. В трех лицах 

     На стеклянной двери табличка «Открыто». И в самом деле, она (не табличка, а дверь) 
поддается легко, лишь зазвонил колокольчик. За канцелярским столом сидит человек: хозяин 
или наемный продавец – пока неясно, перед ним какие-то документы и электронный 
кассовый аппарат. Наверное, все же хозяин. Он занят: что-то записывает в большую тетрадь.
     Мы зашли в магазин одежды, каких на этой улице десятка полтора, чтобы рассмотреть 
товары и, возможно, что-нибудь купить. Наконец человек за столом отвлекается от дел и 
говорит:
     –Боюсь, что для вас у меня ничего нет.
     Мы в недоумении: с виду это самый обычный магазин, не для инвалидов, к примеру. А 
если даже и необычный – откуда ему знать, что именно нам нужно?
     –Разве здесь только большие размеры? – интересуемся мы.
     –Здесь все размеры, – отвечает он, – а вот у вас фигуры неподходящие: у молодого 
человека брюшко, а у барышни ноги коротковаты.
     Это возмутительно, но и любопытно, поэтому мы не уходим сразу.
     –Вы продаете одежду для атлетов и фотомоделей?
     –Нет, но я не собираюсь одевать кого угодно.
     –А денег вы не хотите?
     –Хочу, – говорит он, – но не любой ценой. 
     Мы все равно не уходим, вероятно, из принципа.
     –А почему бы вам не продать вот эти мужские плавки и прозрачную кофточку, такую же, 
как в витрине? Ведь существует же рыночная экономика...
     –А зачем вам плавки? – теперь уже он спрашивает.
     – Как зачем? На море ходить и в бассейн.
     – Купайтесь лучше в ванной с вашим брюхом, – говорит он. –И барышне я не советую 
носить прозрачные вещи. Кого, а главное, чем она собирается удивить?
     Уже в дверях, на выходе из магазина, мы снова слышим его голос: 
     –В будущем веке, уверяю вас, одеваться будут только самые достойные! 

     Нечто подобное случилось и с писательницей А. в южном городе О., пожелавшей за свои деньги издать свои же произведения. 
    

Когда она принесла макет книги в типографию, хозяин предприятия заявил, что плохой литературы он печатать не намерен, а поэтому должен лично все прочитать и дать добро. 
Хорошо еще, что его удовлетворили тексты писательницы, или понравилась ее фигура, а 
может, и то и другое. В результате книга вышла в свет. 
     Единственной его претензией к книге была ссылка на поэта Гумилева: 
     –Вот Пушкин – это да, это я понимаю, – сказал он, – но на кой черт вам сдался Гумилев?
     А еще он сказал, что лет через десять поэты – хорошие, разумеется – будут собирать 
десятки тысяч слушателей на стадионах.
     Вот такие ипостаси: печатник, литературный критик и пророк. 

                                                                                                                                                      1999