. Галина Островская 

Город призрак – город Лод
(было опубликовано в еженедельнике «Народ» – № 23-24 / 01.03.06 – 14.03.06) 
.

«Сверкнув нагрудным ожерельем огней,     над развалинами и дворцами Лода, над     беспредельностью хаоса медленно     пролетела огромная железная птица-самолет     с брюхом, набитым людьми», – так или     примерно так можно было бы начать     сценарий фильма об израильском городе     Лод, в котором творится невесть что.     Вернее, что-то весьма сюрреалистическое.

.
     Вот же, стукнуло в голову завернуть сюда! Пара часов есть, дай, думаю, посмотрю на 
античную мозаику, красивее которой, слышала, во всем Израиле нет. И больше – тоже. И лежит прямо под открытым небом, посреди разрытой улицы. Лод – город невеликий, всяк должен 
знать, где это чудо находится.
     Один разводит руками: ничего, мол, не знаю. Другой, молоденький парнишка-араб, гортанно крикнув что-то идущему навстречу старику и услышав в ответ перекатившиеся камнями слова, тоже разводит руками. Подъезжаю к бензоколонке. Все пожимают плечами. То ли слова 
«мозаика» не знают, то ли его ивритского аналога «псифес», то ли древний пол шикарной 
виллы римского наместника в Лоде (или градоначальника, устраивающего приемы в третьем 
веке нашей эры? – версии разные) им абсолютно «фиолетов».
     – Вы что-то ищите? – вдруг раздается русская речь.
     Объясняю.
     – Так это же в Рамат-Эшколь. Туда ни один нормальный человек не сунется – убить могут. 
Это, во-первых. А, во-вторых, давным-давно вашу мозаику обратно закопали. 
     – Как закопали? – удивляюсь я.
     – Очень просто. Она мешала проезжать машинам, ее и засыпали. Теперь снова ездят. Или. может, уже успели застроить место. Не знаю, врать не стану, давно туда не заглядывал. 
     – ??? 
     – А что вы удивляетесь? Тут, в Лоде, и не такие дела творятся...
     – Вы про «железнодорожный камень»? – спрашиваю, тут же припомнив, как совсем 
недавно, пару-тройку недель назад, очередной министр транспорта, теперь уже от партии Кадима, возложил еще один камень на месте, на котором должна быть построена новая 
станция в Лоде.
     – Камень – это ерунда, – отвечает мой собеседник, пристально вглядываясь в проезжающие машины. – Камень – это тьфу, игрушки предвыборные. Он уже третий по счету. Смех и грех: 
три камня установили, столько же торжественных церемоний провели, а воз там и останется. Шевельнули его маленько, чтоб голоса получить, да опять бросят... А вы куда направляетесь? 
     А я, честно сказать, теперь и не знала, куда направиться. В церковь Георгия-Победоносца, 
туда, где мощи святого находятся? Но она, верно, закрыта. Три раза прежде приезжала, все 
дверь на замок была замкнута. Куда еще? До условленной встречи времени хоть отбавляй.
     – А вам куда? – спрашиваю.
     – Да мне тут близко, в Ганей-Авив. Знаете, где зто?
     – Была там как-то года три назад. Еле выехала... Неприятное местечко. Мой собеседник оживился. 
     – Неприятное, мало сказать. Там параллельный мир настоящий. Иная реальность, вот что 
там такое. 
     Тут уже я оживилась, вернее, журналистское мое чутье. В общем, слово за слово, пообещал 
мне мой собоседник такое показать, что не материал – конфетка получится. Правда, горькая полынь. 
     – Мы сначала возле дома Переса проедем, – сообщил он, усаживаясь в машину. – Хоть и 
крюк небольшой придется сделать, но посмотреть на этот домик стоит. Он – легендарный. 
С него все и пошло. 
     – Что именно? 
     – Незаконное строительство в Лоде. Смотрите, вот он, справа. 
