В 1942-ом
За город вывели
с лопатами – примета
хорошая,
поскольку славят труд
берлинские
агитки и газеты,
и дед на идише
подумал «зеер гут».
Колонну
выставили в ряд, перед которым
gefreite жирную
провел ножом черту:
сказал он «graben», с добротой во взоре
непредсказуемой,
и – ковырнул в носу…
Schnell!.. Часа
не прошло – готова яма –
во чистом поле
милосердия сестра
и от болезней
всех спасительная самая –
размером
десять, полтора на полтора…
Во рву мой дед
глазницы вниз уставил –
в него он
падал, чтоб не видеть сны;
чтобы забыть о
том, что солнце плавит
из тьмы над
тьмою штору синевы.
30.11.2011, Беэр-Яков