.Роман Кассабов.
(куратор корпоративной галереи Грант Торнтон ЗАО 2004 год)

«Жилец Вершин»

Виктор Яковлевич Соловьев — редкий человек, отмеченный и физически, и духовно. Физически — туберкулезом костного мозга, с детства искривившим его тело, духовно же — «царским видением» ребенка, воспринимающего прикровенную Красоту без посредников. Дар этот он сохранил до конца своих дней, невзирая на все тяжкие испытания, выпавшие на его долю. Дар этот и определил его жизненный путь — путь искусствоведа как идеального адресата творческого процесса и его соучастника.

Интенсивно ощущая живую мощь классического воплощения красоты, Соловьев понял, что подлинный путь искусства не мог прерваться, а следовательно, и в наше время должны работать Мастера, чей труд будет жить и после них, свидетельствуя о чуде Человека. Так определился характер профессиональной деятельности Виктора Яковлевича — он пошел трудным путем поисков «пророков в своем отечестве» — никому неизвестных художников, самоотверженно обновляющих пути Традиции в своих мастерских рядом с нами. Он знал, что составить себе имя как искусствоведу на этом пути гораздо труднее, нежели заниматься известными мастерами, уже вошедшими в историю искусств.

Получив основательное образование в Ленинградской академии художеств, Соловьев долгое время работал в музеях страны, сделав для них немало. С особым удовлетворением он вспоминал приобретение для Днепропетровского музея нескольких работ Фалька, когда тот еще был фактически под запретом. Однако основная его деятельность проходила в мастерских художников, на вернисажах и за письменным столом. Лучшие статьи Соловьева свидетельствуют о глубинном знании истории искусства, о разносторонней эрудиции и остроумии автора и дышат независимостью суждения. Главное же их достоинство в том, что статьи эти органично включали новые художественные явления в целостный контекст мировой культуры и тем самым делали осязаемым живой и непрерывный процесс развития пластических искусств.

Виктор Яковлевич неустанно повторял, что гениальность продолжает жить среди нас, как залог того, что Бог не оставляет свое творение, и что, например, гениальны все дети, пока их не «погасило» общество. Он мог подметить признаки живого вдохновения и личного видения в самых беспомощных работах, и тогда он не жалел своих сил, чтобы помочь таланту высвободиться из-под гнета штампов. Единственное, что он не мог терпеть, так это мертвые подделки под искусство и пошлую обывательскую «красивость», до сих пор наводняющие наши выставочные залы. Не признаваемый в качестве эксперта и гонимый обществом за прямоту высказываний, Соловьев находил поддержку лишь в узком кругу друзей и тех немногих художников, на подлинности творчества которых он не прекращал настаивать. «Искусствовед ошибается только один раз», — говорил он, подчеркивая ответственность своих суждений.

Время начинает подтверждать правоту его экспертных оценок. Антон Чирков и Сергей Романович уже признаны классиками отечественной живописи. Недавняя выставка Чиркова в Третьяковке стала настоящей сенсацией для ценителей. Неуклонно растет признание и других имен из «послужного списка» Соловьева. Александр Орлов, Станислав Гончаров, Евгений Журухин, Александр Варганов, Владимир и Людмила Лобода, Юрий Леонов, Евгений Кравченко, Владимир Егоров, Владимир Сулягин — вот далеко неполный перечень мастеров, который уже сейчас звучит как «цвет современного искусства России». И все они обязаны Виктору Соловьеву за бескорыстную любовь к их творчеству и поддержку их дара, особенно в те тяжелые времена, когда только от него и слышали некоторые из них: «Ты — Художник!»

Последние годы Соловьева были омрачены периодическими приступами тяжелой депрессии, появляющимися на фоне обострения телесных болезней и социальной изоляции. Но как радостно было рядом с ним в его светлые вдохновенные часы! Летом 2003 года мне посчастливилось сопровождать Виктора Яковлевича в Петербург на выставку французского художника Николя де Сталя. Напряженно-лаконичные, экстатичные вещи этого великого художника XX века привели Соловьева в состояние такого восхищения, что он лучился радостным покоем, как ребенок на груди матери, как «жилец вершин» (В. Хлебников). Вечером, в гостях, он продолжал парить на пике вдохновения. Его речь текла свободно, движимая любовью. Тонкие и изящные комплименты дамам чередовались с глубокими, афористично выраженными наблюдениями. Тогда-то я и узнал подлинного Соловьева, а узнав, полюбил. Таким «жильцом вершин» ощущаю его и сейчас, когда он уже вне времени.

.

п

____________________________________________________