     Смотрю. Ничего особенного. Дом как дом. Не роскошный, не убогий. Не старый – это 
точно. Новый дом, добротный. Куча мальчишек, человек десять-двенадать, мал мала меньше, 
в песке копошатся. Один, совсем крошечный, в сторону отполз, на дорогу смотрит. 
     – Здесь Шимон Перес родился? – удивляюсь я. 
     – Да нет, – смеется собеседник. – Он сюда в девяносто девятом вместе с Азми Башара 
прибыл и не дал снести этот дом, построенный незаконно. Ой, что тут было, какие копья ломались! Сколько народу собралось! Дом Перес отстоял, вопреки решению суда, а мы теперь имеем...скоро увидите что....
     ...Зигзаг, еще зигзаг, резкий поворот, еще один. Нырок в скопище то ли гаражей, то ли заколоченных лавок, то ли сараев. Смутно припоминаю дорогу. Тогда, три-четыре года назад, 
мой ульпановский товарищ встречал меня на (велосипеде и ехал впереди, так и не сумев объяснять толком, как запутанной-перепутанной дорогой – без единого указателя – добраться 
до «Весенних садов» – Ганей-Авива. Сам он через пару-тройку месяцев съехал оттуда. Удрал, можно сказать. Ни дешевизна съемной квартиры не удержала, ни добрая соседка, которой он очень сочувствовал. Зато помнится, что она, как и тысячи «русских» людей, обольстилась, обманулась. «Крупнейший национальный проект» на деле оказался грандиозным 
надувательством тупиковой станции надежды.
     ...Как в горлышко бутылки, машина въехала в узкий проезд – единственную дорогу, 
ведущую в почти двадцатитысячный микрорайон. Его напомииающие парусники светлые 
дома уже замаячили впереди...
     – А вот теперь смотрите внимательно, – остановил ход моих воспоминаний собеседник. 
– Вот арабская постройка, видите? Ух, какая мощная... Стоит у самого железнодорожного переезда, буквально в нескольких метрах, заметили? Это же настоящий блокпост. Никто не 
живет здесь, окна заколочены... Кто знает, что внутри творится? А что будет, если отсюда перекрыть дорогу? Камень выкатить, пулемет поставить... Огромный район окажется 
отрезанным. Старики, дети... Их полно в Ганей-Авиве. Днем все взрослые на работе, район 
никак и никем не охраняется... Знаете, сколько времени жители ведут борьбу за то, чтоб в 
районе было организовано отделение полиции? Годы... Все без толку. Если помните, сам мэр города Пинхас Идан демонстрацию возглавлял против бездействия «миштары». 
Беспрецедентный случай. Ну н что? Все на кругах своих... Поэтому случись что – теракт, 
захват заложников – помощи не дождешься...
     – А что может сделать «миштара»? – скептически заявляю я. – Они же крупную птицу 
тронуть боятся. Так по воробьям стреляют.
     – Они по воробьям специализируются. потому что «русские олим» отстреливаться не 
будут. А к тем пойди, сунься. Тут же пулю в лоб получишь. Вот н не суются. А если кто 
нечаянно напорется... Помните мальчишку этого, Авива Каруза? Парню всего дваднать три 
года было...  Жалко... Остановил он машину, за превышение скорости, кажется, сейчас не 
помню. И все. Крышка.
     Серая громада одинокого «блокпоста» давно осталась позади. Сквозь бетонный коридор заборов, обмотанных колючей проволокой, мы едем дальше, вперед, в параллельные миры, 
один из которых – еврейский Ганей-Авив, другой – арабский Пардес-Шнир. Расположены 
они через дорогу. Ширина дороги метров пятьдесят-семьдесят, не больше.
     Мы едем, а сумерки все сгущаются и сгущаются над городом. 
