.
Эфраим Баух

И мудрецы воссияют 
подобно небесному сиянию

1.

     Так можно перевести стих из Книги пророка Даниила - «». Слово «Зоар» - «сияние» из этого библейского стиха и стало названием великой каббалистической Книги «Зоар».
     Впервые я услышал это слово, вернее, странно мелькнувшее звучание, заставившее меня вздрогнуть, в одиннадцать лет. Мама из жалкого своего заработка выделила какие-то деньги на то, чтобы ребе Пружанский обучал меня ивриту, главным образом, поминальной молитве Кадиш. Я читал ее в синагоге каждый год в день смерти отца. Но ребе обучал меня молитвам к «горестным дням» - Рош Ашана и Йом Акипурим - «Коль нидрей...» («Все обеты...») и «Нишмат коль хай...» («Душа всего живого...»), заставлял заучивать наизусть псалмы Давида и целые главы из «Коэлета»: «Не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием... Суета сует, все суета...»
     Время от времени проскальзывало в его устах слово «Зоар», и я вздрагивал от какого-то гибельного сквозняка, на миг вырвавшегося от самых начал жизни и смерти. Я не хотел вникать в смысл этого слова, успокаивая себя тем, что до него предстоит мне еще целая, только начинающаяся жизнь.
     Но в марте пятьдесят третьего гибельный этот сквозняк обдал меня с обморочной силой: в свои восемнадцать лет, живя под тираном, по ту сторону надежды, в некоем даже комфорте отчаяния, я ощутил острую боль, какая, вероятно, бывает, когда с тебя снимают кандалы, - умер тиран.
     Именно в те дни я испытал всю глубину неуверенности в собственном существовании, которую неосознанно старался скрывать от самого себя. И это однажды испытанное чувство стало одной из мер жизни, и не только моей.
     Не потому ли многие, приехавшие из краев победоносно шествовавшего в пропасть «воинственного атеизма», смеются над кажущейся им свирепой наивностью верующих, по слабости человеческой забыв, что сравнительно недавно они были еще более свирепыми по несравненно более низменным причинам, веруя - поневоле, искренне, со страху – в тирана и убийцу.
     Каждый слишком близко от себя проводит границу здравого смысла.

2.

     Религиозные традиционалисты обвиняют «Зоар» в том, что он протаскивает в иудаизм элементы гностических учений и что «сфирот» (модусы духовного космоса «Зоара») суть преображенные «сферы» эллинской философии. Точно так же их самих, последователей Торы, «борцы с религиозным мракобесием» обвиняют в том, что сказание о библейском потопе «украдена» евреями из легенды об Утнапиштиме,
     Последователи картезианства наскакивают на «Зоар», преднамеренно или подсознательно искажая наследие своих основоположников - Ньютона и Декарта. По Ньютону понятие о Боге является существенным элементом мироздания, ибо вселенная по самой природе своей не может быть объяснена материальными причинами. Декарт же говорил об объективности мира, не зависящего от человека. Но сама объективность, по его мнению, идет от восприятия этого мира Богом.

3.

     Главная субстанция «Зоара» - свет. Источники света, гнезда света, светочи - того самого света, скорость которого, измеренная Майкельсоном, явилась толчком к открытию Эйнштейном частной и общей теории относительности. Созданная последним физическая картина мира не только выдержала испытание временем, но с каждым днем становится все более убедительной.
     Картина мира в «Зоаре» - метафизическая. Из начальной точки Творения (Маасе Берешит) возникают сложные динамичные системы духовного и нравственного проявления Всевышнего.
     Семь столетий обстреливается «Зоар» ядрами и снарядами тяжелой артиллерии здравого смысла, просвещенческого снобизма, издевательской иронии, инквизиторской самоуверенности религиозных и светских систем, претендующих на конечную истину.
     Но, как ни парадоксально, с открытиями теоретической физики, касающимися конечности Вселенной, возникшей в результате еще продолжающегося «большого взрыва» (предсказанного 
в системе лурианской каббалы гениальным рабби Ицхаком Лурня Ашкеназин - Ари-А-Кадош), 
эта метафизическая картина мира все более обретает силу и притяжение.
     Недаром целая плеяда выдающихся физиков современности испытывают тягу к структуре 
мира по «Зоару».
     Более того, с открытием голографии - записи преобразования и воспроизведения волнового поля основанной на интерференции - возникла голографическая модель Вселенной, в которой каждый предмет является стоячей волной: находясь в определенной точке пространства, он одновременно находится во всех точках Вселенной.
     Но в «Зоаре» давно сказано, что в структуре Вселенной прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Действуют же только причинно-следственные связи, по сути, визионерство, ясновидение. Никаких пограничных точек во времени нет. Да и само время - феномен психологический, а не объективный. Поэтому понятие «продолжительность жизни» бессмысленно - ведь линейного течения времени не существует. И раз тело состоит из тех же микрочастиц, что и Вселенная, можем ли мы быть уверены, что духовные события совершаются только в нас, а не в любой вселенской точке?

