.
Начало этого рассказа из быта прежней Одессы относится к самому началу
нашего столетия. Первые годы века тогда у нас назывались «весна» в смысле
общественного и государственного пробуждения, а для моего поколения совпали
также с личной весной в смысле подлинной двадцатилетней молодости. И обе
весны, и тогдашний облик веселой столицы Черноморья в акациях на крутом
берегу сплелись у меня в воспоминании с историей одной семьи, где было
пятеро детей: Маруся, Марко, Лика, Сережа, Торик. Часть их приключений
прошла у меня на глазах; остальное, если понадобится, расскажу по наслышке
или досочиню по догадке. Не ручаюсь за точность ни в жизнеописаниях героев,
ни в последовательности общих событий, городских или всероссийских, на
фоне которых это все произошло: часто память изменяет, а наводить справки
некогда. Но в одном уверен: те пятеро мне запомнились не случайно, и не
потому, что Марусю и Сережу я очень любил, и еще больше их легкомысленную,
мудрую, многострадальную мать, - а потому, что на этой семье, как на классном
примере из учебника, действительно свела с нами счеты - и добрые, и злые
- вся предшествовавшая эпоха еврейского обрусения. Эту сторону дела, я
уверен, расскажу правдиво, без придирчивости, тем более, что все это уже
далеко и все давно стало грустно-любимым. «Я сын моей поры, мне в ней понятно
добро и зло, я знаю блеск и тлю: я сын ее, и в ней люблю все пятна, весь
яд ее люблю».
>