.
Записные книжки В. Я. Соловьева

Художнику всего-то нужно предъявить миру свой почерк, доказать свою достаточную самобыт­ность. От искусствоведа же требуют полной объективной истории искусств, под которой, как правило, понимают его согласие с устоявшимся расхожим мнением или с последней, модной сегодня, точкой зрения. Всем невдомек, что всякое талантливое и самобытное искусствовед­ческое суждение — тоже очень большая художественная ценность. Даже если в такой системе есть художественные ошибки. 25.09.91 г.

 

*  *  *

Освобождено слово. Но в разрушенном обществе слово звучит как в пустыне, не производя следствий. Нет общества, а, следовательно, некому и реагировать. Но все же было бы ошибкой разочароваться в слове, к чему так охотно подталкивают. «Хотели, мол, ну вот и получили. А толку-то». Сами мы не должны в результате умалять значение слова, культуры, а тем паче, вновь отдавать их. Слово вновь восстановит общество, если только нам достанет веры, терпе­ния, трудолюбия. 13.11.92 г.

 

*  *  *

Церковь — единственное, что связывает историческое человечество в единое тело с единой возрастающей к Богу, Абсолюту, душой. 9.08.91 г.

 

*  *  *

Как ни странно, о наличии или отсутствии реализма судят по близости произведения к обы­денным визуальным представлениям. Но в полном объеме, т.е. реалистически, мир отражает весь объем искусства. Требовать, чтобы один художник или даже одна картина отображали мир во всех его визуальных проявлениях, — все равно, что требовать от одной популярной моногра­фии исчерпывающего научного знания о мире. То, что мы требуем в качестве реализма — есть на самом деле имперсональность и приближенность к сырой, малоинтерпретированной натуре.

Наша ностальгия по дремучему лесу или романтическому морю, еще не покрытому нефтяны­ми вышками, не значит, что Шишкин писал лес лучше Сезанна, а Айвазовский — море лучше Ван Гога. Своеобразный «синтетизм» старой живописи, прячущий для профана художника за объектом, и принимается чаще всего за реализм.

Эстетико-пластическая, колористическая культура дается с трудом. Так она должна быть весьма незаурядной, чтобы, например, просто отличить хорошую абстрактную картину от плохой или даже откровенной мазни. Избирательность и дифференцированность отображе­ния мира в искусстве — не субъективизм, а необходимая смена методов и инструментов, в совокупности которых только и постигается мир достаточно глубоко.

Так поступает и наука, где мы давно уже не удивляемся тому, что одна ее отрасль занимается только миром с точки зрения веса и массы, другая — тепло— или электропроводности, третья — атомарной конструкции и т.д.

Полемическая формула Гароди «реализм без берегов» сбивает с толку. Дело не в том, что реализм без берегов, а дело в том, что если реализмом понимать глубинное и точное познание мира, то оно дается совокупным художественным опытом человечества.

Прогресс в искусстве и состоит в том, что не повторяясь (поскольку мировое художествен­ное наследие присутствует с нами, принадлежит нам и является частью нашего опыта), искус­ство видит все более остро, точно и глубоко.

 

*  *  *

Советский художник, в том числе и фотохудожник, поэт заражены поиском очевидной кра­соты и в этом их промах. Ведь новая красота не может быть очевидной. Но за этим прячется еще одно искушение: воспеть русские сапожки, золотые купола или тульские пряники. Вот это, конечно, кич и чистой воды версификаторство. Но тут есть еще один момент. Скажем, поэт видит, что в селах даже перестали здороваться. И вот он сочиняет целую оду слову «здрав­ствуйте», разъясняя его на все лады. Попытка искусством вдохнуть жизнь в нежизнеспособное тоталитарное общество, где человек человеку бревно. 8.12.83 г.

 

*  *  *

О каменных бабах как о ярчайшем свидетельстве культа предков в противовес ассенизации умерших в обществе Будущего.

 

*  *  *

После 1917 г. искусство народных промыслов теряет ощущение чего-то достаточного и ста­новится страшно изощренным, перегруженным, «богатым» (Не дай Бог, чтобы не сочли, что мало искусства!). Музей народного искусства, ул. Леонтъевская 3.

 

*  *  *

Аветисян «Автопортрет». 1973 г. Растерянность после страшного пожара, когда перед персо­нальной выставкой Минас забрал свои работы у друзей. Оскорбленное достоинство. Заража­ется «московской школой» живописи, грязным цветом, испугавшись доступности, простоты своей ранней манеры.

Кризис намечался, и выживи Аветисян, может быть, выкарабкался. В «Подруги», «Женщине в кресле» (обе 1973 г.), в «Натурщице» (1975 г.) он таки приходит к необходимости художествен­ной деформации. Много еще оставалось шлака, но он настолько был впереди всех, что ему труд­но было себя увидеть иначе, не в одиночестве, а в плотном контексте культуры. 10.12.83 г.