4.

     Опыт «Зоара» - в создании всеохватной самодостаточной альтернативной реальности.
     Основой ее является духовная субстанция, закрепленная двадцатью двумя буквами 
священного языка - иврита, а также литургическими, эллегическими, эпическими лирическими стихами, аллегорическими текстами, составляющими единое Божественное проявление - текст Торы. 
     Это не распадается.
     Это не мертвое скопление знаков. Каждый раз, возвращаясь к ним, открываешь запечатанную 
в них энергию. Энергия эта неизменна в своем составе. И каждый раз она открывается сознанию и нравственному чувству индивида и поколения.
     Неделимая внутренняя целостность мира, ставшая реальной после открытия теории относительности и квантовой физики, возвращается к принципам, на которых базируется 
«Зоар», где в каждом тексте ощущается этот жадный поиск целостности задолго до напряженных поисков Эйнштейном единой теории поля.
     И не должна смешить или смущать кажущаяся наивность описания механизма Вселенной 
как единой нравственной и духовной данности только потому, что не используются знакомые 
нам со школьной скамьи формулы и уравнения науки, перед которыми наше время испытывает поистине священный трепет непосвященного.
     Сегодня достоянием каждого школьника стало открытие квантовой физики, описывающее двойственность элементарной частицы, ведущей себя то как
световая волна, то как материальная частица.
     В «Зоаре» задолго до этого человек описывается двойственно - как отдельный биологический механизм и как обширное поле сознания, стремящееся к
слиянию со Всевышним, и в этом стремлении преодолевающее ограничения пространства, времени и линейной причинности.

5.

     В эту огромную книгу словно бы ныряешь, все более отдаляясь от начала, как от поверхности вод. И возникает устойчивое, хотя и пугающее, ощущение, что существует она как беспрерывное усилие сознания дискутирующих мудрецов школы великого рабби Шимона бар-Йохая.
     Кажется, стоит им прекратить эту словесную разведку Божественного мира, и он тут же 
рухнет в забвение, покроется прахом. Он висит на волоске размышления, диалога, голоса, речи.
     Но сила его в том, что проговаривается он в субстанции вечности, где нет разделения на 
этот и тот миры. Они- продолжение один другого. Они связаны воедино.
     И в этом залог непрерывающегося диалога
     «Зоар» насквозь диалогичен. За самыми сложными выкладками и рассуждениями звучит обычный голос смертного, доходящий до высшего экстаза слияния со Всевышним и тут же падающий в пропасть тьмы и онемения в миг смерти рабби Шимона бао-Йохая.
     Но вечен голос Всевышнего, несомый как пламя свечи, душами праведников, ибо по сути 
когда они исчезнут, мир перестанет существовать.
     Эта непрекращающееся живое духовное напряжение и есть залог существования мира
     Потому фрагмент, вырванный из этого текущего потоком текста, кажется странным и примитивом рассудку массового - пусть трижды дипломированного - человека, как бы застывшим, ибо лишается мощи всё покрывающего течения текста, пронизывающего Книгу «Зоар».

6.

