.
      ОГНЕННЫЙ ТРИПТИХ
 

                    1
 

Глазами зверя унесённый 
тот ли 
мир цветка? – 
а ведь с одной казалось бы поляны.
 

Ещё мой бубен колокольцами звенясь 
стремил музку быстрой жизни, 
гроссмейстер жеста первый – рвущееся пламя 
ещё вылизывало изнутри 
сосуда горло, 
ещё тогда 
незнаемого волей мне блеснул 
зенита твердый иероглиф. 
Блаженный миг сулящий обновленье, 
как устоять пред расточительностью – 
дар!
 

И брага вяжущая рта язык и устье 
слогу стать 
навязывала, 
с целью донести 
до закоулков разум донесенья 
я славу и сияние вернул 
прочерченному сладким ветром: 
за нитью нить – 
на зримое пустого 
нанизанные смыслы, 
вопреки!
 

                     2
 

Большие мысли посещают после бани:
признаться человечеству в любви...
придумать человечеству игрушку...
ведь люди одиноки...
голы...

Зеркал игры глубины 
щедростью своей нежданной 
не могут не пленить, - 

в них сад желаний шепчет – 
воззрился, 
выжидает. 
Сезам!
Откройся! 
 

- Мы не успели загадать!
- Ещё, еще раз, Аб-ба!
- Чур первый!
- Чур и я ! 
- И я!
 

                     3
 

Что создано огнём 
огню принадлежит по праву.
 

Чаша мёртвых вод – 
обетования предел и атрибут
стоит на уголье на вечном. 
В ней 
в глубине ее безгласной 
оцепеневшей свиты одеяния видны 
а лица первых 
факелы держащих 
отмечены печатью скорбной – 
помни, 
посвящён огню 
кто восходил к его истокам. 
 

От века вросшая чаша мертвых вод 
покоится у края – 
там пылает свет.
И воздуха собор со всех сторон 
волною света там захлёстнут...