 

*  *  *

Они абсолютизируют значение результата, в то время как важно не столько то, что реали­зуется в результате жизни, сколько в том, какова была прожитая жизнь. Поэтому, безусловно, разумнее оставить ахинею, в которой разочаровался, и пробовать жить настоящей жизнью, даже если до смерти полчаса. Ведь оставляется ахинея, а приобретается жизнь.

 

*  *  *

Поскольку объектов бесконечное множество, то они всю жизнь могут писать, так и ни разу не усомнившись и воспринимая свой совершенно сырой, данный худвузом или худучилищем «живописный язык» как меру своего таланта, а не как именно сырой, нуждающийся в усовер­шенствовании инструмент. Бедные люди. Им прежде всего нужен результат, великий резуль­тат, поэтому берутся великие темы, размеры, приемы, которыми пользовались великие ма­стера, и при этом они хотят не просто «поработать на культуру», но непременно использовать искусство как свой пьедестал. Они хотят написать великую книгу, чтобы слыть великой лич­ностью. Но, как говорит Гессе, истинное образование бескорыстно и направлено на развитие личности, а не на достижение постов, богатств, славы.

 

*  *  *

Об Аветисяне можно было бы написать интересное исследование. (Первый художник по­сле культурной лакуны, наведший мост с культурой несоветского неусеченного полноценно­го типа.) Совершенно, впрочем, сейчас непечатное. 10.12.1983. (Интересно, насколько я был уверен в невозможности изданий по Романовичу, Семашкевичу, Чиркову! 4.03.2001.)

 

 

*  *  *

Для взрослых матрешка — шаблонная форма. Для детей — чудо возможности создания пол­ноценной полихромной скульптуры. Не будь этой национальной находки — дети были бы ли­шены этой уникальной возможности!

 

*  *  *

Вот выставка Аветисяна. Это простые и чаще — грустные вещи. Они повествуют о мире простых, первичных чувств — любви, дружбы, взаимной заботы друг о друге и, прежде всего, — о детях. А на выставку пришли испорченные, искусственные люди, вернисажный плебс. И художник унижен, выставка втуне. Это шпана, которая шатается по вернисажам, увешанная цацками. На лицах пресыщенность высокомерного всепонимания.

 

*  *  *

 За нас никто не напишет нашей книги, наших свидетельств о нашем времени.

 

*  *  *

Знания — есть новые способы и формы свободы нашего ума, а не просто складирование новых сведений.

 

*  *  *

Фаворский о визуальном кризисе детей, переходящих от плоскостного к объемному изобра­жению. Этого кризиса, очевидно, не знали дети Средневековья.

 

*  *  *

Молодежь отменила понятие «классики», просто есть всемирный художественный рынок, на который ежеминутно выбрасываются новые книги, диски, фильмы, премированные таким-то количеством «оскаров» или проданных в столько-то миллионов экземпляров.

Теперь, когда исчезла мировая элита и все отдано толпе, наиболее интересно, как будет вос­становлена ценностей незыблемая скала?! Ни церковь, ни государство, ни родовая аристокра­тия не сохранили своей иерархической компетентности.

 

*  *  *

Человек реального социализма — кастрированный человек, лишенный реального индиви­дуального значения. Он неполноценен, а следовательно — искусство не для него, ибо оно мо­жет полноценно сообщаться только с полноценным человеком. В данной ситуации человек должен прежде всего освободить душу свою от оскопляющих ее обстоятельств, приобрести хотя бы «тайную свободу», а уж потом заниматься искусством всерьез. Следовательно, искус­ство это должно быть поневоле антитоталитарным.

 

*  *  *

Искусство прошлого — уровень духовной жизни человека в прошлом, настоящего — в на­стоящем, будущего — в будущем.

 

*  *  *

Бедные редакторы так устали от «самотека» поэзии и прозы, от живописи, что хочется ис­кренне пожалеть их и не носить им ничего. И действительно, Москва искусственно превращена в мегагород, поглотивший громадную страну. И из политики удерживания центробежных сил пытающийся печатать, петь, выставлять все (разумеется, разрешенное). Но эта искусственная попытка одним городом исчерпать ресурсы самой большой страны мира приводить к невоз­можности расслышать простую и негромкую, но зато искреннюю и важную человеческую речь — тот самый «одинокий голос», который уже Маяковскому казался «комариным писком».

 

*  *  *

На стекле — изящная японская каллиграфия морозных росчерков. 19.12.1983.