     Случайность стоит у истоков этой великой Книги, подобная случайной находке после двух тысяч лет мальчиком-бедуином, пасшим овец, в пещерах устья ручья Кумран, впадающего в Мертвое море, древнееврейских свитков.
     В обоих случаях - со свитками Мертвого моря и с Книгой «Зоар» - пещера играет роль некого чрева, в котором таилось и вызревало великое.
     У науки свои игры: невероятно много сил тратится на то, чтобы узнать, кто был автором «Зоара», вместо того, чтобы понять, в чем таинственная мистическая
мощь, заключенная в этих страницах.
     Перед нами текст огромной внутренней силы духа. Сияние («Зоар») его может быть обжигающе опасным, как в притче о четырех мудрецах, вошедших в пардес (буквально - цитрусовый сад, но в мистическом плане сад духовных сущностей, название которого образует аббревиатура четырех слов - пшат, ремез, друш, сод - четыре уровня раскрытия метафизических текстов - буквальный, на уровне намека, толкующий и тайный). Вошли в пардес Бен-Азай, Бен-Зома, Элиша Ахер Бен-Авуя и рабби Акива. Первый умер, второй сошел с ума, третий стал предателем. Только рабби Акива вышел оттуда невредимым.
     В истории последних столетий после изгнания евреев из Испании два массовых движения в среде евреев - саббатианство и франкизм - имели катастрофические последствия. Причиной этого считают чрезмерное увлечение лидеров этих движений Саббатая (Шабтая) Цви и Франка «Зоаром».
     Но это подобно тому, как «верные атеисты» а по сути, пособники карателей и расстрельщиков, загнавших в ГУЛАГ десятки миллионов безвинных душ, называли Тору «библией убийц и людоедов».
     Воистину - заставь дурака молиться, он и лоб расшибет. Добро бы - себе, а то ведь другим, и в массовом порядке.
     Печальное знание, что можно отправлять все религиозные ритуалы (кодекс коммунизма - почти десять заповедей) и в то же время быть корыстолюбивым (разве сегодня даже на Каббале не зарабатывают, дуря головы сотням, отпуская грехи тысячам?), жестоким, притеснять вдову и сироту, творить неправедный суд, на поверку оказывается не просто знанием, которое можно скрывать под суетой, а глубинным разломом, проходящим через всю моральную историю человечества.
     И у первых трещин этого разлома сидят великие еврейские пророки и, подобно чутким сейсмографам, ощущают грядущие катастрофы.
     «Зоар» - вселенский сейсмограф нравственности и духа, настойчиво передающий сигналы бедствия, которые обычно улавливают слишком поздно, когда сейсмограмма или кардиограмма оборачиваются пустым клочком бумаги, потому что больной мертв.

7.

     Каббалистическое восприятие мира возникает в самых сокровенных глубинах духа, быть может, в миг зарождения живого существа, когда в нем раскрывается жажда жизни и страх смерти. Два этих чувства ведут к греховности и раскаянию, к жестокости сердца и поискам праведности, к вспышкам животного начала и к милосердию.
     Все это оборачивается эпохами озверения, катастрофами, ощущением, что человечество 
стоит на грани самоистребления.
     Жажда искупления за свои и чужие грехи заставляет обращаться к «Зоару», искать в нем то, 
что так смертельно ощутимо и также смертельно невыразимо.
     Мы привыкли воспринимать мир через метафору, через иносказание,
     «Зоар» же сам творит мир, альтернативный нашему, но мир этот может существовать только через символ. И у каждого из бесчисленных этих символов ощущается темная его глубина, дно которой не просматривается, нечто, уходящее в бесконечность (эйн-соф), тайна (сод), которую уста не могут выразить, а ухо - услышать.
     Уверенность, что все в этом мире просвечивается, всегда сопровождается чувством, что за этой всепросвеченностью мелькает нечто тайное, которое невозможно уловить, застолбить, 
взять в счет.
     И мы хватаемся за символ, как за провожатого, как за костыль, веревку, чтобы они свели нас туда - в глубь, под, в бездну - которые так рядом и не ухватываются.
     У каждого из нас были такие минуты в жизни, когда, казалось бы, пустячная беседа, но с близким по духу, внезапно оборачивается серьезнейшим разговором о смысле жизни. 
И возникает ощущение, что над этим разговором как бы витает сияние потаенной жизни, и приоткрывается лишь краешек её, ведущий в бесконечность. И там просвечивает то, что питает душу и дух наш, заставляет мучительно и радостно ощущать свою личность и все мироздание. Математикам, думаю, это особенно близко и понятно.
     Согласно «Зоару», мир – символический организм, в реальных формах которого, окружающих нас, просвечивает тайна Всевышнего.

8.

     «Зоар» - и это самое главное – пытается придти на помощь человеку в минуты темного 
страха, вползающего в душу неведомо откуда. Это страх перед жизнью и страх перед смертью. 
Он пронизывает и встряхивает человеческую душу до самых ее основ.
     Все эти страхи традиционный иудаизм не принимал всерьез, отмахивался от них, считая вздором. Но, отметая это, он потерял возможность и право принести успокоение в душу того, 
кого страх этот изводит, и заплатил высокую цену за отрицание мистической стороны реальности.
     «Зоар» же стоит на страже у порога этих «ночных страхов», бесстрашно вглядывается в 
тайны нашего существования, а не убегает от них, и потому вызывает ответную реакцию того, 
кто находит спасение, погружаясь в тайны жизни, в тайны мира.
     Там - лестница, по которой чистые души возвращаются к своему источнику.
     Воды этого источника скрыты за семью замками и печатями.
     Открыть замки и расшифровать печати - совместная работа Бога и человека.

