.
* * *
1.
у сумасшедших белые
глаза.
роняя на фисташковый газон
себя, они сказать еще пытаются,
что на зеленом
плещет бирюза, –
сезон не сочетается, закон
не писан, и растресканный вазон
возносится, как
руки у китайца,
и тормоза свистят на мостовой,
пока толпа так обтекает тело,
как я б сама
хотела, головой
кивая на зеркальный образ твой,
в котором птица мертвою летела.
2.
вспотела птица в
зеркале ручном.
оно у губ клубится и туманит, –
оно обманет, на краю речном
тебя русалка мелкая поманит
не леденцом, –
осколкам льда во рту
тепло и тесно песенкой струиться,
я томный взгляд волною оботру –
опять двоится и теряет лица,
зачем окоченевшие к
утру.
3.
уже ты задохнулся,
милый друг,
а все тебя не выпущу из рук –
не вытащу на свет водоворота.
моя работа
пристальна, как сон,
со снегом сходит проливной сезон,
а жизнь на смерть глядит вполоборота.