 

*  *  *

 «Езда в незнаемое» (В.Маяковский) превратилась в командировки с заведомо определен­ным результатом, будь то целина или Афганистан.

 

*  *  *

Скача на палочке верхом и маша «саблей», ребенок никогда не чувствует себя побежден­ным. И это дает оптимистический зачин для входа во взрослую жизнь. Взрослый мир ребен­ку недоступен. Игрушка же дает возможность немедленно присвоить его и притом в снятом, оптимизированном виде. Будни как сказку. Помнится, после Гагарина все захотели вдруг стать космонавтами, не имея понятия о той каторге неинтересного, через которую он прошел и ко­торую в реальности осуществлял. Эстетическое удовольствие, приобретаемое в игре, а не ма­териальный интерес, доминирующий во взрослой жизни, возможно, подсказывает более пра­вильную установку и для взрослой жизни. Об этом свидетельствуют древнейшие Упанишады, считающие Господом Вседержителем играющего ребенка. «Будьте как дети», —: И. Христос. Гераклит также считал Творца-Вседержителя ребенком. Не потому ли дети — прекрасны?!

 

*  *  *

Зримый образ, слуховые и тактильные ощущения, совпадающие для ребенка в погремушке, обеспечивают коррекцию ориентации его чувств в пространстве.

*  *  *

Искусство — инструмент познания, а не популяризации. Только познавая некую новость, оно может быть актуальным для нас. 25.12.1983.

 

*  *  *

И материализм, и мистицизм оба пытаются игнорировать тайну жизни. Только первый от­рицает ее наличие, а второй претендует на знание ее.

 

*  *  *

Бог есть метафора Тайны, поэтому я — верующий человек. В начале и конце стоит Тайна, и в Настоящем мы окружены Тайной. Странно, что это не очевидно для многих.

 

 

*  *  *

Есть три отношения к Тайне Жизни, которые определяют три типа искусства: 1 и 2 исходит из тезиса, что тайны нет.

1-е изображает жизнь никакой (Лактионов, Шилов и др. легион). Они не испытывают самой потребности в Тайне, не подозревают о ней.

2-е чувствуют, что в жизнь надо завлечь, а потому спешат приукрасить жизнь, ищут заве­домо красивого. Куприн, писавший натюрморты с муляжных фруктов, Глазунов, Моисеенко, Мыльников. Суть едина. Лишь вкусики разные.

И только 3-й верят в Тайну и пытаются ее постичь, открывая себе и нам новые горизонты духовного (Ван Гог, Кандинский, В. и Л. Лободы...)

 

*  *  *

У меня часто нет времени и желания переубеждать людей и я просто сообщаю им свое про­тивное мнение, чтобы они, по крайней мере, знали о наличии другой точки зрения. Люди же видят в этом высокомерие. Напрасно.

 

*  *  *

Цвет практически не использовался советской живописью с 1940-х гг. Поэтому тут Аветисян не сомневался в своей колористической правоте. Он просто видел цвет, а остальные были как дальтоники. С рисунком же Минас имел неосторожность согласиться. Ведь именно рисунок вдал­бливался в учеников как главная основа «грамотного» искусства и поэтому на него трудно было поднять руку. Ах, если б Минас понял, что и рисунок должен быть пластически первичным!

Минасу не хватило жизненной дистанции, чтобы обрести форму, которая уже не нуждалась бы и не могла бы быть усовершенствована. И когда отходишь на дальние расстояния от его картин, когда теряются необязательные мелочи и невыгоревший в тигле его искусства шлак,

—   видишь шедевры! Эта гигантская жизненная дистанция была зато подарена его учителю

—   Сарьяну, и он, буквально сходя в гроб, в год смерти нацарапал когтем льва «Автопортрет», достойный себя — лучшего. 26.12.1983.

 

*  *  *

Художник произвел продукт и отделил его от себя. Теперь вся ответственность лежит на по­требителе. То, что не угас светильник Рембрандта или Ван Гога, — заслуга потребителя (в от­ношении к Ван Гогу эту роль выполнил его брат Тео (Бог!) У нас же нет потребителя, так как нет полноценных людей с жаждой новой пластики.

 

*  *  *

Пирамида деревянная. Ф-ка «Перековка» Темниковские лагеря ОГПУ 1933 г. МИ 12013, 15042-15087 (Книга поступлений Музея игрушки).

 

*  *  *

Л. Толстой, возражая против памятника А. Пушкину, имел, очевидно, ввиду, что поэт даже посмертно не должен занимать официального статуса. Искусство не нуждается в генераль­ских погонах. Жива поэзия? Значит, работает. Мертва? Никакой памятник не подопрет. Все эти внешние способы закрепления превосходства одной личности над другими в виде премий, званий, памятников и т.д. вносят толповую целесообразность, «полицейский порядок» в ин­тимнейшую область отношения души поэта-пророка с Богом. Великие тексты — имущество Бога. Строго говоря, они людям не принадлежат. Просто Господь по человеколюбию Своему позволяет ими пользоваться, а пророкам — записывать Себя.