9.

     С момента появления и циркуляции первых текстов «Зоара» в кругах мудрецов Книгу эту называли «Мехилта Д'Рашби»(«Книга мер рабби Шимона бар-Йохая»), «Мидраш Рашби» («Толкование Рашби»), «Мидраш Иерушалми» («Иерусапимское толкование»), «Сефер Кадмон» («Древняя книга»), «Мидраш Эхье Ор» («Комментарий: да будет свет!»), «Рэайя Мэемана» («Верный пастырь»).
     Тексты эти затем стали частью Книги. В них сказано, что благодаря Книге «Зоар» народ Израиля выйдет из галута. Так впервые Книга была названа «Зоар» по стиху из книги пророка Даниила, вынесенному в заглавие этого эссе.
     По сути, «Зоар» представлен тремя книгами, в совокупности получившими название «Зоар Акадош» («Священный Зоар»).
     Три эти книги в наиболее популярных изданиях печатались в пяти томах: «Зоар», толкующий все пять книг Торы, в трех томах: отдельный том, посвященный книге «Бэрейшит», и отдельный - книге «Шемот». Затем добавились «Тикуней Зоар» («Исправления и добавления к Зоару») и «Зоар Хадаш» (Новый Зоар»).
     Впервые «Зоар», толкующий Пятикнижие, был напечатан в 1558-1560 гг. в Мантуе и 
Кремоне, причем более популярным было издание в Мантуе, где в те же годы были изданы «Тикуней Зоар». «Зоар Хадаш» впервые был издан в 1597 в Салониках.
     В Польше в X V I I веке был обнаружен «Зоар» в одном томе («Зоар Агадоль»).
     С 1559 по 1959 годы «Зоар» (в трех объемистых томах) издавался 80 раз, в среднем, через каждые пять лет. Спрос на книгу по сей день велик. Лучшим изданием считается Вильненское - рава Маргалиота, который ввел комментарии на полях книги. По нему изучают Каббалу в израильских ВУЗах, к примеру, в Бар-Иланском и Иерусалимском университетах.
     По традиции вся обширная сокровищница «Зоара», кроме «Тикуней Эоар», делится на ряд внутренних книг, вернее, самодостаточных сочинений, и небольших фрагментов, зачастую без начала и без конца, разбросанных по всему «Зоару». Кроме того, намеки типа окимана (арамейское: «мы уже разъясняли...»), окмуа («нам уже разъясняли...») или итамар («сказа-
но»), говорят о каких-то темах, которые были разработаны в «Зоаре и, очевидно, пропали.

10.

     Вопрос о величине Книги «Зоар» по сей день не разрешен. В кругах каббапистов сотни пет бытует мнение, что истинный «Зоар» во много раз больше того, который нам известен. Философ и каббалист рабби Йосеф-Шпомо Дилмедиго писал в свое время, что слышал от истинных знатоков: в библиотеке Гейдельбергского университета хранилась Книга «Зоар», толкующая все двадцать четыре книги Священного Писания (ТаНаХа).
     И все же внутренняя мощь и органичность известного нам «Зоара» говорит о том, что основной корпус Книги до нас дошел. Охват Книги огромен. Вавилонский Талмуд оставляют 
20 томов, причем сам Талмуд занимает небольшую часть. Основной состав - комментарии.
     «Зоар» составляет, примерно, треть Вавилонского Талмуда, не считая комментариев к 
«Зоару». Вавилонский Талмуд складывался сотни пет. «Зоар» же был, вероятнее всего, написан 
в течение 20 лет и одним человеком.
     По сути, эта огромная Книга представляет собой единый долгий диалог, временами переходящий в монолог. Диалог построен по всем законам разговора - со множеством вопросов, сомнений, удивления, неверия, хвалы и хулы, наивности ученика и мудрости учителя.
    

