.
                                        ПРОЩАНИЕ

     Всю жизнь он отставал от меня.
     Он родился на три месяца позже, в марте 32-го.
     Он пошел в школу в 40-ом году, отстав от меня на год.
Зато получив медаль.
     Сохраняя дистанцию, он поступил на филфак университета, когда я был уже на втором курсе. И не заметил его.
     Проучившись один семестр, он, подчинившись отцовской
воле — «филолог — это не профессия», перешел в ДИСИ
(Днепропетровский строительный институт) и окончил
его в 56-ом. Отстав от меня уже на два года.
     Мы опять разминулись. Не только во времени, но и в пространстве: я в 54-ом уехал по назначению в Казахстан, 
он, в 56-ом, — по назначению под Сталинград.
     Я возвратился в 55-ом, он — в 58-ом. Увеличив дистанцию между нами еще на один год. Не думаю, что он на-
меренно избегал этой встречи, она была неизбежна — мы
жили в одном городе и оба писали стихи. Просто он всегда
отставал.
     А потом уже я увеличил дистанцию между нами — уехал
в Германию.

     В 2005-ом, через почти полстолетия (!) знакомства, я
вновь посетил прелестный уголок — гостеприимный дом
моего друга. И снова, как всегда, — интеллектуальный треп,
стихи. И оба, хотя чувствовал он себя плохо, как бы сгово-
рившись, не упоминали о болезни.
     И только когда я собирался уходить, чтобы назавтра 
уехать, он вдруг сказал:
     — Обещай, что, когда я умру, ты напишешь обо мне.
     — Ты в этой игре всегда был отстающим, — сказал я. —
Так что по правилам...
     — Обещаю, — сказал он.
     — Взаимно, — сказал я.
     — Я серьезно, — сказал он.
     — Да чего уж тут, серьезней некролога ничего не бывает
     — жанр такой.
     Он сыграл не по правилам — впервые опередил меня.

Як. Островский