 

   *  *  *

То, что художник добыл, его уже часто не интересует, но оно может быть живой водой для человеческих душ.

 

*  *  *

Детям нужно показывать красоту в реальной жизни, а не в диснеевских мультиках, приви­вающих дурной вкус.

 

*  *  *

К мировому искусству советское относится как к тому, что было и прошло. Оно не собира­ется соревноваться в мастерстве со старыми мастерами. Особенно не углубляясь в сей вопрос, оно считает себя чем-то по самой сути другим. И в этом оно право. Оно действительно выпало из мирового художественного процесса. И попытки это оправдать тем, что оно по природе своей пролетарское или соцреалистическое — попытки с негодными средствами, так как об­рыв культурной ткани очевиден и не состыковывается. И единственная связь старой и новой культур пролегает только через искусство сопротивления.

 

*  *  *

Жизнь очень пластична и допускает, увы, самые гнусные формы, хотя постепенно и погиба­ет. Мы уже имеем фиктивное общество, фиктивную экономику, фиктивные производительные отношения, фиктивную медицину и культуру... и «ничего».

 

*  *  *

Жизнь не поддается консервации. Без созидания она тут же разлагается. Умер Бартрам и не­медленно стал гибнуть его Музей. Пришли небартрамы, которые очень удивились бы, узнав, что они обязаны выполнять всё, что делал он!


                                                                                           *  *  *

Настоящее есть часть будущего, и, когда мы убиваем настоящее, мы уничтожаем прошлое будущего, а, следовательно, — будущее. 28.12.1983.

 

*  *  *

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В СССР

Мелкотравчата, заражена тоталитарными предрассудками, не понимает ситуации, не зна­ет истории, не понимает значение культуры, личности. Раболепствует бессознательно, рене­гатствует по отношению к «убеждениям» молодости. Держит нос по ветру. Готова к доноси­тельству как к нормальному способу совершить карьеру. Абсолютно исключает возможность что-либо предпринять для реального изменения обстоятельств. И рада разубедить очередного молодого энтузиаста. Негодуя на частности режима, принимает безусловно предложенные об­стоятельства как правила игры. Ненавидит любого, кто не с ней и считает его двойным или тройным агентом. Всего страшно боится. Этот испуг, вероятно, в ее генах, заложенных отца­ми, погибшими в 37-38 или служившими палачами.

Заграницы не существует! Есть только понятие «заграничного шика». Духовное наследие человечества несущественно, раз ему ничего не соответствует в окружающем. Советские люди знают только советскую историю. Все остальное — басни, в том числе и Бог, конечно. Запереть народы в тюрьме времени, равному лишь веку, — вот истинный «подвиг» большевиков.

Искусство, доблести, честность и др. чесноты были и прошли. Нет, конечно, возможны павлики Морозовы, зои Космодемьянские, папанинцы. На войне (этот синдром отмечен многими!) умирать было легко, ибо враг был понятен, не то, что в застенках Лубянки или Лефортово.

В житейских неудачах винит свою невезучесть. Вовремя не подсуетился — к нужному чело­вечку не попал. (М. Молочный. Царство ему Небесное!)

Хочет, несмотря ни на что, не дожидаться падения строя, а тем более подкапывать под него, а немедленно устроиться «как за границей»: рижская стенка, немецкий холодильник, золо­ченый унитаз, чешская люстра, французские духи и тени... и вот мы счастливы вполне. Даже В.Высоцкий не устоял перед соблазном «Мерседеса».

Компенсируют недостатки совковой действительности коллажами из экспорта, создавая для себя лично интерьерную «заграничную жись». Но постепенно съедают себя, сходят с ума, впа­дают в мизантропию, спиваются, вешаются, духовно дичают, ударяются в мистику.

На самом же деле ее положение в ней (интеллигенции) самой. Она не бездарна, но беско­нечно эгоистична, слепо самолюбива и не понимает, что отсутствие внешней жизни можно компенсировать не импортными заплатками отечественного разгильдяйского быта, но толь­ко — интенсивной духовной работой. 29.12.1983. Жить нужно профессионально — жадно, до дна.

 

                                                                                  *  *  *

Тоталитарный предрассудок — представление о том, что всякий результат должен быть окончательным и идеальным. (В ГРМ научные сотрудники отказались вкладывать в компью­тер каталожные данные, поскольку они не полные.) Им просто не приходит в голову, что все знания мира — прерванная часть Бога.