Все известные нам литературные приемы используются в Книге, чтобы ввести читателя 
в особую мистическую атмосферу, ведущую к неразрешимым и все же неотвратимо влекущим 
к себе таинствам жизни и смерти. Именно потому ни одно толкование, ни одна композиция не детализируют фундаментально глубину текста, а как бы лишь намечают направление идеи или развития той или иной темы.
     Текст до такой степени символичен, что стоит убрать символы, как весь мир «Зоара» просто исчезнет.
     Потому даже совершенный перевод книги не даст возможности полного раскрытия 
символов.
     И все переводы на русский по сей день полны грубых неточностей, абсолютно искажающих символы и понятия «Зоара», (например, «Каналы мирового духа и сознания» переводятся как «трубы» или «трубки», что могло бы восприниматься как юмор, если бы речь не шла о слишком серьезных понятиях). Переводчиком может быть верующий или даже рав, но профессионально 
не владеющий русским языком и навыками перевода, которым тоже необходимо учиться. Профессиональный же переводчик должен первым делом проникнуться своеобразием текста, изучить символы, основательно знать иврит и арамейский, чтобы суметь донести до русского читателя гипнотическую силу развивающегося текста, кажущуюся свободной и легкой, а на поверку требующую при переводе титанических усилий.
     По традиции священным языком (пашон кодеш) является иврит.
     Это язык Всевышнего и его Ангелов. 
     По отношению к нему арамейский, на котором, за исключением небольших частей на иврите, написан «Зоар», более низок и ущербен.
     Ангелы его не знают и считают ниже своего достоинства понимать его. Это и служит 
защитой мудрецам, толкующим тайны мира, от «губительной ревности Ангелов».
     «Зоар» - многомерное, многоступенчатое мистическое повествование о тайне Сотворения мира (Маасе Бэрейшит) и его по сей день длящемся динамическом творении (Маасе Меркава), 
о тайнах неба и земли, души человеческой, о мире Ангелов, о мирах посюстороннем и потустороннем.

11.

     Самое любопытное и потрясающее, что та или иная импровизация о самых глубинных, напряженных, драматически или трагически разрешающихся тайнах мира и жизни может начаться со взгляда на дерево, под которым сидят мудрецы, на пролетевшую птицу, на орла, парящего высоко в небе, со встречи с первым проходящим человеком.
     В этом скрыт главный смысл Книги: любое самое незначительное событие таит в себе 
начало пути, ведущего к глубиннейшим тайнам жизни и смерти.
     Стили Книги различны - от рассказа, повествования, дискуссии, толкования в виде 
диалога, монолога или беседы многих, до возвышенного, праздничного, даже литургийного 
стиля или же стиля тяжелого, многоступенчатого, со многими отступлениями, взлетами до высокого пафоса и спусками до умеренного взвешенного повествования или разъяснения, с переходами от образно-поэтического языка к языку, столь же невыразительному, как и невыразительны описываемые им события, являющиеся тоже частью жизни и
требующие освещения.
     И главное: выбор и сочетание слов просты, но внутренняя стремительность выражения, беглость и одновременно точность разъяснения сложнейших понятий, какая-то летуче очерчивающая образность придают самому дидактическому фрагменту текста 
эмоциональность.
     Именно поэтому особенно трудно добиваться адекватности перевода, ибо дело не в словах, 
их сочетаниях, и даже не в точности их передачи, а в трудности уловить эту летучесть и 
динамику в описании, казалось бы, невыразимых понятий и чувств.
     Про словам рабби Иегуды ди Модена, «это обычные общие пути в нашем мире, цель которых заставить спящих восстать».
     Несмотря на то, что «Зоар» строится на недельных комментариях Торы, он не исчерпывается Торой, являющейся лишь внешней его рамкой, а охватывает все формы иудейского духовного творчества - галахические установки, мотивы Агады, фрагменты молитв и религиозных песнопений.
     Все это толкуется через призму тайны.
     Избрав мистический взгляд на мир Всевышнего, автор Книги в свободно развивающейся импровизации соединяет темы ТаНаХа с Мишной, от Мишны переходит к Агаде и молитве, и все вместе как единое духовное поле иудаизма показывает в зеркале Каббалы («Аспаклария» - я бы перевел это как «духовное зеркало» - одно из любимых слов в «Зоаре»). Потому эту Книгу можно назвать поистине сокровищницей еврейского духа.
     Нет такой темы, связанной с душой человека и его духом, которая бы не обсуждалась в «Зоаре». Потому этой Книгой пользуются различные течения иудаизма.
     Все духовные изгибы души еврейской, со всем светом и тенями, предстают в «Зоаре», и нет такого уголка жизни, которого так или иначе не коснулась эта Книга.
     Великолепны толкования Акта Сотворения мира, динамики этого Сотворения, тайн души человеческой и Божественного духа мира, с одной стороны, народных преданий, верований в колдовство и сглаз (айн раа) - с другой. Мечты об освобождении вместе с мыслями о конце 
мира, поиски выхода и смирение - все это дается в слиянии и противопоставлении.
     За всем, что выразимо или же не поддается выражению, чего даже касаться нельзя, стоит Единый Абсолют, без конца и начала, верха и низа, Эйн-Соф, Тайное Тайных, завершенное и замкнутое в себе, как кольцо. Для того, чтобы создать мир, Высшая Воля должна это кольцо разомкнуть. Для этого нужна лишь точка.
     «Тайное Тайных Эйн-Соф пробивало и не пробивало себя самое, не проявляясь вовсе до тех пор, пока изнутри этой его пульсации не высветилась... точка», - начало мироздания.
     Однако, сам этот прорыв есть нарушение извечной гармонии Эйн-Соф, начало всех несообразностей, дающих толчок будущим разломам и потрясениям. Неумение управлять возникшей ситуацией привело, по сути, к разрушению задуманного Тайным из Тайных.
     Потому главная тема «Зоара», как и всей Каббалы, - исправление (Тикун) с целью создания истинного, изначально задуманного мира.
     Катастрофа предшествует гармонии.
     Законы извечного - Сотворение и Исправление.

