.
Александр М.
Кобринский
Заподлицо с дорогой
– А
что означает непредсказуемая? – спросил, прижимая трубку к уху поплотнее.
–
Это, когда я перестаю себя контролировать.
–
И что из этого следует? – допытывался Шелл.
– Разочарование! – ответила она с проникновенным выдохом.
Разговор с Нирамой вывел из равновесия. На светящемся циферблате стрелка
доползла до трех ночи.
Не спалось. Луна медленно скользила меж облаков вместе с воспоминаниями…
«Вон!»
– запальное слово контр-адмирала Гришанова за честное нежелание продолжать учебу. Прощайте погоны курсанта и
комсомол. Исключен за недисциплинированность. «Психопат несчастный», – сказала Сонечка. Да
только ли она? И другие в той же цепочке. «Тебя ни одна женщина любить не будет.
Эгоцентрист, эгоист, себялюбец». И на производстве приказывают. Экономичное –
диктуется. Ты – подневольный. Не надо
плевать против ветра –………….не надо…………….не на…
Проснулся поздно. Оделся с бодрецой доселе незнакомой – что-то в этом мире перекатилось в иную степь. И солнце
светит по-другому. Веселее и радостнее
поднимается к зениту. Подошел к подоконнику. Подставил глаза. Попробовал
глядеть не жмурясь.
Ослепило. Но спустя мгновение стало различимым переливающееся огнем колесо и радиально-вихревой вылет
протуберанцев по линии иллюзорно катящегося обода.
Неизменно
египетское Ра! – языческий бубен вселенского масштаба.
Шелл
машинально направился к зеркалу. Взял ножницы. Ткнул ими чуть выше запястья. Затем сильнее – результат тот же.
Попробовал резче. Выскользнули. Упали со звоном на пол, и он осознал, что кожа потеряла
чувствительность.
В
полдень выехал в город за покупками. Сошел на «Продуктовой». У бордюра стоял мужчина с включенным транзистором. Шелл
уловил, что где-то от снегопадов замерзло восемь человек, где-то десять, где-то
четырнадцать. Провокативная прогрессия, уводящая от насущных проблем –
запугивают! – не сегодня-завтра население земли вымрет от переохлаждения.
Улыбнулся дурацкому течению мыслей и, вдруг, услышал щелчки. Посыпались витрины и окна. Улица
озвучилась падающими стеклами.
–
Ды-ды-ды, ды-ды-ды! – застучала металлическая дробь по его телу.
«Я уже
мертв», – схватился за сердце, но, падая, успел заметить, что попавшие в него пули отскочили, словно напоролись на
упругую преграду, погасившую их полет.
Открыл
глаза и увидел приборы. Простыню, потолок, стены – рутинную белизну. «Неужели в больнице? Что произошло, и
как я здесь очутился?» Вспомнил перестрелку у входа в банк. «Значит, не убит?» – подумал без
облегчения, потому что в коме было гораздо уютнее, чем в атмосфере
постоянного ужаса и ожидания непоправимо костоломного. И снова столкновение
параноидной фантазии и реальности – у входа в палату торчит полицейский.
«Неужели при исполнении?»
Вошел врач –
явно заведующий – в мимике ничего, кроме профессиональной принадлежности. Его
разговор был похож на бег с препятствиями. Бег – на русском, препятствия – на латыни.
– Даа…
– протяжно сказал профессор, глядя в потолок, – наблюдается изменение кожной
структуры и примыкающих тканей, плотность увеличена в сотни раз, хромосомный
состав одинозаврился.
–
Одинозаврился? Что это означает, и как это может быть?
–
Генетики доказали, – ответил мэтр, глянув снисходительно на вопрошающего, –
что хромосомный набор у ящеротазовых такой же, как у человека.
–
Однако в местах попадания пуль образовались гематомы! – вставил свое веское
слово ближайший из окружения.
–
Уплотнения почти рассосались, – сказал профессор, – больного можно
выписывать.
–
А что делать с историей болезни – оставить или в архив?
–
Отправить в полицию, – сказал профессор и добавил, – по просьбе префекта.