     Длинные когти сумерек осторожно царапали низкое небо, редкие фонарные столбы и белоснежный Ганей-Авив, спальный район Лода, приближающийся справа по ходу.      Прерывистая линия серой стены слева внезапно, как-то вдруг, оборвалась, обнажив узкую неасфальтированную дорогу, бегущую во чрево арабского поселения, и тут же снова 

выросла прямо из-под земли, став непроницаемой. И – непробиваемой, по всей видимости. Только что взгляд выхватывал дома, особняки и маленькие арабские дворцы в ажурном обрамлении слева, как все – баста. Сплошной голяк бетона. Глухого и немого.
     – Вы успели заметить антенны? – спрашивает мой собеседник. – Три высокочастотных антенны? Пока вся страна на ушах стоит, чтоб упорядочить их строительство, эти ребята из Пардес-Шнир взяли и залупили сразу три, никого не спрашивая, разумеется. 
     Медленно притормаживаю.
      – А вот этого делать не рекомендую. Поехали-поехали, здесь не останавливаются, – 
сделал повелительное движение лодочкой ладони мой просвещенный «тремпист». – Поехали, покажу еще более интересные вещи... Поверните здесь.
     Послушно въезжаю в район одинаково нарядных построек. Четырехэтажных, кажется. Чистенько, уютно. Не скажешь, что в подъездах здесь ютятся бомжи. И наркоманы. Но это – 
факт известный. На недавней встрече с депутатом Кнессета Юрием Штерном жители района много об этом говорили, просили помощи и защиты, предлагали вовсе отделить микрорайон 
от города, который бросает их на произвол судьбы. Мол, будем жить отдельно, как-нибудь справимся со своими бедами, говорили. Сами справимся, нас много, мы почти город по населению...
     – А теперь можно включить дальний свет... Так... Видите поворот? Да, здесь! Давайте туда.       Едем сквозь внушительные кучи свежей земли по обе стороны грунтовой дороги. Позади сто, двести, пятьсот метров... Наконец – ровная площадка, вся испещренная узорными следами бульдозерных гусениц.
     – Именно здесь будет новая железнодорожная станция. Если будет... Если сразу же после выборов эти кучи не бросят мхом порастать до следующего раза, как уже бывало... А теперь смотрите хорошенько... Видите, сколько огней? А вон и маяк... Это «Бен-Гурион» – 
единственный нормальный аэропорт страны... Сориентировались теперь? Хорошо. Кстати сказать, у администрации Лода есть некая мечта, так сказать, мечта «наркомана». Спят и 
видят чиновники, что вот он, настал светлый миг: земли «Бен-Гуриона», ныне 
государственные, принадлежат городу. Серьезную борьбу ведут, надо сказать, за свою мечту братья-чиновники.
     – О, какие капиталы тогда потекут в город. И в их карманы, разумеется ... – догадываюсь я, одновременно понимая, что от места, где мы стоим, до ближайшего терминала всего каких-то      три-четыре километра, не больше; что, собственно, никакой полосы безопасности нет, и – не приведи Господь...
     – А теперь прикиньте: там, у железнодорожного полотна... там, где их блокпост... дорогу перекрыли, район отрезали; сюда пригнали пару-тройку зенитных установок, – словно вторя моим мыслям, говорит собеседник.
     Плод фантазии – кадр из фильма ужаса, – мелькнувший в голове, запечатлевать на бумаге 
не хочется. Как не хочется верить своим глазам, словам собеседника и вообще реальности. 
Легче счесть город Лод городом-призраком.
