Назир Хубиев
БУХЕНВАЛЬД
Не дымит крематорий, и в воздухе теплом не чадно.
Цветники пламенеют. Мне больно смотреть на цветы.
Бухенвальд! Среди ран, нанесенных войной беспощадной,
может, самая страшная рана Земли - это ты.
Каждый камешек твой человеческим горем испытан.
Став тяжелыми, ноги отказываются идти,
будто волосы женские, ленты, ботиночки чьи-то,
как чужую судьбу, вдруг могу зацепить по пути.
И кричу я Земле: «Что же в гневе высоком равнины
не взбугрились горами, дорогу врагу преградив?
Что ж могучие горы свои снеговые лавины
и кипящую лаву не бросили вниз на прорыв?
Почему не обрушило небо свои водопады
на костры, где пылали великих поэтов тома?
Почему же от пепла людского и черного чада
не ослепло светило, не вздыбились в море шторма?»
Я
смотрю на восток, где Кавказ мой, где волжские плесы,
на восток посуровевшим взглядом в раздумье смотрю.
Там, подобно седым обелискам, белеют березы.
Там листва их набатом гудит на тревожном ветру.
Пер. с карачаевского Л. Аксельруд