.
Старая груша

Никто здесь не жил, и сияние Лавры
Мог видеть лишь аист с высокой сосны.
Её золотые, высокие главы
Сверкали на солнце над морем лесным.

Там строгие иноки Богу молились,
И жили в посте и в трудах.
Здесь - туры трубили и вепри носились,
Русалки водились в прудах.

Здесь воздух лиловый, густой и душистый,
Как патока в кадке, стоял.
Свистели малиновки в чаще росистой,
Да княжич оленей гонял.

Промчался - и выкрики сделались глуше,
И вновь: двести лет - тишина.
Меж сосен смолистых здесь дикая груша
Росла на поляне одна.

Бывало, столетье пройдёт - не состарит,
И годы, и мудрость ей впрок.
Ни буря не сломит, ни гром не ударит -
Хранил это дерево Бог.

На береге правом - то мор, то набеги,
Как волны, на Киев идут,
То с гиканьем диким летят печенеги,
То церкви огнем полыхнут,

То князь, собираясь на братьев мятежных,
Дружину готовит к войне.
Но было дремучее левобережье
От бедствий и войн в стороне.

Пока устилали костями славяне
Тот берег гористый, святой,
В заречных чащобах пугливые лани
В листве хоронились густой.

Покуда там кровь, как водица, струилась
Под корни деревьев и трав,
Листва облетевшая в землю ложилась
В глуши приднепровских дубрав.

Тот лес, на который Андрей Первозванный
Смотрел, красотой поражен,
Остался таким же, как был, первозданным
До самых последних времён.

Он умер недавно, богатый и стойкий,
Он голову славно сложил,
До вырубки самой, до самой застройки,
До нашего дома дожил.

Но чудом, надежду вселяющим в душу,
От всех топоров спасена,
Осталась несрубленной старая груша,
На площади шумной одна.

Шиповником алым её окружили,
И в три опустевших дупла
Влетели в апреле скворцы и зажили,
И груша опять зацвела

Бесчисленным множеством белых соцветий,
Как облако, лёгким, седым.
И

долгая память минувших столетий
Всё время витала над ним.

Какие в той памяти мысли скрывались?
Что было схоронено в ней? 
Мы с мамой ходили и всё любовались
Задумчивой грушей своей:

Ветвями могучими, серой вороной,
Нашедшей приют меж ветвей,
Стволом неохватным, роскошною кроной
И роем пчелиным над ней,

Казалось, что груша древнее, чем Киев,
И вечно здесь будет стоять.
Но первые ветви, тревожно сухие,
Я стала на ней замечать.

Шли годы, а старая груша держалась,
По вёснам стояла в цвету.
Она, словно бабушка, всё дожидалась,
Пока я совсем подрасту,

Пока пригляжусь к её жизни полезной,
Запомню её и пойму,
Чтоб старому дереву, даже исчезнув,
Наведаться было к кому.

И груша засохла. Она позабылась
И с юностью вместе ушла.
Но вдруг через многие годы явилась
И в сердце моем зацвела,

Запахла, как прежде на зорьке погожей,
Неся с собой добрую весть
И добрую память о жизни хорошей,
Которая всё-таки есть. 

                                                       2000

<..................>
.

п
______________________________________________________