*   *   *

я не помню уже – это день рождения, или смерти, – но день отъезда 
в эмиграцию, по совпадению, - забываться
 
такое не может, не научилось, где нам нет места,
но гроза бушевала над родиной, и от оваций
неприлично на сцене так томительно целоваться,
словно и впрямь ты невеста.
 

тут отныне многоточие пересекает пустыню
в ракушках, ежиках, зарытых в цветущие маком
и колючками дюны молочных рек,
что выбрасывают на кисельный брег
за соломинку, дабы поставить раком
того, кто думал, будто он – человек.

чтоб утопить его под зодиаком.
а он карабкается навстречу своему отражению,
молится истово и проклинает не меньше, –
 
так муравей, не замедляя движение,
лезет под юбку самой прекрасной из женщин,
пока она спит. и скатывается по краю

в лунку, вырытую в песке твоим  дыханьем,
пока ты что-то шептал еще, умирая,
 
а солнце падало и воскресало там, на бархане
 
где только закроешь глаза – и трава сырая,
вся в ромашках, бежит себе за горизонт
босиком
 
              и тебя за собою зовет,
по имени вспоминая.

<....................>

____________________________________________________________________________________

 

п