12.

     «Зоар» канонизирован.
     После ТАНАХа и Талмуда «Зоар» - третья священная Книга иудаизма.
     Ореол святости вокруг «Зоара» возник через сотни лет после его появления и публикации, 
в результате длительного развития исторических событий.
     Вначале влияние «Зоара» было ограничено небольшими кружками каббалистов. В раввинистской и философской еврейской литературе «Зоар» даже не
упоминается.
     Сами каббалисты относились к «Зоару», как к древнейшей книге. Рабби Шем-Тов Гаон, разъясняя тайну сфирот, называет эту книгу «Маасе Бэрейшит лэ Хахамей Амишна» - «Акт Сотворения мира согласно мудрецам Мишны » .
     Освящение «Зоара» и широкое влияние его на массы связано с трагическими событиями еврейской истории - изгнанием евреев из Испании, которое потрясло
все мировое еврейство.
     С погружением в небытие еврейства Испании закатилось солнце рационалистической философии, тяготеющей к универсализму, и мистика Каббалы, все более сливаясь с иудейской апокалиптикой, жаждущей национального освобождения, стала якорем духовного спасения, по сути, гибнущей нации.
     Первая публикация «Зоара» в XVI веке дала еще больший толчок его славе, достигшей апогея 
в период расцвета Каббалы в Цфате ( главным образом, лурианской), соединившей в единый гениальный сплав мистику и апокалиптику.
     Благодаря этому «Зоар» удостоился в духовном сознании народа Израиля канонизации, став третьим после ТАНАХа и Талмуда текстом. Более того, Талмуд и «Зоар» были восприняты как 
две стороны единого лика иудаизма - открытого и тайного, заключенного в Священном 
Писании.
     В таком контексте святость «Зоара» выше святости Талмуда. Тайны «Зоара» воспринимались как дух и душа Торы в противовес галахическим постановлениям Талмуда, воспринимаемым как плоть Торы. Естественно, дух и душа выше плоти. Но дух и душа не могут существовать без плоти. Только сочетание «Зоара» и Талмуда могут привести к внутренней цельности и завершенности иудаизма.
     Первая попытка противопоставить «Зоар» Талмуду была предпринята в христианской Каббале, расцветшей в период Ренессанса в Италии и Германии, а затем распространившейся по всей Европе и существовавшей до X V I I I века. Христианские мистики освятили «Зоар», считая, что в ней изображен облик иудейской чистейшей личности, к которой стремилось истинное
христианство без «фальсификаций» Талмуда.
     В иудаизме же «Зоар» противопоставило Талмуду саббатианство - мессианское движение, которое в своем апогее признавало единую основу «Зоара» и Талмуда, Каббалы и Галахи. Но после кризиса движения в связи с тем, что его духовный лидер Саббата» (Шабтай) Цви, напуганный угрозами султана, принял ислам, сектанство его последователей привело к резкому отрицанию Талмуда и противопоставлению ему святости «Зоара», достигшему фанатичной крайности в саббатианской секте в Польше - последователей Якова Франка.
     Просветительское движение («Аскала») в Германии и восточной Европе наоборот - вначале признавало Талмуд, как творчество иудейских мудрецов, «Зоар» же не просто отрицало, но воистину глумилось над ним, а затем стало отрицать и Талмуд.
     Кризис саббатианства привел к тому, что в Польше было запрещено изучать «Зоар» до тридцатилетнею возраста. Число изучающих Каббалу резко уменьшилось. Но в массах это лишь усилило святость книги как истины, скрытой за семью печатями. «Зоар» читали, не понимая. Выдающийся религиозный деятель Моше-Хаим Луццатто писал: «Несмотря на непонимание, ощущается, что язык этот предназначен для души».
     Святость «Зоара» резко возросла с движением хасидизма. Бешт (Баал Шем-Тов) всегда носил с собой эту книгу, благодаря ей совершал чудеса и провидел будущее. Когда кто-то выразил изумление по поводу того, что Бешт благодаря «Зоару» нашел человека, который давно разыскивался, Бешт ответил: «В свете, который сотворил Святой, благословен Он, в течение шести дней Творения, человек видел весь мир от одного до другого края. Затем свет этот укрыли праведники во имя грядущего. И где они его укрыли? В Торе. Потому, открывая «Зоар», я вижу весь мир».
     Сближение магида из Межерича с Бештом произошло на почве изучения «Зоара». Бешт 
сказал ему: «Перед отъездом прокомментируй мне фрагмент из «Зоара». Сделал это магид. «Прекрасный комментарий, - сказал Бешт, - только подобен он телу без души». И начал Бешт толковать сам этот фрагмент. И это было настолько чудесно, что внезапно магид увидел, как 
Бешт взлетает и парит в воздухе (А.Кахане. Книга хасидизма. Варшава. 1912 год).

