Андрей Комов о рассказах Майи Тульчинской

     «Я думал обо всем этом по дороге на работу,» - как обычно пишут для связки 
между частями. Так вот -  ничего подобного, тем более, что все последующее было 
днем раньше. В фойе телевидения я встретил давнюю мою знакомую, с которой мы 
работали вместе с 1985 по 1992 годы. Мы обнялись и разговорились. Встретить 
знакомое лицо на студии, некогда известной всей стране, теперь праздник. Она делала 
тогда первые передачи о нашей первобытной рыночной дикости, пытаясь хоть как-то 
просветить народ, затем руководила рекламной фирмой, а я был всегда к этому 
равнодушен, сейчас же вообще не делаю передач, и потому, не расспрашивая ее, стал рассказывать о моем журнале в телетексте и гордо показал небольшой анонсик 
публикации нового материала на доске объявлений.
     Конечно, было наглостью показывать одной из самых опытных в Питере 
специалисток по маркетингу и пиару такое мое у. е. - Ноль эмоций. Даже радость!
     - Комов, так опубликуй мои рассказы.
     Слава богу, я не задал идиотского вопроса: «Так ты пишешь?» Но все же пытался 
увильнуть и был добит тем,  что рассказов уже 10, что они опубликованы в «Неве», что 
возможно выйдут в «Звезде» и в Израиле.
     - Только ты их не найдешь на сайте «Невы», он у них плохонький. Но почитай, 
как-нибудь. Их хвалят, и они маленькие, - сказала она и так посмотрела, что я должен был подумать: «Гнида ты, Комов!» - но не подумал, и 
продолжал незаметно собой гордиться.
     - С прозой теперь плохо, - продолжал я вдумчиво, - со стихами лучше, как это ни 
странно, - и уже хотел развернуть эпохальное полотно, но тут меня прервала библиотекарь 
нашего телевидения Наташа:
     - Здравствуй, Маечка! Как мне нравятся твои рассказы. Давно хотела сказать тебе, но не 
знала, как связаться. 
     Я так рада тебя видеть.
     Ситуация настолько быстро переменилась на обычную, человеческую, что Мая вдруг заплакала.
     - Ты - мой первый читатель, - объяснила она Наташе. - Я уверена была, что журналы 
никто

не читает. В довершении всего я еще и засмеялся радостно, как тренер, встречающий спортсмена на финише... Потом, я еле смог ее убедить, что тоже могу говорить 
по-человечески.

     Маечка, простишь ли ты меня когда-нибудь, напишешь ли, позвонишь, как обещала? 
Спасибо тебе за урок, и прости меня, засранца!

     Она - маленькая, худенькая женщина с большими черными глазами. Всегда веселая, энергичная, а глаза удивленные. Будто ожидает неприятности. Этим все пользовались, 
валили на нее работу, а она умела постоять за себя, сама стала режиссером, сама запустила 
свой цикл передач, да еще многое сама. Никогда помощи не просила.
     В мае 1990 года был известный всей стране «захват» депутатами Ленсовета 
Ленинградского телевидения и ночной эфир следователя Иванова. Так вот все начальнички сбежали со студии, предвидя «штурм» и не желая отвечать перед Горбачевым, оставили 
одну Маю «следить за эфиром». В августе 1991 года она рвалась с мужем на площадь у Мариинского дворца, под ожидаемые тогда танки, а потом делала передачу против ГКЧП, 
не зная еще, что Горбачев уже освобожден. Но после «конца истории» - в политику ни 
ногой. Как отрезало. Все не расскажешь. В нас не стреляли, и нам было весело. Кого теперь 
этим удивишь - обычная жизнь в России со счастливым концом.

     Рассказы Майи я нашел в тот же день, сразу же после встречи с ней. Они и в самом деле небольшие - на страничку-полторы. И вроде бы ничего особенного - небольшие питерские новеллы, но вот в конце вдруг поворот. Мастерская точка. Взгляд откуда-то из-за текста, заставляющий смотреть на эту незаметную жизнь ее удивленными глазами.
     Взгляд художника.