! И само собой разумеется,
как и моё прошлое, но только при том нюансе, что все познается в сравнении – смотрите и читайте статью
Игоря Петровича Пуппо «Пока есть Родина». Признаюсь, что в этой статье не все обо мне сказано. Поэтому
ставлю всех моих «доброжелателей» в известность, что я был исключен из высшего военно-морского
училища за недисциплинированность и плюс к этому исключен из комсомола по политическим мотивам на
общем комсомольском собрании Днепропетровского горного института. Кроме этого меня насильно
отправили по указанию органов КГБ в сумасшедший дом с территории Днепропетровского завода
им. Карла Либкнехта (1965 год). Причина та же – политическая. А руководил в те годы литобъединением
завода им. Карла Либкнехта Игорь Пуппо. А после этого было с моей стороны и уголовное преступление
(тоже по политическим мотивам). Я все это – болевое – не к тому перечислил, чтобы на судьбу
жаловаться, но, чтобы никому больше не пришло в голову распускать обо мне клеветнические слухи.

⁴Елена Валентиновна Аливанцева. Директор музея «Литературное Приднепровье» (г. Днепропетровск).

⁵Леонид Николаевич Вышеславский (1913–2002) – поэт. Погиб в Киеве в декабре 2002 года при
невыясненных до сих пор обстоятельствах на 89-м году жизни. Его нашли на конечной остановке
маршрутки в Беличах. Несколько дней спустя поэт скончался в реанимации. Самый известный
сборник стихов Л. Вышеславского – «Звездные сонеты».

⁶Борис Олийнык. Родился в 1935 году. Украинский поэт и публицист. Известный общественный и
политический деятель. Академик Национальной Академии Наук Украины, бессменный глава Украинского
фонда культуры, лауреат Государственной премии СССР и Национальной премии Украины имени Тараса
Шевченко.

⁷Дмытро Павлычко. Украинский писатель. Политик. Посол Украины в Польше. Родился в 1929 году.

⁸Иван Федорович Драч. Поэт. Родился 17 октября 1936 г. в Киевской области. Образование неоконченное
высшее – исключен из Киевского университета за политические убеждения. В 1964 году окончил Высшие
Курсы киносценаристов в Москве. Депутат Верховной Рады 1, 3 и 4 созывов. С февраля 2000 г. по февраль
2002 г. – Председатель Государственного Комитета информационной политики, телевидения и
радиовещания. В настоящее время – председатель Совета общества «Украина-Мир». Один из основателей
Народного Руха Украины. Награды: Лауреат Государственной премии Украины им. Шевченко (1976),
Государственной премии СССР (1983). Ордена: Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», «Князя
Ярослава Мудрого» V степени (1996).

⁹Виталий Алексеевич Коротич (р. 1936), украинский и русский писатель. Сборники стихов
«Огонь» (1968), «Закон земли» (1975), «Достоинство» (1977). Романы «Десятое мая» (1978), «Лицо
ненависти» (публицистический; 1984; Государственная премия СССР, 1985). Повесть
«Метроном» (1982). Путевые очерки. Литературная критика. Главный редактор журнала
«Огонек» (1986–91).

¹⁰Игорь Петрович Пуппо. Поэт. Родился 9 января 1931 г. Закончил историко-филологический факультет Днепропетровского университета. Пишет на русском языке. Возглавлял отдел поэзии в одной из
днепропетровских газет (см. также статью Н. Плахтыри «Двуликий Пуппо» ).

¹¹Юрий Дмитриевич Бедзик. Родился 25 ноября 1925, Харьков. Украинский писатель-фантаст.

¹²Юрий Михайлович Мушкетик. Родился 21 марта 1929 г. Признанный мастер украинской прозы. За
роман «Капля крови» был отмечен Республиканской премией им. Н. Островского (1965), за роман
«Позиция» – государственной премией УССР им. Т. Г. Шевченко (1980).

¹³Павел Архипович Загребельный. Украинский писатель. Родился 25 августа 1924 г. в с. Солошино.
Окончил Днепропетровский университет в 1951 г. В 1961–6З. редактор газеты «Лiтературна Україна».
Награждён 2 орденами и медалью. 

_____________________________________________________________________________________________

п