" "Днепр вечерний", 25 июля 1980 г., стр. 3

.
ПОКА ЕСТЬ РОДИНА

Александр Кобринский навострил лыжи. Курс - Израиль. Цель - воссоединение. С кем? С братом.
-Позвольте, - сразу же возразят мне те, кто хорошо знает Александра Михайловича Кобринского.^[1]-Нет у него никакого брата и, насколько помнится, не было никогда.
И они будут правы, но лишь отчасти. Ибо зазывалы из Тель-Авива для попавшимся к ним на удочку могут при желании изобрести и брата, и сестру, и даже прабабушку. Но об этом поговорим после. Александра же Кобринского никто в Израиль силком не тянул. Он САМ искал заморского родства, САМ изъявил желание "воссоединиться".
Это отнюдь не сенсационное событие вряд ли заслуживало бы общественного внимания. Мало ли кто уезжает и по каким причинам. И я бы не стал тратить времени на сочинение этой статьи, если бы не одно маленькое обстоятельство: Александр Кобринский некогда был моим студийцем.
Много лет назад по заданию Союза писателей и обкома комсомола ^[2]я был направлен руководить литературной студией при Дворце культуры студентов имени Ю. Гагарина. Как правило, приходили сюда, в основном, люди одаренные, одержимые творческим поиском, но были среди "постояльцев" студии и просто горлохваты, мастера позлословить, этакие эстетствующие юнцы и девицы, любители острых ощущений. Вот эти-то критиканы и нигилисты и пытались делать погоду в студии.
Предстояла нелегкая работа: отобрать талантливых, подающих надежды, отсеять трепачей ^[3], наладить дисциплину - одним словом оздоровить коллектив.
Среди питомцев студии Кобринский заметно выделялся. Ростом. Громким голосом. Желанием во что бы то ни стало привлечь внимание к своей персоне, - прочитав оскорбительные для кого-либо из присутствующих стишки, или иным способом осмеяв товарища. Особенно доставалось от него новичкам, робко зачитывающим свои первые опусы, и надо сказать, у многих из них реплики Кобринского отбивали охоту в дальнейшем посещать занятия.
Сам же он писал неровно. Слишком набатно. Слишком декларативно. Слишком крикливо. "Ненавижу, когда славословят и лгут, коммунизм словесами позоря" - вспоминаются, кстати, слова Евтушенко. Нарочитой воинственности, искренности Кобринского просто не верилось, хотя сам он был убежден в непогрешимости своих творений и к критике относился нетерпимо.
Я не стану здесь цитировать его стихи - слишком велика честь. Но вот что писали о его "творчестве" слушатели литературных вечеров в анкетах, которые мы раздавали аудитории: "Кобринский - демагог", Кобринский, занимайся рекламой хозтоваров, а не поэзией!…, "Крикливо, бездарно, глупо…"
Он ни с кем из студийцев не дружил, ни с кем не делился сокровенным. Он был высокомерен и груб и вечно чем-то недоволен. Недоволен газетами, которые не печатали его стихов. Недоволен товарищами, которые не воспринимали его творений серьезно. Недоволен работой, где, по его мнению, молодому специалисту не дают развернуться. Шли годы, он давно уже вышел из юношеского возраста, но взгляды его на жизнь отнюдь не изменились в лучшую сторону: только за минувшее десятилетие инженер Кобринский сменил полдюжины мест работы. Да только ли это? В 1970 году он изменил имя Исаак на Александр в связи с архаичностью". Теперь, по всей видимости, он собирается заново менять свое имя, и оно, вероятнео, не покажется ему архаичным. ^[4]
Исаак Кобринский, бывший старший инженер Днепропетровского отдела ОВ-5 ГПИ Харьковский сантехпроект, навострил лыжи. Курс - Израиль. Цель - воссоединение. С кем? С братом. Видите ли, по его словам, еще задолго до его рождения, Кобринский старший был непродолжительное время женат, и от того давнего брака у Исаака есть брат Яков Кленштейн,^[5] которого Исаак в глаза не видел, но с которым вдруг страстно возжелал воссоединиться. Ради вспыхнувшей неудержимой любви к мифическому братцу он готов покинуть престарелых отца и мать и родную сестру. "Для воссоединения с братом мужа" просит разрешить выезд в Израиль супруга Кобринского - Лариса Васильевна - старший инженер отдела генсмет Укргипромеза. . Уж для нее-то возникший из небытия "родственник" - и впрямь седьмая вода на киселе. Просто диву даешься: в графу "ближние родственники" она вносит неизвестного ей Кленштейна, оставляя здесь отца, которому давно перевалило за восемьдесят, семидесятилетнюю мать, родную сестру… Хорошо, допустим в Кобринском пробудился пресловутый "зов предков", с которым не совладать. А на чей зов столь рьяно откликнулась Лариса Васильевна? В своем яростном стремлении покинуть Родину супруги Кобринский не пощадили даже сына, отравили парню душу. Подросток стал дерзок и заносчив с товарищами и учителями - весь в отца. И вот я сижу и мучительно думаю: может быть, в том роковом поступке, который намеревается совершить Исаак Кобринский, есть и моя, пусть крохотная, доля вины? Может быть, был я никудышним педагогом, если не смог вовремя разглядеть за показной бравадой, за юношеской задиристостью и гипертрофированным болезненным самомнением - потаенного, страшного, нынче вылившегося в поступок, имя которому - предательство… Как же так? Ведь главному, без чего не может состояться советский литератор - гражданственности, интернационализму, гордости за свою Родину неустанно учились
студийцы. Кто они, кем стали?
Далеко за пределами нашей республики известны имена поэтов - Сергея Бурлакова, Константина Чернышева, Виктора Коржа. Последний недавно, как полпред советского стиха, как коммунист, мужественно выступал в Соединенных Штатах Америки, в самом логове наших идеологических врагов!.. Стали журналистами Владимир Корчанов, Александр Янгель, Михаил Патрик, Иван Азаров. Стал публицистом Леонид Гамольский. Стал, пусть не литератором, но зато видным ученым - Саша Эрперт. В "Крокодиле", на 16-й странице "Литературки" публикуются веселые миниатюры Саши Ратнера. Стал крупным партийным работником в Болгарии Димитр Николов. Главным редактором музыкальных передач республиканского телевидения работает поэт Виктор Герасимов. В одном из московских издательств принят роман Александра Афанасьева. Окончила литературный институт наша всеобщая любимица Лида Северцева, издала книгу в Москве… Славные, разумные, крылатые ребята!..
Александр Кобринский избрал иной путь. Что ж, каждому свое - что посеешь, то и пожнешь, "будешь доить коров в Аргентине, будешь мерять по ямам африканским", как говорил о перебежчиках Владимир Маяковский.
Весь коллектив Днепропетровского отдела государственного проектного института "Харьковский сантехпроект" - русские, украинцы, евреи - на общем собрании единодушно осудил предательство своего бывшего сотрудника.
Прощаюсь с Кобринским без сожаления : он банален и неинтересен. Лучше расскажу об одном удивительном человеке, чтоб вы дочитали эти строки с легким сердцем.
…У подъезда редакции остановилась сверкающая голубая "Лада". Из нее вышел плечистый красивый человек, тоже бывший студиец Борис Михайловичс Эскин, он привез мне в подарок свою новую книгу - шестую книгу.
Боря Эскин! Наверное, многие театралы-днепропетровцы помнят его, как актера нашего театра имени Горького. Я расскажу поподробней об этом человеке.
Борис Эскин ^[6] - сын солдата, и сам по натуре солдат. Вскоре после победы его отец умер от ран, полученных на фронте. В те трудные послевоенные годы Борис заболел, казалось бы, неизлечимой болезнью. Силой воли, жаждой жизни, оптимизмом он победил недуг. Пошел работать кочегаром на паровоз - "надо проверить на что я способен!" Так решил юноша, поминутно прижимавший платок к губам…. Именно тогда на страницах нашей молодежной газеты было опубликовано одно из первых стихотворений Эскина - "Кочегарная практика".
Потом он стал актером, подавал большие надежды. Но беспокойная натура Эскина не терпела стабильности и "отутюженного, отглаженного" быта. Уже не юношей он окончил морской институт, стал судовым механиком.
-Я десятки раз пересекал экватор - рассказывает Борис Михайлович. -На земном шаре легче назвать страны, в которых я не был. И знаешь, что врезается в сердце навсегда в каждом походе? Миг, когда спущен трап, и ты ступаешь на родную землю. Человек лишь до тех пор человек, пока у него есть Родина!..