13.

     История создания «Зоара» сама по себе удивительно драматична.
     Зарождение любой великой книги древности окутано тайной, тем более, когда речь идет о книге мистической.
     Огромен библиографический список книг, исследующих «Зоар», и все они пытаются 
разгадать, кто автор Книги, и все они в течение столетий топчутся вокруг одного явно обрывочного свидетельства, подобно слепцам во тьме. Свидетельство это само по себе - фрагмент, найденный равом Авраамом Закутом и приведенный им в своей книге «Йохсин».
     Речь идет о письме известного каббалиста рабби Ицхака из Акко, который бежал в 1291 
году в Испанию после того, как Акко захватили мусульмане. Свидетельство это - как тонкая нить, которая вот-вот оборвется, - приведено лишь в первом издании книги рава Закута (1566 г.). В последующих изданиях оно уже отсутствует.
     Вначале в этом фрагменте описываются города Испании, которые посетил рабби Ицхак: Эстелла, Наварра, Толедо, Аликанте, Арагон, Вальядолид, Гвадалахара - выпытывая у каббалистов, что им известно о «Зоаре». Каждый говорил другое и, главным образом, то, что 
все части Книги, написанные на языке иерушалми (арамейском), воистину принадлежат рабби Шимону бар-Йохаю и его сыну рабби Элазару, которые тринадцать лет скрывались от римлян 
в пещере у горы Мерон в первом веке новой эры. Написанное же на иврите - фальсификация, поздняя подделка, ибо весь «Зоар» в оригинале написан был на иерушалми. А были и такие, что говорили: рукопись эту передал в Испанию покойный великий рабби Нахман (РАМБАН), и, 
переходя их рук в руки, она попала к рабби Моше де Леону из Гвадалахары. Другие же говорили, что вообще «Зоар» написал Моше де Пеон, а не рабби Шимон 
бар-Йохай.
     Рабби Ицхак нашел рабби Моше де Пеона в Вальядолиде, и тот, как он пишет, понравился 
ему («мацахен бэйнав»). И клялся ему рабби Моше де Леон, что так хотел Всевышний, и в руки 
его попала древняя книга, которую сочинил рабби Шимон бар-Иохай.
     Книга эта находится у него в доме, в городе Авилла, и он покажет ее рабби Ицхаку, когда 
тот к нему приедет. Но по дороге домой, проезжая город Аревалло, рабби Моше де Леон 
внезапно умер.
     Рабби Ицхак все же приезжает в Авиллу, находит рава Давида ди Панкорво, который близко знал покойного и тоже слышал от него о книге рабби Шимона бар-Йохая, и все же был уверен, что не было у Моше де Пеона никакой такой книги, а сам он писал ее, но был великий транжира, и несмотря на то, что дом его был полон золота и серебра, которые он получал от богачей за свои писания, сейчас, после его смерти, жена и дочь его остались без гроша, нагие и босые.
     Далее сюжет в письме рабби Ицхака развивается по закону «в тридевятом царстве, в тридесятом государстве». Рабби Панкорво обращается к одному из самых богатых евреев города - рабби Иосефу де Авилла: «Пришло время, чтобы ты удостоился получить Книгу «Зоар». Позови жену покойного и дай ей все, что пожелает, за «Зоар».
     И посылает рабби Йосеф к жене покойного -  передать, что хочет выдать своего сына за дочь Моше де Пеона, озолотит обеих. Она же должна передать ему Книгу «Зоар», из которой покойный переписывал фрагменты. Жена клянется, что не было у покойного никакой книги, а все он сочинил сам и говорил ей: если я скажу, что сам сочиняю, мне и гроша не заплатят, а если скажу, что переписываю из древней книги, написанной самим Шимоном бар-Йохаем, платить мне будут большие деньги.