 

                                                                                   *  *  *
     Бог — «Скрючившийся мальчик» Микеланджело.

Бог — синоним тайны, непознаваемого и, в частности, того, что человек внутренний не сводим к человеку внешнему. И если этот внешний человек решит, что он и есть единствен­ный и полный человек и заставит свою внутреннюю сущность полностью подчиниться своим внешним обстоятельствам, то он, если он мало-мальски развит духовно, ощутит внутреннее неблагополучие, беспричинную тоску. Это смертельно скорбит душа его, скорчившаяся, как микеланджеловский Эрмитажный мальчик. Ибо «Скорчившийся мальчик» Микеланджело — формула несвободы. Бог, наше внутреннее Я не могут быть сведены к суете, но могут быть зажаты нами в три погибели.

 

                                                                                  *  *  *
ГОЛЫЕ ПАМЯТНИКИ

Росшую как могучее древо Лавру хотят расчленить на отдельные ветви XV+XVI+XVII+XVIII века. А XIX и XX вв. вообще побоку. Не было их и все тут! Вместо логики развития архитектурно-художественного организма Лавры хотят дать арифметический ряд памятников 1 +1 +1 +1... в невозможной никогда ситуации как будто только что вышедших из головы авторов, как Пал-лада из головы Зевса. Но в XVI веке не могло быть рядом XVIII-ro, а в XVIII-м не могло быть голого XVI-ro. Т. е. мы «восстанавливаем» ту культурную ситуацию, которой никогда не было и не могло быть, теряя подлинники и приобретая сомнительной ценности реконструкции.

 

*  *  *

Могучий четверик дома венчает, как купол, гиперболизированное слуховое окно, равное 1/3 здания. И это понятно — рядом Лавра. Снесите этот дом и вы утратите мост между церков­ной и светской архитектурой, т. е. уничтожите половину культуры того времени. Ночь с 13 на 14.03.84.

 

*  *  *

 «Молитвословецповседневный». К<он>. XVIII в. 10x5x7 см. Это — прелесть что такое!

Депрессия моя — болезнь, а не объективно присущее мне понимание моей объективной личностной катастрофы. Она пройдет и солнышко вновь осветит мою бедную душу. Теперь я это понимаю. 12.04.98.

 

*  *  *

Кажется, что давно пора сдаваться, но ты барахтаешься, барахтаешься всю жизнь. И вдруг на 6-м десятке обнаруживаешь, что что-то дрогнуло и, наконец, пошло. А с другой стороны: как же иначе могло быть? Чтобы на мою точку зрения переходили вдруг? Только потому, что она справедлива? Но ведь ею я отменял их право на кусок пирога! Теперь же, когда они съели свои зубы и их неправда видна невооруженным глазом и вся страна ищет выхода — найдется место и для моей точки зрения. 15.11.94.

 

*  *  *

Народная игрушка почти всегда — шедевр. Т. е. народ понимал, что главные средства нау­чить ребенка тонкому творческому отношению к жизни является высокое искусство.

Держа в руках и засовывая в рот какую-нибудь гли­няную птичку, ребенок настраивает себя с помощью этого эталона на максимум.

 

*  *  *

Серебристая филигрань этюдов Шопена.

 

*  *  *

Оказывается, «Иди и смотри» — это из Апокалип­сиса!

Мне вполне достаточно Православия для объясне­ния всего сверхреального. То, что я в нем понимаю, — великолепно, то, чего я не понимаю, должно быть еще более велико. Поэтому я не испытываю нужды в отгадках Блаватской, Матаджи и др. современ­ных пророков, хотя нередко они говорят и дельные вещи.

 

*  *  *

Обнимитесь миллионы! Шиллер-Бетховен

Когда обнимаются миллионы, они нечаянно уду­шают тонкую пленочку элиты. Мы же теперь масса без элиты.

 

*  *  *

Истинное искусство всегда — Литургия, когда не­вещественное воплощается.

 

*  *  *

Наивность — важнейшее качество в народном ис­кусстве. Поэтому таких художников иногда называ­ют художниками Святого сердца. И это правильно: на всякого мудреца довольно простоты.

 

*  *  *

Я дожил до пенсии. Странное чувство, словно ушел в самоволку и меня вот-вот накажут.

 

*  *  *

Солонки Варганова, как и старинные крестьянские, антропоморфны! Это Жена, подающая нам хлеб-соль. 4.12.96.

 

*  *  *

Росизо «150 лет Городецкого промысла».

Какой это кретин так датировал этот старинный промысел?

Начиная с А. Е. Коновалова, промысел в стилизаторской западне. Аккуратно стилизованная резьба донца, но в среднике — буденовский трубач!

