/./
Повесть
1
Та жизни часть, что вижу я в окне –
не просто Двор, не мусорная куча,
не городской декабрь ожесточенно-жгучий,
а повесть, адресованная мне.
И авторов прохожих миллион,
о том не зная , пишет без заминок,
и, слово з
слово – тюрьма или притон,
контора или цирк, больница или рынок
вливаются в сюжет, проводится канва
судьбы героя, впавшего в немилость
властей; и слышен голос –
в страхе – «Что случилось?»...
...затем ответ небрежный: «Трын-трава!»
Ребенок просыпается в слезах,
дверь хлопает, и тормоза скрежещут.
На барахолку ношенные вещи
с похмелья тащит некий вертопрах.
Моряк вернулся из чужих широт,
пред образом старушка на коленях,
подходит Рождество, и надоевший год
бесцветен и лишен определений.
2
Структура дня сливается в пятно
сплошное, без деленья на детали,
без давки транспортной, звонков или баталий
в универмагах, или гениталий
любовницы, к которой мудрено
добраться в час, намеченный для игр,
лишь по причине встречи с неким другом,
чья
исповедь о ссоре с прежним кругом
не к месту бы пришлась; без улиц, вьюгам
на откуп отданных, и без вериг,
что нам зима заботливо кует;
без театральных жестов, без нахальства,
без прочих сотен мелочей февральства -
одно пятно сплошное предстает.
И вьется снега пелена у глаз,
и заполняет время и пространство,
и вытесняет из привычек пьянство
и прочую нелепицу гражданства
и подданства страны сугробной, нас
бесследно поглотившей. И зима
упрямо тонет в схиму, в бессловесность,
пугает, путает, ведет в чужую местность.
И сыпет, сыпет белый сор небесный
на странников, на судьбы, на дома.
<..............................>
.