На виду у местечково страдающего Иова

 

В моей голове застряло беспредметное «ехухѝ»,

и к этому «ехухѝ» ползут-выползают такие же рифмы –

выпадают, словно нарост грибковый

на стволе то ли ели, то ли ольхи;

и начинает казаться, что не только лесные стволы,

но и птицы – зяблики, соколы и орлы

поражены этим грибковым тифом,

и луна уже не луна –

она, по мнению местечкового страстотерпца Иова, 

от копыта оторвавшаяся подкова.

Вот и рифмую окончание «ов»

со словом «проказа», а слово «проказа»

со словом (кого чего) «Иова»!..

И далее воображаю в уме «100», хотя в слове «сто» три буквы –

ровно столько же, сколько цифр

(считайте, что это тайный шифр) –

способ сокрытия от непосвященных…

И далее представляю себе, что слово «пудов», 

абсолютно лишенное практического веса, 

мне пишет какая-то влюбленная в меня баронесса,

которая сегодня никому не дает,

потому что у нее с утра разболелся живот.

И, несмотря на то, что огонь бывает иногда без дыма,

дым является непременным следствием пылающего огня –

или только что отпылавшего: струится и стелется неуловимо

из наполненной раскаленными углями соломенной авоськи;

а если, к тому же, еще и безмерно, то это сто пудов дыма,

на которые лает собачка по кличке Моська

на виду у местечково страдающего Иова

с территории текста Ивана Андреевича Крылова.

 

                                                                                 31.01.2012, Беэр-Яков

 

<...........................>

_______________________________________________

 

п