.
Александр Верник
 

*  *  *

Далёкая птица кричит в синеве, 
далёкая, глупая, злая. 
Мой пост затерялся в высокой траве, 
и, толстую книгу листая 
о гадах и птицах, жуках и траве, 
разнежился я и ищу в синеве 
далёкую, глупую птицу – 
не курицу, а девицу, 
горбатую, злую, о синих зрачках, 
приспущенных крыльях, коротких руках, 
наколка на бедрах, цигарка в зубах. 
Пускай накудахчет, накличет 
судьбу мою глупую, птичью, 
без птицы прекрасной, а с люлькой в дому. 
Я книгу листаю – слова не пойму.
 

*  *  *
                       Булату Окуджаве

Кричали кошки тяжело, 
как будто ухали бичами, 
как будто время подошло 
кричать. И вот они кричали.

Они кричали, как могли, 
как не могли, как не умели. 
В упор разбойные угли 
из ничего в ничто смотрели.

Они кричали, словно бы 
не на живот – на смерть. 
Очами визжащими прочь от судьбы! 
Навстречу ей они кричали.

Так воют бабы пред войной 
ещё без страха и печали. 
Так задыхаются виной – 
и в крик: «Из дому! Нет, домой!» 
Ещё сильней они кричали.

– Ну, звери! Загубили сон. – 
И вот, откинув одеяло, 
я встал, я вышел на балкон, 
плеснул водой.– и всё пропало.
 

Дом

                       ...а мы такие зимы знали, 
                                вжились в такие холода...

                                          Илья Эренбург

Не по холоду плачь, не по холоду, 
а

по молодому голосу своему. 
Ах, не честь поберечь бы смолоду, 
а по льду, по чистому голоду – 
дом найти. И осесть в дому.

Спотыкался снегирёк, кувыркался 
по перильцам аварийного балкона. 
Дожидался, жил я – дождался 
над долиной летящего дома.

Нету в доме ни крыльца, ни светёлок. 
На ноге я сыночка качаю. 
Вот заглянет соглядатай-бесёнок, 
вот предложит изумрудного чаю –

откажусь. Чертёнка поглажу. 
А наскучит играть забаву – 
я на царство сына помажу: 
голос дам – голубиную славу.
 

Возвращение

                                   Олегу и Алене, с любовью

Я живу так, как меня несёт, 
поднимаю слово, что плохо лежит. 
Мне известно – никто не спасёт, 
даже если красный зверёк мимо не пробежит.

А (и если) спасётся кто, 
какой-никакой:
– Вишь ты, жить захотел, – 
какой-никакой спасётся 
и вернётся домой 
(он не помнит домашних дел), 
и домашний кот 
не узнает и отвернётся, не улыбнётся.

И отвалит он, куда глаза не глядят 
(никуда не глядят), 
точно зомби какой,
будто долбаный голем из Праги, – 
а умеет что? – Сочинять лексикон щенят, 
оставляя значки на закапанной чаем бумаге.

А куда он пойдёт? – он чужой, и креста на нём нет. 
Он захочет на остров, где вереск на красном граните, – 
лишь минувшего след. А над Ладогой дождик и свет. 
Ничего не сумеет. А вы всё равно не гоните.

Потому что не время надежд, потому что закончилось время, 
и рассвет упырём обратился в последний закат. 
Остаются печаль и тепло – только горечи дивное бремя 
прежних лет, 
уходящих разумно назад.
 

п
_____________________________________________________________________