.
5.

Вперед! Копыта отбивали
Не только дробь, а что-то больше.
С искрою камни вылетали;
Отборный полк в дубовой роще
Без дела маясь, хоронился,
Ждал часа, чтобы ошарашить
Противника, пока не взвился,
Оронго* над хоругвью нашей.
Орлы клегтали и парили,
Ширяясь в воздухе крылами,
Они практически закрыли
Ярила свет. Под облаками
Клубясь чернющим ураганом,
То низвергаясь, то взлетая,
Добычу чуяли. И странным,
Как будто кукла восковая,
Казался бледный облик руса.
Суконный плащ, подбитый шелком,
Пайцза** Поволжского улуса,
Не пригодившаяся толком,
Конь аравийский, шпоры, сбруя,
Седло злаченое, и где-то —
Кукушечка, свое кукуя,
Невесть кому считала лета.
Как град из недр свинцовой тучи,
Как валуны в пучине селя.
Как хруст до этого могучей,
Нo сломленной гигантской ели,
Как рев восставшего из спячки
Обезумевшего титана.
Как лава в огненной горячке
Во чреве каменном вулкана,
Так, не иначе, с тем же мерзким,
И громогласным оформленьем,
С какой-то мощью изуверской,
Нечеловеческой, с шипеньем,
От своры вражьей исходящим,
Сопровождавшим поединок,
Столкнулись, сшиблись под палящим,
Нещадным солнцем, — дочь ордынок,
Гарема ханского от третьей
Жены; и русский князь пресветлый, —
Два всадника... Глумливый ветер,
Впиваясь в гривы, рвал заветный
Клинок каленой доброй стали,
Из рук воителя хмурного,
Нo княже, грезящий о славе,
"Держал его, как держат слово
Перед иконой; ведь от деда,
Достался меч ему в подарок,
А это — жизненное кредо...
Короче, отроду татарок,
Такиx воистину прекрасных,
И непростительно красивых,
Надменных, вспыльчивых и властных,
До безрассудства агрессивных,
Он не встречал средь ихней знати;
Нo удивляться было поздно;
Копье с закрючиною, кстати.
Оплечье повредив серьезно,
Скользнуло вниз, задев подпругу.
(Видать, сказалась бабья хватка),
И князь уж точно не с испугу,
Борьбе отдавшись без остатка.

Завязнув в стремени, свалился.

Случайность, как еще судачить?

Но изогнулся, изловчился,

(Боясь, наверно, напортачить,

И в грязь упасть, при всех, прилюдно),

Взмахнул мечом, что было мочи!

Дa очень вовремя... Нагрудный

Щиток, который позолочен,

У этой девы от удара —

Лихого — разнесло на части;

Тут так и ахнули татары,

Когда скакун под гнетом власти,

От неожиданности полной,

Затормозив лишь на мгновенье,

Взбрыкнул, наездницу готовый

Нa острые стряхнуть каменья.

Представить сложно, но — свершилось!

Степная, дикая принцесса,

Что до сих пор на равных билась

С богатырями повсеместно,

Что в скачках устали не знала,

И, абсолютно не робея,

Могла при помощи кинжала

Подрезать даже Челубея***;

Та самая, что без доклада,

Врывалась в ханские покои,

И та, что сызмальства бравадой,

(Аж пехлеванов**** беспокоя),
Своей кичилась. Та волчица,
Что перекусывала вены,
И кровь, не чтобы отличиться,
А наслаждаясь, постепенно,
Пила взахлеб, в преддверье схватки,
Припав к коню; зараз обмякла...
И, подминая клевер сладкий,
Безвольно пала аки пакля.

Примечания:

* оронго (монгольское) — знак, знамя.

** пайцза (китайское «дощечка», «табличка») — пластина
с надписью, выдававшаяся монгольскими правителями: символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями.

*** Челубей — имя знаменитого тюркского воителя.

**** пехлеваны — в среднеперсидских и тюркских языках синоним богатырей, борцов, героев: здесь пехлеваны — парфянские воины.

===========
=======
<..........................>

________________________________________________

п