*   *   * 

Да уж, Гаврила Романыч, птицы твоей, снегиря, 
В наших краях оперенье - редкость такая... А зря! 
Впрочем, логично, что звуки вражеских голеньких флейт 
Ревом своим заглушает Зигмунд Шомронович Фрейд. 
К маме эдиповой нежной будешь ты послан в поход 
Потный и в полном прикиде - каска, винтовка, эфод. 
Песни военные, кстати, тоже иначе звучат. 
Ибо и смерть тут другая. Тянется из-за плеча, 
Но без косы, без хронометра, etc. без особых примет. 
С ней, некурносой, флиртуем. С ней, ненаглядной, на свет 
Близких селений взираем. Топаем древним путем 
Через Себастию в Наблус. Так и не вспомним о том, 
Что барабан был когда-то, флейта и бедный снегирь. 
Камнем по кумполу - здрасьте - вот и упал поводырь. 
Вот и пестреют цветочки с именем злым маккавей. 
Впрочем, их ночью не видно. Тоже логично. Так бей, 
Бей,

суррогат барабана, флейты подобье, свисти! 
Нет ничего за холмами, что не могло бы свести 
Тридцатилетних подростков с белого в пятнах ума... 
Да уж, Гаврила Романыч, - тьма палестинская, тьма.