     Но... Но едем дальше. Насквозь проезжаем реальный Ганей-Авив, дети которого пишут 
письма президенту о том, что в их домах, садиках и школах без конца перекрывают воду, и 
ее нет по многу часов; что они сами, вместо того чтобы учиться, убирают школу, потому что 
нет уборщиц. И охраны тоже нет... Мы проезжаем Ганей-Авив, взрослое население которого,       кроме того, смертельно боится за своих детей, поскольку после школы их детишек 
подстерегают такие же детишки, только с противоположной стороны улицы, из 
параллельного мира, так сказать. Из огромного арабского района Пардес-Шнир. Они курят 
травку с младых ногтей, торгуют ею сызмала, зарабатывая на этом неплохо... Кстати сказать, 
ни в одном другом городе нет такого количества шныряющих по городу такси, как в Лоде. Странно? Если не знать причины, то, да, странно. А причина проста. Лод давно стал некоронованным королем наркобизнеса. Саму Беэр-Шеву заткнул за пояс, шутя, поговаривают... Вот и едут сюда со всех концов подсаженные и «садовники» за косячками и, не постесняемся сказать, мешками товара. Берут такси, чтоб лишний раз не «светиться» на своих машинах. Хоть полиция здесь и пуганая, но все-таки существует. В само «гнездо», понятно, не сунется, но на подступах засечь в состоянии. Особенно тех, кто из «воробьев», как мы с моим собеседником определили с полчаса назад, когда еще не было так темно.
     – И, пожалуй, последняя достопримечательность, – говорит он. – Придется вам выйти из машины, лучше будет видно. А посмотреть есть на что. Хотя... Припозднились мы с вами, кажется. Вон там, справа, силуэт здания видите?
     Вижу виноградные гроздья огней, устлавшие черную уже землю, там за забором, на 
территории Пардес-Шнир. Вижу четкие контуры домов без света – нежилых, только 
построенных. Что имеет в виду мой экскурсовод? Может быть, это? Какое-то здание... Этажей пять, не меньше... Но не в высоте дело. Оно занимает огромную площадь.
     – Это самая большая на Ближнем Востоке мечеть, – увидев, что я смотрю в верном направлении, комментирует мой «экскурсовод». – А фотоаппарат уберите. Хорошие снимки отсюда не получатся, а ближе я вас не подведу: опасно.
     – А если днем? Завтра, например?
     – Не рискуйте, мадам. Я тут одного фотожурналиста водил, чуть не линчевали обоих.
     – Шутите?
     – Считайте, что шучу, если вам так легче... – собеседник чуть задумался и достал сотовый телефон. – Но у меня есть один знакомый. Ох, отчаянная голова! Он сделал много кадров. Потрясающих! Я вас сейчас свяжу с ним... Нет, не отвечает... Но эти снимки уникальные вы получите для вашего журнала, обещаю...
     – А сколько строили эту мечеть? И действительно ли она самая большая?
     – Есть мнение, есть мнение, – кивнул он головой. – А построили ее за три-четыре года, в двухтысячном, кажется, закончили. Только минарет осталось возвести... Скажу вам факт интересный... Один очень крупный, очень известный израильский адвокат в свое время 
подал исковое заявление в суд на незаконное строительство объекта. Так вот, иск в суде просто-напросто не приняли... Понятна ситуация? Безнаказанность, мягко говоря, она 
развращает. Если, скажем, каких-то три года назад тут лишь триста незаконных построек было, сейчас счет на тысячи пошел. Да сами видите – вон какой город отгрохали... А все, помните, 
с чего началось?
     – С «дома Переса»?
     – Вот именно.
     – Лод, кажется, самый крупный должник государству?..
     – Вы правы. Еще два года назад долг его составлял двести пятьдесят миллионов шекелей, сейчас – триста девяносто. Вот такая статистика. Когда треть населения не платит арнону, 
сидит на чужой воде, попросту врезавшись в системы водоснабжения... О чем еще говорить? 
Но, вижу, вы уже торопитесь, прощайте. Дорогу запомнили?..
     ... По единственной дороге... меж двух миров... вдоль мрачного бетона... до узкого, как горлышко ребенка... переезда... Скорее! К свету широких трасс... от призраков беды... еду. 

                                                                                                    Фотография Алекса Ранеева