Перед взглядом читателя прошли четыре мыслителя, живших в то время, когда закладывались основы китайской цивилизации. Эти мыслители отличаются друг от друга по своему подходу к человеку, к культуре и к государству. Но есть черты, которые позволяют, объединяя эти школы, говорить о специфике древнекитайской мысли в отличие, например, от мысли древней Греции. 
     На наш взгляд, главнейшая из этих черт заключается в том, что для китайских мыслителей познание не являлось самоцелью, а было лишь ступенью к выработке практической программы действий. Недооценка этой особенности китайской философии европейскими синологами приводила к искаженному представлению и о взглядах отдельных мыслителей, и о характере китайской мысли в целом. Пользуясь привычными понятиями, сформировавшимися на материале философии древней Греции, они изображали древнекитайские учения как стройные, логически выдержанные концепции, объясняющие мир. При этом на первый план выдвигались малосущественные положения и игнорировались практические рецепты, составляющие пафос китайской мысли. 
     Мыслители, о которых было рассказано, с точки зрения подчинения теории практике могут быть разделены на несколько категорий. У Мо-цзы и Шан Яна элемент познания, теории минимален. По существу, он сводится у них к тому  элементарному утверждению, что человек стремится к наслаждению и боится  страдания. Все остальное - призыв к действию на основе выдвигаемых мыслителями проектов, у Мо-цзы - утопических, у Шан Яна - близких к реальности. Характерно, что последователи этих школ вообще не были философами. Сторонники Мо-цзы образовали секту, боровшуюся за предотвращение агрессивных войн, а сторонники Шан Яна стали государственными деятелями, заботившимися о создании и упорядочении мощного деспотического государства. 
     С точки зрения Конфуция и его последователей, теория, хотя и должна была в конечном счете служить практике, все же играла весьма серьезную роль. В той сфере, на которой сосредоточивался интерес Конфуция, - в сфере этики - выдвигались и рассматривались основные понятия (и прежде всего «жэнъ» - центральное понятие китайского гуманизма); шел, следовательно, тот процесс определения предмета исследования и выработки понятий, с которого начинается формирование любой науки. Однако эта наука создавалась не ради удовлетворения теоретического интереса и жажды познания, а ради воспитания нравственных качеств личности и разработки норм взаимоотношений между людьми. Поэтому такие чисто теоретические области философии, как логика и теория познания, в рамках конфуцианства не возникли. Даже после того как в XI-XII вв. с появлением неоконфуцианства проблемам онтологии стали уделять больше внимания, доминирующую роль продолжало играть стремление не к отысканию истины, а к установлению совершенного политического строя и гармоничных отношений между людьми (в том понимании этих идеалов, которое было свойственно конфуцианцам). Характерно, что центральной категорией конфуцианской философии всегда оставалось понятие гуманности (жэнъ), понятие же истины как таковой вообще не появилось. 
     В доктринах философов даосского направления Чжуан-цзы и Лао-цзы теоретический интерес, выраженный намного сильнее, чем у Конфуция, сосредоточен главным образом на природе. Основное понятие этой школы - дао - обозначает таинственное начало, из которого произошла вселенная и которое пронизывает каждую ее частицу, каждое существо и каждую вещь. Но и в даосском учении познание не выступает как высшая ценность. Чжуан-цзы, осуждая цивилизацию и противопоставляя ее природе, в противовес практическим рецептам конфуцианцев, сторонников Мо-цзы и легистов вьщвигает свою программу деятельности. По Чжуан-цзы, человек, осознавший, что цивилизация построена на насилии и лжи, должен либо, уйдя в себя, активно добиваться мистического слияния с дао,

либо способствовать разрушению цивилизации. Столь же ярко выражен практический характер даосизма и в «Дао-дэ-цзин». В этом трактате характеристика «дао» ведет часто к практическим наставлениям всем существам идти своим путем и в отношении к ним воздерживаться от искушения навязать свою волю. 
     Практическая направленность китайской философии препятствовала развитию абстрактного и систематического мышления. Первые попытки систематизации материала прослеживаются лишь в тех древнекитайских трактатах, утилитарное назначение которых выступает наиболее ясно и неприкрыто: в «Мо-цзы» и в «Шан-цзюнь-шу». Необходимость дифференциации практических задач и разделения труда при их выполнении была, следовательно, осознана достаточно рано. Но в тех трактатах, где теоретическое мышление занимает более существенное место, попыток систематизации, как правило, не встречается. В этом одно из отличий китайской мысли от древнегреческой. Если в древней Греции за этапом выработки основных понятий в области этики и в области исследования природы последовал этап их научной систематизации (представленный главным образом трудами Аристотеля), то древнекитайская мысль к этому этапу так и не перешла. Этим объясняется, что в Китае при обилии научных открытий и технических достижений наука как система понятий о явлениях и законах природы и общества не возникла. Отсутствие логики как специальной отрасли познания препятствовало классификации материала. Эта особенность бросается в глаза при анализе выработанной в средние века традиционной классификации литературы в китайских библиографиях. Книги распределялись по следующим четырем разделам: каноническая литература (цзин), история ( ши), мыслители ( цзы) и сборники (цзи). В основу классификации кладутся здесь не логически продуманные категории, а исторически сложившиеся сферы знания. 
     При слабо выраженном интересе к абстрактной теории для древнекитайского мышления характерно внимание к конкретному, частному и единичному. С этим связана та значительная роль, которую играла в традиционной китайской культуре историография. В центре интересов конфуциански настроенных мыслителей всегда были проблемы морали и трактовавшейся в моральном плане политики, проблемы же метафизики и религии интересовали их сравнительно мало. Поэтому именно в истории они видели хранилище человеческого опыта, из которого всегда можно извлечь урок для выработки собственной линии поведения. История воспринималась как воплощение бессмертия: не веря в бессмертие души, образованные китайцы считали, что единственным доступным человеку способом победы над смертью является сохранение в памяти потомков имен, труда и слов. Такой подход к истории способствовал необычайному развитию этой отрасли знаний в Китае. В традиционной историографии Китая было разработано множество видов, жанров и форм летописания, и уже из древнейшего летописного свода «Цзо-чжуань» можно узнать, что происходило каждый месяц за семь веков до нашей эры. 
     Сложившиеся в древности особенности китайской мысли продолжали оказывать воздействие и в последующие века. Они помогают лучше понять некоторые черты идеологии и культуры современного Китая.