.
* * *
Саше.
последние
конвульсии любви
божественной, природной, безграничной,
когда ты растворяешься в реке
и по волне плывешь в моей руке,
по жизни ледяной и безразличной
второй десяток лет – навстречу нам
самим,
как бы поще-чи-нам,
вернувшим
из небытия
всё, что ты видел,
где осталась я.
– что видел ты в
неведеньи моем?
там тело гладкое,
как после
всего хорошего, что возле, –
всего хорошего, – вдвоем.
но я не помню, к
счастью, голосов,
тебя ловивших в сети, лед ломая
посередине (на исходе) мая
(любви и жизни там, за полосой
нейтральной, где для мýки места нет,
поскольку горе растворяет след
петлú и тени, и речных растений,
что обнимали это запустенье).
что видел ты оттуда
напросвет,
где кромка воздуха глотает воду,
и небо не колеблется в ответ
души, стремящейся к водовороту?
что ты просил со
дна, там, где песок
копирует извилины и рёбра,
приподнимая с пятки на носок
в последний раз, чтоб повидались оба,
затягивая
взгляда тетиву
петлей на шее, – для чего живу.