     Напуганный этим рассказом, рабби Ицхак спешно покидает Авиллу и  приезжает в Талаверу. Там он встречает рабби Иосефа Леви, сына знаменитого рабби Тодроса-каббалиста. «Знай, - говорит ему тот, - книга рабби Шимона бар-Йохая была в руках рабби Моше де Леона, и он оттуда он переписывал фрагменты. Дело в том, что я приобрел у него довольно обширные контерсы (брошюры), но, спрятав один, сказал ему, что потерял и попросил сделать мне новую копню. Отвечает: «Покажи мне контерс, который предваряет потерянный, и тот, который за ним». Показал ему. Через несколько дней он принес мне переписанный заново контерс. Сверил я его со спрятанным: слово в
слово».
     Полный сомнений, рабби Ицхак все же завершает свое свидетельство тем, что через много 
лет встретил учеников, которые лично видели старого каббалиста по имени рабби Иаков, любимого ученика рабби Моше де Леона, и тот клялся небом и землей, что «Зоар» - Книга, сочиненная рабби Шимоном бар-Йохаем.
     Все ученые, анализирующие это свидетельство (особенно А. Нейбауэр, который приводит свою версию книги «Йохсин», изданной Филипповским в Лондоне и Эдинбурге в 1857 году и исправленной по версии Оксфордского университета), делят его на прямое - рабби Ицхака, и косвенное - тех, с которыми он встречался или слышал нечто от третьих лиц.
     Прямое свидетельство:
     а) «Зоар» впервые появился в кругах каббалистов в конце X I I I века (рабби Ицхак в это 
время бежал из Акко).
     б) Книга была в руках Моше де Леона, который сказал лично ему, что переписывал ее из древней книги, сочиненной рабби Шимоном бар-Йохаем.
     в) Тексты переходили из рук в руки в виде брошюр (контерсов), а не в виде целостной 
книги.
     г) Часть каббалистов считала, что «Зоар» привез в Испанию из Эрец-Исраэль рабби Нахман (РАМБАН). Другие полагали, что рабби Моше де Пеон писал книгу сам, но прикрывался 
именем рабби Шимона бар-Йохая, чтобы извлечь материальную выгоду.
     Косвенные свидетельства:
     а) Жена рабби Моше де Леона говорит, что писал он из головы, а не переписывал.
     б) Сам он признался жене, что прикрывается именем Рашби, чтобы ему хорошо платили.
     История с женой весьма сомнительна. Возможно, кто-либо из передававших свидетельство 
не терпел покойного и решил его очернить: уж слишком циничные нотки слышатся в словах 
жены рабби Моше де Леона.
     Вероятно, именно это мучило рабби Ицхака, и он завершает письмо клятвой рабби Иакова, ученика рабби Моше де Леона, свидетельствовавшего в пользу рабби Шимона бар-Йохая 
(Рашби). Более того, сам рабби Ицхак приводит фрагменты «Зоара» под названием «Мидраш Иерушалми». Исходя из этого, например, известный каббапист рабби Ицхак Айзик Хавер 
вообще сомневается - принадлежит ли свидетельство рабби Ицхаку из Акко. Чего вдруг оно появилось в книге «Йохсин»? Быть может, кто-нибудь из противников Каббалы, включил его в книгу, а затем именно потому его исключили из последующих изданий?
     Сочиненная или переписанная - явилась в мир Книга «Зоар», одна из величайших книг в истории человечества.
 

_____________________________________________________________________________________________
п