Кони-качалки утратили упругую форму и яркую свободную роспись, подсказанную в свое время И. Овешковым.

А таланты, конечно, есть. Лучшие: В. А. Колесникова и В. В. Деревянко. Роспись короба «Ах, лето!»

Резьба — помесь с Кудриной, в то время как Городецкая топорщина не имела ничего общего с последней.

Ф. Н. Касатова. Коробочки «Вечерком», «Подруги».

 

*  *  *

Ребенок хорошо, а порой и гениально рисует, потому что с ним сотрудничает его Ангел. Это поистине божественное, райское искусство.

От этой поразительной свободы рисунков по наитию ребенок затем приводится под давле­нием сверстников, детей старше его шести лет и взрослых к скованному рисованию по нехи­трым шаблонам. Он теперь заранее знает, как рисуется дом, солнце, куколка, ее лицо, кот и т.д. Если раньше он весь участвовал в рисовании, теперь трудится одна голова (знание) и рука. Он приходит к рассудочному управлению рисунком, цвет теперь не находится в своей неповторимости, но заранее определяется: море — синее, дерево — зеленое, земля — коричневая, и цвет берется прямо из баночки или тюбика. А то, что в результате нет цветовой гармонии между случайными цветовыми сопоставлениями, ребенок уже не видит.

Такая же история с большим искусством. От палеолитической свободы к формулам неолита, кикладских и трипольских идолов и архаики. Затем через вновь обретенную свободу древне­греческого искусства к средневековым канонам. Затем от ренессанса к маньеризму, от барок­ко к рококо, от революционного классицизма к академизму, от романтизма к бидермайеру и модерну, от фовизма и кубизма к модернизму.

Поэтому, очевидно, не нужно бояться ломки детского рисунка, но нужно помочь ребенку сквозь решетку канонов снова выйти к свободе уже профессионального рисования.

Этот путь очень хорошо иллюстрирует творчество Соломин Лободы. 10.12.96. Правда, у Со­ломки так и не было подчинения диктату шаблонов, так как она, так же, как и ее родители, почти каждый день рисовала.

 

*  *  *

Склонился ли ты перед муками Спасителя — это факт твоей биографии и показатель твоей духовной работы.

 

*  *  *

Сецессия послужила своего рода транквилизатором (отвлекающим, успокаивающим сред­ством). Покамест общество спешно одевалось в модные лоскутки модерна, окрепло новое ис­кусство. И оно наработало свою концепцию, которую уже можно было предъявить широкой публике. Это уже был не один сумасшедший алкоголик, как тот же Ван Гог, но целые движения с хорошо подготовленным идеологическим обоснованием — конструктивизм, абстракцио­низм, сюр, дада и т.д.

 

*  *  *

Русским открытием, получившим мировое развитие, стал абстракционизм (Кандинский) и его ветвь — супрематизм (Малевич).

 

*  *  *

Октябрьский переворот у нас и пивной гитлеровский путч на 70 % объясняются инстин­ктивным желанием мещанина остановить естественный ход истории и навязать этой истории свою волю.

 

*  *  *

Ю. Косаговский живет, работает на чердаке, превратив его в музей. Можно было бы считать, что он живет в руинах, но его живопись, покрывающая все стены и потолки, включая сортир и деревянный круг на стульчаке, обратила все это в его личный рай.

 

*  *  *

Для возвращения самостояния, без которого Россия не может быть поднята с колен, нужны не только отдельные экономические успехи, но и факты духовного исцеления. Ростки его есть, но они глохнут в некорректных условиях дикого рынка.

Старинный духовный центр Руси Сергиев Посад сегодня позволяет увидеть, что такое совре­менное и в то же время исконное традиционное русское народное искусство, столь разительно отличающееся от советизированного суррогата под народную культуру.

Так вот оно-то — подлинно русское, которое нам нужно поднять и на которое мы можем опереть свое чувство национального, что мы можем с честью предъявить миру как патент сво­ей самобытности.

Чтобы ощутить Россию, нужно что называется на ощупь попробовать то, что мы можем на­звать русским не в смысле расовой чистоты, но в понимании некоего стержня национальной культурной традиции. И великая Сергиевская художественная традиция нам протягивает свою руку.

Нужно лишь по-сыновнему горячо откликнуться на этот зов предков, поддержать этот ро­сток, а там дело пойдет!

Уже сегодня мы можем его предъявить миру как несомненный симптом нашего националь­ного возрождения, восстановления связи корней и кроны. Участвующий в этом — навсегда вписывает свое имя в анналы национальной истории и культуры.

 

*  *  *

Повсюду глаза натыкаются на иностранную рекламу, названия магазинов и т.д. Такое ощу­щение, что нас уже завоевали!