Жизнь, не спеша, сама все рассудила:
Что бренно, что останется со мной.
Есть на моей земле негромкая могила,
Как тысячи других - с звездою жестяной.

Есть желтый бугорок, есть запах мерзлой глины,
Скрип тополей в печальной высоте.
Под круглой фотографией мужчины -
Фантазия моя на каменной плите.

Вот и тебя уже я старше, батя.
Идут года. А все болит война.
Безмерна дань, что мы за счастье платим.
Тот желтый бугорок - на сердце у меня.

Земля моя! С годами все сильней
Я понимаю: нету выше власти,
Чем власть отцовских звезд и тополей.
Я здесь умру. И в этом тоже счастье.

Вот такими замечательными стихами бывшего нашего студийца - коммуниста, моряка, поэта - мне бы хотелось закончить эту статью.

И. ПУППО.

Комментарии вебмастера:

^[1]Кобринский Александр Михайлович - Ф.И.О совпадет с фамилией, именем и
отчеством вебмастера.

^[2]"...по заданию Союза писателей и обкома комсомола" означет наверняка - по
заданию Союза писателей, обкома комсомола и КГБ.

^[3]"...отобрать талантливых, подающих надежды, отсеять трепачей" - имеет еше
один понятийный смысл: отобрать благонадежных, а остальных предать преследованию
и осмеянию.

^[4]"В 1970 году он изменил имя Исаак на Александр в связи с архаичностью.
Теперь, по всей видимости, он собирается заново менять свое имя, и оно,
вероятно, не покажется ему архаичным".

Имя Исаак на Александр он поменял потому, что по еврейским законам
национальность передается от матери к сыну. Жена у него по национальности украинка,
а значит и сын. Сына звали Вадим. Само собой разумеется, что Вадим Александрович
преемственнее Вадима Исааковича - неправда ли? - особенно со скидкой на
антисемитизм - ты же украинец, так почему Исаакович - а?

Следует также признаться, что все восемь лет работы в ОВ-5 ГПИ Харьковский
сантехпроект он (Александр Михайлович), в отделе кадров этого института, числился
не евреем, а поляком. Вот об этом факте его биографии Игорю Пуппо почему-то
в своей статье умолчал.

История исключительная. Хотите - верьте, хотите - нет. Решил Кобринский
сменить место работы, но так, чтобы подальше от хвостов днепропетровского КГБ.
Поиски привели в Харьков. Начальник отдела кадров направил на прием к директору,
который был к тому же депутатом Верховного Совета СССР. Перелистал
депутат-директор паспорт и трудовую.
-Пройдитесь по отделам, - говорит, - и тут же возвращайтесь.
Возвращается...
-Видели? - спрашивает.
-Работа, как работа, - отвечает.
-Да я не об этом - видели сколько евреев у меня в институте работает?.
-Только в это упирается? - спрашивает.
-Только в это, - говорит.
И понял он что депутат-директор не антисемит.
-А что, - спрашивает, - если я приду с другой национальностью, примете?
-Приму! - говорит.
Приехал Кобринский домой. Взял лупу. Лезвие рядом положил. Резинки
мягкие. Открыл паспорт и думает как же получше с задачей справиться? Более
всего окончание "ский" совпадало с украинскими и польскими фамилиями.
Но главное - в слове "еврей" такое же количество букв, как и в слове "поляк". Ночь
он сидел и аккуратно выковыривал из "краснокожей паспортины" тушь, чтобы
поверх слова "еврей" написать "поляк". В общем, здорово получилось. Приходит
к депутату-директору и кладет на стол подделанный паспорт.
Тот посмотрел и ни одного слова - лицо каменное - без мимики.
Звонит начальнику отдела кадров и приказывает принять на работу.

Работая в ГПИ Харьковский сантехпроект, Александр Кобринский ограбил
букинистический магазин в г. Днепропетровске (причина, толкнувшая его на
преступление, описана им в романе "Повозка с игрушками", продолж. V). Роман
создавался Александром в советские времена ночами на кухне коммунальной
квартиры по улице Комсомольской 25 в г. Днепропетровске. Этот роман в процессе
скоропалительного выдворения Александра Кобринского в государство Израиль
был передан Александром посольству Дании в г. Москве и переслан службами этого
посольства в 1987 г. на его имя в Израиль.
И еще - Кобринский, вопреки предположениям Игоря Пуппо, не поменял имя
Александр на Исаак. Почему? Да потому, что антисемитов полным полно и в
Израиле (особенно среди евреев - ненавидят сами себя!).
^[5]"Яков Кленштейн" - житель Израиля, от имени которого А. Кобринский получил
вызов из Израиля на постоянное место жительства.

Кстати, А. Кобринский никаких данных о своей личной жизни Игорю Пуппо не
сообщал и, вообще, с этим журналистом не общался . Об этом можно судить по
эпиграмме на И. П-по, написанной Александром еще в 60-е годы:

Подражание А. Пу...:

На И. Пу....

Если в половине грека
Есть черты антисемита,
Может быть полусемит
В нем достоин человека;
Если у полусемита
Есть черты антисемита,
Значит этот полугрек
Подлый получеловек!

Вся информация типа "В 1970 году он изменил имя Исаак на Александр в связи
с архаичностью", " в графу "ближние родственники" она ( жена Александра -
прим. вебмастера) вносит неизвестного ей Кленштейна, оставляя здесь отца,
которому давно перевалило за восемьдесят, семидесятилетнюю мать, родную
сестру" была получена И. Пуппо не из уст обвиняемых, но из секретных папок ОВИР-а
и КГБ.

^[6]Борис Эскин - поэт - в настоящее время проживает в Израиле.

<.......................>

____________________________________________________________________________________________

п