.
      *   *   * 

     Осенний лист лежал на тротуаре. 
     Прошла зима, и кончилось метель. 
     А лист лежал. Его не подметали. 
     На тротуаре наступил апрель. 
     И я пришла в апреле в гости к Вале, 
     которую не видела сто лет. 
     А лист лежал. Его не поднимали. 
     В гостях у Вали был один поэт. 
     Он говорил, что в мире нету Бога, 
     и что искать его напрасный труд. 
     Потом сказал: ужасная эпоха, 
     ведь нынче все куда-нибудь бегут... 
     Потом прочел свое стихотворенье 
     про жимолость какую-то, и мне 
     так было грустно, как в тот день творенья, 
     когда все пусто было на Земле. 

     Но я ему почти не возражала, 
     конфеты ела и жевала торт, 
     и мысль моя металась и бежала 
     не к жимолости, а наоборот. 
     И ватный воздух между ним и мною 

     висел, сгущаясь около стола, 
     и, наконец, стеклянною стеною 
     оформился. 
     И я домой ушла. 
     ... И вот в метро, куда еще пускали, 
     где свет на стеклах 
     пляшет старый твист, 
     я вспомнила, что там, 
     на тротуаре, 
     лежит забытый прошлогодний лист. 

                                                        1984