..
Триптих
По/решить! – звенело. Значило: махом, мигом. Не руби
с плеча – говорят, и врут. Ибо только с плеча и рубится. А коли не по плечу,
так и не прицеливайся – не прице-нивайся,
коли не по карману. Стуит
ли звон грошей?
Звенело. Звонил, звал. Отзывалась
позёвывая – мол: рано, мол: спится ещё.
Не решилась! – решал – рычал – зверел. Не звонил – мол: зри и зрей. Заручал време-нем.
*
Только вдруг – так звонко! – будто из горного хрусталя
– родником – на самом родном – на пронзительно ясном
– заголосило!.. Будто будило: будь же
уже! – будь то счастье ли, горе – било ключом: будь! – ибо всё
остальное… –да забудь ты про всё остальное!..
Будь со мной… – сорвалось мимолётно… но (меньше всего ожидалось – от
него, от себя) – обречённо слишком – слишком явственно неисполнимо: будь со
мной.
Я запомню (я знала уже тогда), как идёт ему каждый изгиб моего запястья – на
фоне вечера, дня ли, зимы ли, весны… на фоне
любой не/погоды… Запомню и каждый фон. Остальное –
забуду.
*
Я смотрю на него. А за ним – то
ли пустыня, то ли степь – соломенной выжженности
даль, скупо краплёная блёклой бирюзой зелени. Ленивая, сонная, долгая-долгая-даль… а над ней
синева – пронзительно ясная! Здесь ветры сходят с ума от свободы и жажды. От
безвольной тоски по чему-то крамольно нездешнему – и чтоб непременно здесь.
Они рыщут голодные и одичалые, их недолгие радости – миражи.
Я смотрю на него. В наших краях
другая стихия. Белая, чуждая, ледяная. Наши просторы – молчат ли, воют – дышат иначе. Иначе в наших снегах дышать
не долго. Но есть безнадёжно общее: синева. Её ни с чем не спутаешь, ничем не
подменишь – синева только льду и пламени ведомая. Её невозможно вынести. Ею
можно только отравиться. Или отравить. Ослепить или ослепнуть. Главное – не отводить глаз.
Я смотрю на него. Я его не слышу – я знать не хочу, о
чём он – мне дела нет, как нет в Антарктиде фикусов и обезьян. Между нами зияющий тбртар
– глубиной в бесконечно-куда-то-вниз, шириною чуть
больше шага – но вечно как будто чуть больше.
25.07.08