 

 

*  *  *

 Старик в троллейбусе читает Ксенофонта, а на руке его вытатуирована бабочка.

 

*  *  *

 «Бей (зачеркнуто) Бей жидов, Бей киргизов

И хохлов».  (Надпись в метро.)

И на фоне этого задушевный женский голос приглашает на 1-й еврейский фестиваль в Мо­скве, послушать вдохновенное слово раввина такого-то.

Словно кто-то хочет накликать вновь еврейские погромы, чтобы история опять забуксо­вала.

 

*  *  *

Одно из бесчисленных доказательств бытия Божия — дома Господни, храмы. Их поразитель­ная форма, не имеющая никаких аналогий в светской архитектуре. Откуда она, если не по наитию? И при этом дивная, явная, всеми ощущаемая красота.

 

*  *  *

В XX в человеку пришлось отказаться от спеси цивилизованности, владевшей образован­ными людьми XIX века, и он в результате стал открытым для нецивилизованного праопыта. Конечно, этот опыт почти утрачен, но его синтетичность проступает даже из самых крохотных осколков и фрагментов. 13.05.94.

 

*  *  *

Деревья, как зеленые туманы...

 

*  *  *

Большая живопись никогда не бывает салонной, но иногда кажется ею. (Ренуар, Ван Дон-ген...)

 

*  *  *

РУССКАЯ ИГРУШЕЧНАЯ АЗБУКА

(Азбука в русских народных игрушках)

А — ангел

Б — барыня, барабанщик, бондарь, балалаечник, бирюльки

В — ведучка, влюбленные, вертеп

Г — гусар, Городецкие игрушки, гриб-укладка, гремотухи

Д — дама, дергун, дворник, домики, дымковские игрушки

К — ездец, еда игрушечная

Ё — ёлка рождественская

Ж — жаворонки (из теста)

3  — змей воздушный

И — игрушечник

К — куклы, куклы-клоуны, куры на кругу, коньки, кузнецы, козули, качели, карусели

Л — лев, лоточница, Троице-Сергиева Лавра

М — матрешка, мячики (тряпичные)

Н — неваляшки

О — охотник

П — птицы, петух, пирамида, полководец

Р — разводы, разносчики

С — седачок, солдатики, семеновские игрушки, сергиевские игрушки

Т — троица, трещотка, кукла «талия»

У — укладки

Ф — филимоновские свистульки, франты и франтихи

X — русский хоровод (развод)

Ц — цветочницы

Ч — черепаха

Ш — шкатулки

Щ — щепные игрушки

Ю — юла

Я — яблоко (укладка)

 

 

*  *  *

Чем больше мы возрастаем душой, тем больше мы видим ненаглядную кра­соту и бездонную глубину Мира Божия, как будто красота эта возрастает вместе с нами.

 

*  *  *

 

Вся нация ищет свои корни, чтобы занять свое место в сегодняшней миро­вой культуре, в семье народов. И Серги­евская художественная традиция дает нам в руки ариаднину нить, позволяю­щую связать корни и крону через провал большевистского безвременья. 17.05.94.

 

*  *  *

С. Романович получил 4-ю категорию как почти не умеющий рисовать. Дей­ствительно, он не умел писать советские картины. Романович понял очень важную вещь, что слабость — это сила, а сила — это слабость, и выбрал для себя слабость.

 

 

*  *  *

Помню, как впервые узнавал запрет­ное, отброшенное советским искусством на пути его победоносного шествия и на первых порах смущался именно этой его «слабостью», неумелостью. Получа­лось, что отвергнуто действительно сла­бое — дилетантские рисуночки-сказочки Тышлера, невнятица Вейсберга, расхри­станность раннего Соколова-Скаля, ква­дратики Малевича и иже с ним. И только потом пришло понимание культурной преемственности этой «слабости» и напротив — внекуль-турной окостенелости ортодоксального официального советского искусства.

В этом мне очень помог Ван Гог. Мне была подарена папка хороших немецких репродукций картин Ван Гога и я был удручен при виде этих слишком уж простых и корявых вещей (в то же время я знал о всемирной славе Ван Гога). И я все раздумывал, кому бы передарить то, что мне абсолютно ненужно и чуждо. Но постепенно перебирая и всматриваясь в эти репродукции и в подлинники в ГЭ и ГМИИ им. Пушкина, я открыл для себя пластическую и колористическую правоту Ван Гога. И начал понимать, что в расхожем студенческом «Ван Гог — наш Бог» не про­сто вызов своей альма матери, но нечто большее!

