Сны Испании. На иврите это стало образным выражением - «Халомот бэ Аспамья». Переводится  как - «воздушные замки», неосуществимые мечтания, которые в определенной степени, быть может, сумел осуществить лишь один Антонио Гауди, великий испанский 
зодчий, в течение своей жизни превратившийся из анархиста и язычника в ревностного 
католика.
     В памяти же испанского еврейства, несущей в себе суровую красоту этой земли и невыносимую горечь существования, приведшего к изгнанию, «халомот бэ Аспамья -  это 
тяжкое знание, это унижающее достоинство умение сгибать головы, которое евреи смиренно принимают и несут через поколения, можно сказать, с самых ранних лет торжествующе расширяющегося в мир христианства:  уже в 305 году  новой эры церковный собор в Эльвире запрещает  христианам жить в домах евреев и есть с ними за одним столом.  С тех пор 
«еврейский вопрос» - кость в горле жителей Пиренейского полуострова. Завершается  подписанием эдикта 31 марта 1492 года об изгнании евреев из Испании, которую они 
должны покинуть до конца июля того же года. 
     В отличие от Исхода из Египта, это исход насильственный, никто из жителей страны им 
не дарит золото и серебро, наоборот, им следует поспешно ликвидировать личное и 
общинное имущество, и они продают его за бесценок или их конфискуют  власти и передают муниципалитетам, а те на вырученные за это деньги строят церкви и монастыри. Еврейские кладбища превращают в выгоны и пастбища, точно, как и в годы нашей жизни на Украине, в Молдавии, что говорит о весьма небольшой творческой фантазии гонителей евреев во все 
века. 
     В конце шестидесятых моим глазам предстает безобразно раскуроченное Лукьяновское кладбище в Киеве, у Бабьего Яра, с впадинами ощеренных могил и разбросанными плитами надгробий. В Кишиневе такими же плитами, с которых не стерты ивритские имена 
похороненных в веках, несущие нестираемое присутствие их душ, стелят тротуар или строят 
стену вдоль улицы Степной. В  Испании же надгробия сносят напрочь, чтобы не было даже памяти о когда-то живших там даже мертвых евреях. 
     Двести тысяч евреев покидает Испанию. 120 тысяч уходит в Португалию, где в 1497 их насильственно крестят. Около 50 тысяч уходит в Северную Афррику, небольшое число - в Авиньон (Франция) и папские владения Италии. Изгнание входит в сознание мирового еврейства, как одна из величайших национальных катастроф. Если Исход был символом 
свободы, то Изгнание и Катастрофа стали символами гибели.
     Ребенком я помню напряженные разговоры в доме о гражданской войне в Испании, о 
друзьях

и однокашниках отца и матери, которые поехали туда добровольно сражаться против «фашистов», «чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать». Через всю жизнь хранится в моей 
памяти имя маминого товарища Яши Кофмана, который потерял в Испании ногу и покончил собой. Все эти годы негромко, но явственно по нему звонит колокол. Интересно было бы 
знать, таилось ли у этих ребят под комминтерновской эйфорией в подсознании хотя бы какое-нибудь подобие чувства, что борются они за свое попиравшееся веками национальное достоинство и именно в Испании?
     В сорокатысячной Интернациональной бригаде сражается восемь тысяч евреев. Триста 
из них из Эрец-Исраэль, где их отцов убивают в погромах арабы, но сыновья убеждены, что еврейские эксплоататоры не лучше других, а воевать надо за Коминтерн.
     Обожаемые ими республиканцы отказывают евреям Мадрида иметь собственное 
кладбище и спокойно взирают на ограбление синагоги и осквернение свитков Торы. 
Еврейские же добровольцы, очевидно, воспринимают это как борьбу с религиозным мракобесием.
     Такова  трагическая судьба попавших в слепую кишку Истории.
     Великий французский философ-интуитивист еврей Анри Бергсон говорит о том, что 
всякое явление духа, культуры, литературы меняет напрочь общий духовный баланс мира, 
и уже нельзя вернуться в прежнее состояние, не ощутив невосполнимую жуть потери. 
Именно эта жуть охватывает в Испании.  Великое достояние испанского еврейства 
выжжено, вытоптано, вернуло Испанию тех лет в прежнее состояние воинствующего 
язычества. И как в некогда великом древнем Риме все произведения зодчества, включая 
Колизей и обелиски, вывезенные императором Августом из Египта,  увенчаны крестами, 
так и в Испании великолепные синагоги превращены в церкви. В Толедо с синагоги-музея 
и по сей день не снят крест с крыши. Благо, колокольню не пристроили. 
     С таким грузом памяти и печали души вылетаем в Испанию на очередной конгресс 
трех культур - ивритской, арабской, испанской. 

>