Территорию больницы покинул в полдень. Настроение – безмятежное. На небе ни
одного облачка, голубизна до самого горизонта, засеянные поля и простор...
Подошел автобус…
Через
полчаса лежал на своей кушетке и смотрел в потолок ни о чем не думая – жизнь
продолжалась. Затарахтел телефон. Звонила Нирама.
– Как дела,
Шелл? Где пропадал?
–
В «Авиопром» вызвали. 400 км. туда, 400 – обратно. И день на собеседование.
–
Не обманывай, дружочек. У тебя очередное похождение. На кого же ты меня
променял?
Ну ладно, – сказала Нирама, – вечером позвоню: меня в мэрию вызывают.
История болезни лежала на столе между локтями мэра. Напротив сидели префект и
Нирама.
–
Я разговаривал полчаса тому с президентом страны, – сказал мэр, – план
одобрен окончательно.
–
Но ликвидацию не так легко осуществить, – сказал префект и добавил, – объект
пуленепроницаем.
–
Все продумано до деталей, – возразил мэр. Уже отдан приказ директору завода
«Карабин» на изготовление снайперской винтовки и патрона.
–
Допускаю, что новшество сработает, – сказал префект, – что дальше?
–
Служба полиции обязана быть догадливей, – пробасил глава города, – надо ли
убивать динозавра? Тем более что на носу выборы, и победа партии «Амидак»
зависит от сторонников
гуманного отношения к животным.
Шелл
проснулся в отличном расположении духа и сладко потянулся. Услышал похрустывание позвоночника. Яростно
почистил зубы и маленькими йоговскими глоточками осушил стакан воды. Расстелил коврик
для упражнений. И – поехали. Наклон вправо, наклон влево – раз, два, три.
Далее – прогулка. Бездумью способствовало бездонное пространство над головой. Не все ли
равно – небо в глаза, или глаза в небо. И контраст – дома смотрят на пустыри, или
пустыри на дома. Правда, окрестность пагубно изменилась. В трехстах метрах от сиротствующего
жилмассива змеилась
лента пролагаемой
трассы. Работа кипела с утра до вечера. По насыпному грунту ползали трактора с прицепами, многотонные катки,
экскаваторы и самосвалы. Раньше было настолько тихо, что песок при ходьбе
поскрипывал, а теперь – тарахтение двигателей и гусеничный лязг. Не слабо
изменить маршрут, если бы не ходьба по холотропно избранному извиву. Он приблизился к дороге с
упрямым намерением пересечь это искусственное препятствие, но ноги у него
подкосились – повалился на бок.
В
полукилометре возвышалась водонапорная башня. На вершине разместился киллер.
На этот раз в абсолютном согласии с законом. Но все равно волновался, потому
что форма ружья
совершенно незнакома. И патрон выдали в единственном экземпляре. Надеялись на
выстрел без промаха. И сработало по задуманному – игла, с особого рода
винтовой нарезкой и
специальным ядом пробила панцирную защиту.
Шелл
лежал на боку. Яд вызвал паралич и отключил болевые ощущения. Около малогабаритного
экскаватора стояла девушка и что-то объясняла машинисту. Повернулась в
сторону Шелла… Нирама!.. Здесь?! И зачем?!.. «Ах, да, – она же специалист по
прокладке шоссейных дорог, – вспомнил и добавил с обеззвученной злостью, –
сука!» И Нирама с прижатыми
к ушам ладонями, словно боялась услышать безмолвное оскорбление, сутуло
семенящей походкой направилась к легковой машине. Уехала. И дрогнули гусеницы экскаватора. Ковш опустился, нервно
вгрызаясь в грунт и взламывая покрытие. И одновременно, откуда ни возьмись, появились
гастарбайтеры, привыкшие исполнять приказы и предметно ничего не помнить. Они
приподняли несчастного и опустили в свежеприготовленную яму. Бульдозер
скрипящим юзом передвинул кучу мелко дробленого камня, и на лежащего
посыпался щебень. Подкатила бетономешалка и полила холмик раствором. И вслед за этим по погребению
проехались катком и сравняли выпуклость заподлицо с дорогой.
21
февраля 2008