 

*  *  *

Мы ужасались фотографиям людей, роющихся в мусоре, спящих на лавках в парках. Но стои­ло нам объявить капитализм, как чуть ли не 10 % населения у нас стало страшными нищими и бомжами, похлеще описанных. В. Гюго. Значит, все дело было во Всесоюзной богадельне, с одной стороны, и в беспрецедентном репрессивном аппарате КГБ и милиции. Морально же наш народ — иждивенец по психологии и чуть не весь готов пойти на паперть. 18.05.94

 

*  *  *

Нам предстоит осознать, что наше диссидентство в значительной мере оплачивалось режи­мом, который гарантировал нам прожиточный минимум, и в результате мы не боялись голода и холода и, не отдавая всех сил работе, могли заняться кухонными разговорами, что дополнитель­но обеспечивало нам вес в собственных глазах и глазах друзей и собутыльников. 18.05.94.

 

*  *  *

С. Романович возводит старую живопись в степень горения Ван Гога, его исповедальности и доверия к зрителю и Богу, его безоглядной искренности. Игра цветных ленточек и вот перед нами Ватто, увиденный глазами Винсента. 05.94.

 Об этой игре цветных ленточек на горизонте А. Н. Орлов перед смертью! 08.12.02.

 

*  *  *

Мир в целом не выдержал экзамен на человечность. И когда мы, искалеченные, стали вы­ползать из-под обломков той < элитарной > империи (мертвой империи) и захотели вынести из катакомб на вольный воздух сбереженные нами в невероятных условиях цветы, мир ото­двинул небрежно это наше святое и заказал кич и медальки с Лениным.

 

*  *  *

Торговцы становятся на уши, пытаясь продать ананасы нищим. А народу не до жиру— быть бы живу. Он горе мыкает, и он пьет горькую прямо на ходу и в любом месте.

 

*  *  *

Е. М. Белякова (1892-1980) предельная скромность средств. Пейзаж с пастухом. Ольвия. 20-е гг. X., м. Сделан при Гомере. Неоклассицизм, кларизм, акмеизм!

 

*  *  *

Сопоставить акмеизм (Гумилев, Ахматова, Мандельштам...) с платформой Маковца! 10.12.02

 

*  *  *

 Л. Бруни. Оптина пустынь. 21 г. акв., тушь. Рай!

 

*  *  *

 Н. Крымов. Впаянность церквушек в русский пейзаж. Органичность жилища и природы.

 

*  *  *

Миклухо Маклаю не приходило в голову передать собранную им коллекцию на хранение дикарям.

Поэтому нечего удивляться тому, что собранные русскими учеными сокровища народного искусства Средней Азии были залиты в подвалах горячей водой и погибли, или были списаны за ветхостью и уничтожены, как узбекские куклы в Ташкенте.

 

*  *  *

38 работ Е. П. Журухина закуплены перед самым обвалом цен музеем-заповедником за ре­заную бумагу в виде рублей. Чудо поэзии русской души! Лиризм. Художник-поэт от Бога. Влия­ние Дейнеки в раннем творчестве. Излить душу, вот что даровано не каждому.

 

*  *  *

 Журухин — русский хитрый мужичок. Поэтому и выжил. Не служащий, а подвижник.

 

*  *  *

Выставка изд-ва «Скира» Софии Киевской в Доме дружбы народов. Величайшее творение. Выше не может быть. Смычка эпох. Какой синий! Трагизм эпохи страшно выражен в тех мо­заиках. Вера, Надежда, Любовь, а мать их София.

Рублев жил во времена рабства, а был светлым. В модернизме искусства мало. Сейчас это цирк. Бездарность прячется за кривлянием. Настоящее искусство как Евангельские притчи. Мудро и просто. Всю жизнь можно вдумываться. Давайте вместе выживать. Выживем!

 

*  *  *

По физике материя, достигшая скорости света, сама становится светом. Очевидно, и плоть, переходя в состояние чистой духовности, тоже становится потоком света. Это, вероятно, и со­ставляет суть потрясшего апостолов Преображения Господня. Интересно и симптоматично, что к этой самосветящейся духовности идут и крупнейшие художники Запада, не удовлетворя­ясь католической традицией, — Нольде, Кокошка, Коринт.

 Но в наиболее ясной форме воплощает эту тенденцию именно Сергей Романович.

 

*  *  *

 Бруни — нежная живопись.

 

*  *  *

Александрова Т. «Зимний пейзаж». Чудо!

Ее же «Лесной пейзаж» с дорогой. Открытая форма в отличие от стилизаций Нисского или Дейнеки.

 

*  *  *

Цветы Р. Фалька очень близки к цветам С. Романовича. Серафическое начало.

 

*  *  *

Сергей Романович. Свет пронизывает фигуры так, что их трудно увидеть. Они словно со­стоят из эфира.

 

                                                                                                                                                         
. >

п

____________________________________________________